Высокие небеса Тулузы

- Хо­рошо ли это - ни­кого не пре­дуп­ре­дили и ука­тили не­весть ку­да? - кап­ризно воз­му­тил­ся Фран­суа, заг­ля­нув пос­ле се­ан­са по­зиро­вания в ком­на­ты про­куро­ра и об­на­ружив, что Ла Кар­валь вер­нулся из сво­ей за­гадоч­ной по­ез­дки. - Ос­та­вили ме­ня тут од­но­го от­ду­вать­ся пе­ред мэт­ром Эша­велем… - ак­тер при­яз­ненно кив­нул Ар­ма­ну, су­нув­ше­муся в ка­бинет за но­выми рас­по­ряже­ни­ями, и без приг­ла­шения плюх­нулся на ди­ван­чик. Вы­жида­тель­но ус­та­вил­ся на Кан­те­на: - Ку­да вас но­сило и что вы там ра­зуз­на­ли?

- Что но­вого в ва­шем те­ат­ре? - от­ве­тил воп­ро­сом на воп­рос про­курор, уса­жива­ясь ря­дом. Фран­суа рас­се­ян­но дер­нул пле­чом:

- Все по-преж­не­му. Мэтр Рий­оль на­тас­ки­ва­ет труп­пу, месье Шос­се­лен дер­жится в те­ни. Но­вых ак­те­ров не при­нима­ли. Гос­по­дин ме­ценат боль­ше не по­казы­вал­ся. Ну не то­мите, я же ви­жу - вам есть о чем по­ведать! - он сос­тро­ил уми­литель­но-про­сящую ро­жицу. - Сей­час по ва­шей ви­не я ум­ру от лю­бопытс­тва!

- Я на­вещал мо­гилу Яб­лочно­го Ан­ге­ла, - ко­рот­ко отоз­вался Ла Кар­валь.

- И что, она дей­стви­тель­но под яб­ло­нями? - в не­тер­пе­нии по­дал­ся впе­ред ак­тер.

- Под ива­ми. В ней пус­то. Пред­восхи­щая ва­ши расс­про­сы - да, я ви­дел это собс­твен­ны­ми гла­зами. Отец д'Арнье мо­жет выс­ту­пить мо­им сви­дете­лем, - про­курор сде­лал па­узу, наб­лю­дая, как вос­при­мет но­вость месье Мо­ран. Ак­тер при­от­крыл рот, со­бира­ясь что-то ска­зать или спро­сить. Пе­реду­мал. При­кусил кон­чик ног­тя на ми­зин­це, и толь­ко пос­ле это­го ос­то­рож­но из­рек:

- Вы­ходит, месье Амо­ри от­нюдь не на том све­те, а на этом. А мон­сень­ор до­гады­ва­ет­ся об этом? Или - не до­гады­ва­ет­ся, а зна­ет точ­но?

- Я имею все ос­но­вания ду­мать, что мон­сень­ору из­вес­тно мес­топре­быва­ние его лю­бим­ца, - про­курор за­бил го­лосом пос­ледний гвоздь в крыш­ку гро­ба. - И я знаю, мы ды­шим ему в за­тылок.

- О-о, да­же вот как… Наш те­атр? - без тру­да смек­нул Фран­суа. - Вы ру­ководс­тво­вались слу­чай­ным вы­бором - но по­пали точ­но в цель?

- Как ут­вер­жда­ют фи­лосо­фы, вся на­ша жизнь сос­то­ит из мел­ких слу­чай­нос­тей, со­еди­нен­ных Гос­по­дом в еди­ную нить или цепь, точ­но не пом­ню, - в чер­ных гла­зах Ла Кар­ва­ля мель­кну­ло тор­жес­тво. - Од­на­ко у ме­ня по-преж­не­му нет вес­ких до­каза­тель­ств. По­это­му вам, Фран­суа, пред­сто­ит кое-что сде­лать.

- Что имен­но? - ак­тер скло­нил го­лову на­бок. Не­весть по­чему эта его при­выч­ка нра­вилась Кан­те­ну. Как и жи­тей­ская смет­ли­вость месье Мо­рана, и ма­нера смот­реть на со­бесед­ни­ка сквозь об­манчи­во-скром­но опу­щен­ные рес­ни­цы. Ес­ли бы он мог без ко­леба­ний до­верять месье Мо­рану… Ес­ли бы Ла Кар­валь чуть боль­ше ве­рил лю­дям - не раз по­лучая до­каза­тель­ства то­го, что ра­ди вы­годы или спа­сения они с лег­костью об­ма­нут и пре­дадут, нев­зи­рая на все клят­вы и обе­щания. Он сим­па­тизи­ровал де Лан­саль­яку, но сим­па­тии к по­доз­ре­ва­емо­му име­ют свои гра­ницы.

Про­курор встрях­нулся, от­го­няя неп­ро­шен­ные раз­мышле­ния:

- Вы пой­де­те се­год­ня на ре­пети­цию? От­лично, я так и ду­мал. Най­ди­те спо­соб пе­рего­ворить на­еди­не с гос­по­дами Шос­се­леном и Рий­олем. Приг­ла­сите их взгля­нуть на не­закон­ченное тво­рение мэт­ра Эша­веля, что та­ит­ся за сте­нами ар­хи­епис­коп­ской ре­зиден­ции.

- Так они и пой­дут со мной, - усом­нился в сво­их си­лах Фран­суа.

- При­думай­те что-ни­будь! - Ла Кар­валь про­тянул ру­ку, стис­нув паль­цы мо­лодо­го че­лове­ка и с не­удо­воль­стви­ем взгля­нул на свер­ка­ющее гра­нями ру­бино­вое сер­дце. - Вы же та­кой ум­ник! Что вам сто­ит нав­рать им с три ко­роба? Глав­ное - что­бы они уви­дели кар­ти­ну.

- До­пус­тим, гос­по­да ку­пят­ся на мою бол­товню и при­дут. Что даль­ше? - по­желал уз­нать месье Мо­ран.

- Даль­ше вы про­веде­те их в зал и скром­но отой­де­те в сто­рон­ку. Ста­нут расс­пра­шивать - от­ве­чай­те крат­ко, чет­ко и прав­ди­во. Пос­та­рай­тесь из­вестить их, что сю­жет кар­ти­ны был пред­ло­жен лич­но гос­по­дином сто­лич­ным про­куро­ром. На­мек­ни­те, яко­бы про­куро­ру ве­домо неч­то о древ­них бо­жес­твах - и о свя­зи, тя­нущей­ся че­рез ве­ка к се­год­няшним дням.

- Свя­зи нав­ро­де ва­шей зо­лотой це­поч­ки? - лу­каво при­щурил­ся Фран­суа. - Вы от­кро­ете ког­да-ни­будь эту ве­ликую тай­ну - по­чему вы но­сите ее, не сни­мая?

- Ког­да-ни­будь - да, - скре­пя сер­дце, по­сулил Ла Кар­валь. На­де­ясь, что его обе­щание пос­лу­жит месье Мо­рану эда­ким за­дат­ком на бу­дущее - ведь ак­те­ру так нра­вилось выз­на­вать чу­жие тай­ны. - Вы сде­ла­ете это?

- Я прос­то не мо­гу от­ка­зать в та­кой нас­той­чи­вой прось­бе, - рас­сме­ял­ся Фран­суа. - Ни­чего не обе­щаю, но пос­та­ра­юсь… Ска­жите, обя­зан­ности месье Шап­ри при ва­шей пер­со­не сво­дят­ся толь­ко к нак­ры­ванию сто­ла и сво­ев­ре­мен­но­му под­но­шению ту­фель, или пос­тель на ночь он вам то­же сог­ре­ва­ет?

- Месье Мо­ран, за­пом­ни­те мои сло­ва, - на­рочи­то зло­веще на­чал про­курор, - не стре­митесь уз­нать боль­ше то­го, что вам по­ложе­но. Не­вин­ность се­го крот­ко­го аг­нца со­вер­шенно ме­ня не вол­ну­ет. Как и он сам. Я прос­то хо­чу, что­бы он… что­бы его не вы­уди­ли из Га­рон­ны с улыб­кой от уха до уха. Что­бы он не раз­де­лил судь­бу ва­шей нес­час­тной зна­комой, ма­дему­азель Люсь­ен. Ког­да все за­вер­шится, так или ина­че, месье Шап­ри мо­жет от­прав­лять­ся на все че­тыре сто­роны.

- Его пре­ос­вя­щенс­тво про­яви­ли за­ин­те­ресо­ван­ность в его судь­бе, - проз­рачно на­мек­нул Фран­суа.

- Вот и пусть за­бира­ет его се­бе со все­ми пот­ро­хами, - от­махнул­ся Ла Кар­валь. - Набь­ет из не­го чу­чело или пришь­ет ан­гель­ские крылья, мне нет до это­го де­ла, - он с не­охо­той от­пустил ру­ку Фран­суа, вспо­миная, ка­кое нес­ка­зан­ное удо­воль­ствие смог­ла по­дарить ему эта ту­луз­ская ли­лия с неж­ным аро­матом. Пов­то­рит­ся ли это сыз­но­ва? Или сто­ит дер­жать ру­ки по­даль­ше от месье Мо­рана? С та­кого ста­нет­ся про­ник­нуть слад­ко­речи­вым зме­ем в ду­шу и об­вить­ся вок­руг сер­дца так, что по­том не отод­рать и с кровью… - Пе­рес­тань­те так ин­три­гу­юще улы­бать­ся, месье Мо­ран. Марш на ре­пети­цию.

Сце­ну в «Те­ат­ре Фор­ту­ны» пе­рес­те­лили - те­перь дос­ки мяг­ко и уп­ру­го про­седа­ли под но­гами, от них ед­ва раз­ли­чимо пах­ло све­жей сос­ной. Труп­па при­выч­но выс­тро­илась под­ле рам­пы, и мэтр Рий­оль с не­удо­воль­стви­ем ос­ве­домил­ся:

- Кто-ни­будь зна­ет, где Ар­ман?

- Он боль­ше не при­дет, - ин­то­нации го­лоса Фран­суа пря­мо-та­ки со­чились лю­без­ностью и ядом. - Ежед­невный труд ока­зал­ся для бед­но­го маль­чи­ка слиш­ком тяж­ким ис­пы­тани­ем. Он на­шел се­бе мес­течко по­луч­ше. Где его та­лан­ты оце­нят по дос­то­инс­тву.

Жан­но по­нима­юще хмык­нул. Ни­колетт не­до­умен­но всплес­ну­ла ру­ками, взгля­дом пот­ре­бовав у Фран­суа объ­яс­не­ния. Но месье Мо­ран пре­бывал в убеж­де­нии: ис­про­бовав слад­кой жиз­ни в ар­хи­епис­коп­ском двор­це, Ар­ман сам не за­хочет воз­вра­щать­ся. Эта ти­хая и крот­кая ду­ша не раз­ры­ва­ет­ся от про­тиво­речи­вых же­ланий и от­лично скра­сит пос­ледние го­ды мон­сень­ора де Лан­саль­яка.

Мэтр Рий­оль рас­се­ян­но пох­ло­пал по ла­дони сво­ей не­из­менной ука­зу­ющей трос­точкой. Вне­зап­но он вски­нул го­лову, сме­рив Фран­суа хо­лод­ным взгля­дом блед­но-зе­леных глаз.

- Пе­реме­на ро­лей, - спо­кой­но объ­явил он. - Ип­по­лит - Фран­суа. Те­рамен - Ма­ри-Рай­мон. Жан­но бу­дет Ар­ка­сом.

Упо­мяну­тый Жан­но не удер­жался и ти­хонь­ко взвыл от вос­торга, уда­рив се­бя ку­лаком по ла­дони.

- Ес­ли кто из вас нат­кнет­ся на месье Ар­ма­на, пе­редай­те ему, что­бы не тру­дил­ся воз­вра­щать­ся - он уво­лен.

Фран­суа ук­радкой улыб­нулся. Убеж­дая свою со­весть в том, что не сде­лал ни­чего дур­но­го. Все так пос­ту­па­ют. У Ар­ма­на не хва­тило бы уме­ния дос­той­но сыг­рать роль, и спек­такль бы прос­то-нап­росто про­валил­ся. Их уси­лия пош­ли бы нас­марку из-за не­опыт­но­го маль­чиш­ки, ле­зуще­го на сце­ну, где ему вов­се не мес­то. Ар­ман не рож­ден для те­ат­ра. Пусть луч­ше прис­лу­жива­ет мон­сень­ору и под­став­ля­ет ла­дош­ки под дождь чу­жой щед­рости. Пусть вво­лю ло­па­ет пи­рож­ные с зо­лото­го блю­деч­ка и ва­ля­ет­ся на шел­ко­вых прос­ты­нях. А ему, Фран­суа Мо­рану, нуж­но жить, нуж­но до­бивать­ся мес­та под сол­нцем, не за­вися­щего от чу­жой пре­ходя­щей ми­лос­ти.

«Он ме­ня еще бла­года­рить дол­жен! - твер­дил се­бе Фран­суа. - У не­го все рав­но ни­чего бы не по­лучи­лось, а у ме­ня - по­лучит­ся! Еще как по­лучит­ся!»

Вряд ли ве­ликий соз­да­тель «Фед­ры» и бе­зымян­ный, но не ли­шен­ный да­рова­ния пи­сака, что пот­ру­дил­ся над пе­редел­кой тво­рения Ра­сина, пред­по­лага­ли, что яс­ный и нед­вусмыс­ленный об­раз ца­реви­ча Ип­по­лита мож­но ис­толко­вать столь уди­витель­ным и не­ожи­дан­ным об­ра­зом. Пер­со­наж, соз­да­ва­емый Фран­суа под не­замет­ным, но нас­той­чи­вым ру­ководс­твом мэт­ра Рий­оля, про­из­но­сил по­ложен­ные ре­чи - и вмес­те с тем ра­зитель­но от­ли­чал­ся от за­думан­но­го Ра­сином. Ип­по­лит в ис­полне­нии Фран­суа с не­вин­ным ви­дом яз­ви­тель­но выс­ме­ивал чувс­тва влюб­ленной ма­чехи и опас­но за­иг­ры­вал с дав­ним дру­гом. Оп­равды­вал­ся пе­ред от­цом, на­мекая на не­вер­ность его суп­ру­ги и вмес­те с тем не про­из­но­ся ни еди­ного сло­ва пря­мой уко­риз­ны, драз­нил под­ру­гу обе­щани­ями, ко­торые не со­бирал­ся ис­полнять… Ат­мосфе­ра на сце­не сгу­щалась, хо­тя ник­то из ак­те­ров не мог пря­мо ука­зать на при­чину сво­их тре­вог. Сог­ла­ша­ясь с тем, что с за­меной глав­но­го дей­ству­юще­го ли­ца спек­такль стал го­раз­до луч­ше. Пь­еса об­ре­ла внут­ренний стер­жень и цель­ность, она ста­ла на­сыщен­нее - и опас­нее, слов­но за каж­дой из дви­жущих­ся по сце­не фи­гур вы­рос­ла ог­ромная тень, зло­вещая и опас­ная. Слов­но вся­кое про­из­не­сен­ное ге­ро­ями спек­такля сло­во та­ило в се­бе иной, ку­да бо­лее тре­вож­ный смысл.

А Фран­суа ис­крен­не нас­лаждал­ся про­ис­хо­дящим. Лов­ко ук­ло­ня­ясь от лю­бых по­пыток за­гово­рить с ним о чем-то, не ка­сав­шемся ро­ли. Он да­вал свое пред­став­ле­ние для мэт­ра Рий­оля - зная, что тот су­ме­ет по дос­то­инс­тву оце­нить ори­гиналь­ную трак­товку об­ра­за, и вся­чес­ки ста­ра­ясь прив­лечь его вни­мание. За­дер­жавшись по окон­ча­нии ре­пети­ции и ок­ликнув рас­по­ряди­теля: «Мэтр, мож­но с са­ми пе­рего­ворить… по од­но­му важ­но­му воп­ро­су?»

- Я так и по­нял: те­бе се­год­ня что-то не да­ет по­коя, - ко­рот­ко кив­нул Рий­оль. - На­до от­дать те­бе дол­жное, Ли­лия - ты так ста­ратель­но тя­нул дей­ствие на се­бя, что по­рой это выг­ля­дело… прос­то за­бав­но, - он блед­но улыб­нулся. - Жаль, что Ар­ман по­кинул нас. Ему не­дос­та­вало мас­терс­тва, но он был так ес­тес­тве­нен в сво­ей не­ис­ку­шен­ности. Пуб­ли­ка со­чувс­тво­вала бы ему. Тог­да как твое проч­те­ние об­ра­за, не­сом­ненно, уди­вит зри­телей - и оза­дачит. Ну, ес­ли у те­бя и впрямь серь­ез­ный раз­го­вор, я пред­по­читаю вес­ти его в бо­лее под­хо­дящем мес­те.

Они уш­ли. Прис­лу­га га­сила све­чи, пог­ру­жая зал в гул­кую тем­но­ту.

Под­хо­дящим мес­том мэт­ра Рий­оля ока­зал­ся тот са­мый ка­бачок, где Фран­суа не­дав­но ужи­нал в об­щес­тве Жан­но. Здесь и впрямь ник­то не об­ра­щал на со­седей вни­мания. Хо­чешь - пле­ти за­гово­ры про­тив ко­роны, хо­чешь - де­лай неп­ристой­ные пред­ло­жения.

По­нача­лу бе­седа двух но­вых по­сети­телей ко­фей­ни шла на удив­ле­ние бла­гоп­ристой­но. Ес­ли бы кто пос­то­рон­ний дал се­бе труд прис­лу­шать­ся, то оза­дачен­но по­жал бы пле­чами: сколь уди­витель­ные ве­щи об­сужда­ют меж­ду со­бой ли­цедеи, ког­да не выс­ту­па­ют на­показ. Го­воря о при­думан­ных и ни­ког­да не су­щес­тво­вав­ших лю­дях, точ­но о дав­них зна­комых, ре­шая хит­рос­пле­тения их су­деб и всерь­ез пе­режи­вая из-за их се­мей­ных и жиз­ненных драм. Фран­суа мял­ся, не пред­став­ляя, как пе­рей­ти к ис­тинной це­ли сво­его раз­го­вора, не от­ры­вая взгля­да от за­мыз­ганной ска­тер­ти и ста­ра­ясь не встре­чать­ся взгля­дом с мут­но-зе­лено­ваты­ми зрач­ка­ми мэт­ра Рий­оля. Тот не со­бирал­ся об­легчать со­бесед­ни­ку за­дачу, вы­нуж­дая мо­лодо­го ак­те­ра сде­лать пер­вый шаг.

Фран­суа на­конец ре­шил­ся, рас­се­ян­но во­дя паль­цем по краю оло­вян­ной круж­ки:

- Мэтр, ска­жите… мне ка­жет­ся, вы счи­та­ете ме­ня не­бес­та­лан­ным. Мо­жет, я оши­ба­юсь, но… я уве­рен, что зас­лу­живаю бОль­ше­го… Как и мно­гие из нас, вы­нуж­денные про­зябать там, где мы есть.

Рий­оль чуть от­ки­нул го­лову на­зад, сме­рив Фран­суа оце­нива­ющим взгля­дом, буд­то впер­вые уви­дел его. Уз­кие гу­бы тро­нула муд­рая и неп­ри­яз­ненная ус­мешка:

- Ви­дишь ли, маль­чик… Твоя не­за­уряд­ность кро­ет­ся имен­но в том, что сто­лич­ная сце­на приз­на­ет не­дос­татком. Ак­цент. Под­вижность. Ми­мика. Те­бя мож­но на­учить че­кан­ной дек­ла­мации, при­учить не­под­вижно сто­ять на мес­те, изящ­но по­мавая ру­кой в па­тети­чес­ких мо­мен­тах, и при­нимая бла­го­об­разный вид. Все это, вмес­те взя­тое, прев­ра­тит те­бя в пос­редс­твен­ность, ка­ких на пя­тачок - пу­чок.

- Про­пади она про­падом, эта сто­лица, - от­махнул­ся Фран­суа. Ему очень хо­телось по­казать се­бя не взбал­мошным юн­цом, а рас­су­дитель­ным и зна­ющим че­лове­ком, но не­пос­редс­твен­ная на­тура бра­ла свое. - Здесь, на Юге, всег­да су­щес­тво­вали свои тра­диции и свое ме­рило сце­ничес­ко­го та­лан­та. Я не хо­чу прев­ра­щать­ся в пос­редс­твен­ность, я хо­чу сох­ра­нить се­бя, - он ос­та­вил круж­ку в по­кое, сце­пил паль­цы с та­кой си­лой, что кос­тяшки по­беле­ли. - Но я слиш­ком ма­ло умею. У ме­ня ни­ког­да не бы­ло тол­ко­вого и пос­то­ян­но­го нас­тавни­ка. Я хо­чу ра­ботать с ва­ми и учить­ся у вас. Пос­то­ян­но. Хо­тя бы па­ру се­зонов. Я знаю, обу­чение сто­ит де­нег. Я мо­гу зап­ла­тить! - он нер­вно сглот­нул, пов­то­рив: - Да, мо­гу. Не прос­то на­лич­ны­ми. У ме­ня… у нас с ма­дему­азель Го­ден хра­нит­ся пь­еса ав­торс­тва ее родс­твен­ни­ка. Ве­лико­леп­ная, ос­трая, прос­то кон­фетка, ко­торую сов­сем не­дав­но пос­та­вили в сто­лице, а в про­вин­ции о ней еще не слы­шали.

- Я не дер­жу пос­то­ян­ной труп­пы, - Рий­оль неб­режно по­жал уз­ки­ми пле­чами, поп­ра­вил и без то­го бе­зуко­риз­ненно си­дящий па­рик. - До­кажи, что на те­бя сто­ит тра­тить вре­мя - тог­да я, воз­можно, смо­гу дать те­бе па­ру дель­ных со­ветов, ко­торые при­годят­ся в бу­дущем.

Фран­суа заж­му­рил­ся. Пе­ревел дух, слов­но со­бира­ясь прыг­нуть с об­ры­ва в без­донный омут. Хо­тя здесь боль­ше по­дош­ло бы срав­не­ние с ту­го на­тяну­тым ка­натом, по ко­торо­му он от­важно воз­на­мерил­ся прой­ти над кло­кочу­щей ог­нем без­дной. Ес­ли Ла Кар­валь проз­на­ет, ка­кие имен­но пе­рего­воры он тут вел…

- Я знаю при­чину, по ко­торой вы не мо­жете соб­рать пос­то­ян­ную труп­пу, - мед­ленно, ед­ва ли не по бук­вам вы­гово­рил он. - И по­чему вы час­то пе­ре­ез­жа­ете. Воз­можно, я знаю спо­соб пе­реме­нить эту си­ту­ацию. Средс­тво, ко­торое даст вам воз­можность из­ме­нить дав­ним пра­вилам - не за­дер­жи­вать­ся ниг­де по­дол­гу и ус­тра­ивать судь­бы на­нятых ва­ми ак­те­ров по сво­ему ус­мотре­нию...

Рий­оль нег­ромко рас­сме­ял­ся:

- Сквер­ная фор­му­лиров­ка, Фран­суа. То ли уг­ро­за, то ли ком­мерчес­кое пред­ло­жение, то ли пох­валь­ба. Оп­ре­делись.

- Упа­си ме­ня Бо­же от уг­роз, и тем бо­лее - от пус­той пох­валь­бы, - ярос­тно за­мотал го­ловой Фран­суа, по­няв, что от ис­пу­га и вол­не­ния пе­рес­та­рал­ся с дра­матиз­мом. - Это пред­ло­жение. Су­лящее обо­юд­ную вы­году. Осо­бен­но в све­те то­го, что день премь­еры не­умо­лимо бли­зит­ся. Со­бытия, ко­торые дол­жны про­изой­ти - они про­изой­дут. Воп­рос в том, чем они за­кон­чатся. Кто уце­ле­ет, а кто - нет.

- Ни­чего не по­нимаю, - бла­гоже­латель­но улыб­нулся мэтр. - Это от­ры­вок из той пь­есы, о ко­торой мы го­вори­ли? Ко­торую ты пред­ла­га­ешь пос­та­вить в на­деж­де на не­видан­ные ба­рыши?

- Это про­лог к пь­есе для ма­лого кру­га це­ните­лей, что бу­дет пос­тавле­на очень и очень ско­ро, - Фран­суа с тру­дом зас­тавлял свой обыч­но бой­кий язык во­рочать­ся, по­рож­дая сло­ва. Ак­тер вы­нудил се­бя пос­мотреть в зе­лено­вато-жел­тые гла­за си­дяще­го нап­ро­тив че­лове­ка, от­де­лен­но­го от не­го не­широ­кой сто­леш­ни­цей трак­тирно­го сто­ла. - Она на­зыва­ет­ся «Воз­мездие не­чес­ти­вым, или Гни­лые яб­ло­ки рай­ско­го са­да». В ос­но­ву по­ложе­ны со­бытия, имев­шие мес­то здесь, в Ту­лузе, лет де­сять на­зад - а мо­жет, и еще рань­ше, за­дол­го до мо­его рож­де­ния. Рас­по­ряди­тель и пос­та­нов­щик - месье Ла Кар­валь, он же Жан Па­ри, его ми­лость ко­ролев­ский про­курор из Шат­ле. В ро­лях - гра­фы де Вержь­ен, стар­ший и млад­ший, ны­не по­кой­ные, и не­кото­рое чис­ло жи­вых лиц, пред­по­чита­ющих ос­та­вать­ся не­из­вес­тны­ми. Ес­ли вы и сей­час ска­жете, что яко­бы ни­чего не по­нима­ете, я боль­ше ни сло­ва не ска­жу. Прос­то вста­ну и уй­ду. Вык­ру­чивай­тесь, как зна­ете. Толь­ко имей­те в ви­ду, гос­по­дину про­куро­ру нуж­ны жер­твы и про­цесс. Очень нуж­ны. И в их по­ис­ках он ни пе­ред чем ни ос­та­новит­ся.

«Ой. Ну вот, ска­зал. Те­перь все за­висит от не­го - по­жела­ет ли он схва­тить бро­шен­ный мяч или пред­почтет сде­лать вид, буд­то ни­кого мя­ча вов­се и не бы­ло. И тог­да я прос­то не пред­став­ляю, как быть…»

Мэтр Рий­оль про­дол­жал улы­бать­ся, но те­перь ве­селья в его улыб­ке боль­ше не бы­ло. Он не по­тешал­ся над ам­би­ци­оз­ным и са­мона­де­ян­ным юн­цом, рву­щим­ся в его уче­ники, он при­ветс­тво­вал че­лове­ка, толь­ко что за­няв­ше­го пер­вую строч­ку в спис­ке кан­ди­датов в неп­ри­ят­ности.

- До­пус­тим… толь­ко до­пус­тим, для под­держа­ния на­шей за­нима­тель­ной бе­седы, что мне до­води­лось слы­шать эти име­на - де Вержь­ены и месье Ла Кар­валь, - мед­ленно про­из­нес он.

- Раз вы зна­ете се­мей­ство де Вержь­ен, зна­чит, от ва­шего вни­мания на­вер­ня­ка не ук­рылся тот факт, что у гра­фа Амо­ри, Яб­лочно­го Ан­ге­ла, бы­ло двое от­прыс­ков. Млад­ший умер и по­хоро­нен в Па­риже. Что ста­лось с бас­тардом это­го скан­даль­но­го се­мей­ства - стар­шим сы­ном Амо­ри от тан­цовщи­цы Ля Миш­лен? - Фран­суа пер нап­ро­лом, рас­су­див, что на­паде­ние бу­дет сей­час на­илуч­шей из воз­можных стра­тегий. - До ме­ня до­ходи­ли ту­ман­ные слу­хи о Гви­ане и Кай­ен­не… Впро­чем, все это не­важ­но. Не­важ­но, что там бы­ло в прош­лом, кто ко­го лю­бил и кто ко­го убил. Важ­но то, что про­ис­хо­дит сей­час. Круг за­мыка­ет­ся, да-да, я сам при­зываю неп­ри­ят­ности на свою го­лову, но… но я уже ус­во­ил, за не­об­хо­димое по­рой при­ходит­ся очень до­рого пла­тить. Я хо­чу, что­бы вы ос­та­лись в жи­вых, мэтр Рий­оль… хо­тя на са­мом де­ле вас зо­вут сов­сем не так? Что­бы вы учи­ли ме­ня… нас. Что­бы мы пос­та­вили сто­лич­ную пь­есу рань­ше всех - и сор­ва­ли банк.

- Вот как, - толь­ко и про­мол­вил в от­вет Рий­оль. Его стран­ные, бесс­трас­тные гла­за вновь сколь­зну­ли по ли­цу и фи­гуре Фран­суа, поч­ти ося­за­емо. - Ка­кое лю­бопыт­ное пред­ло­жение. Для без­ра­бот­но­го ак­те­ра, ко­им ты пред­став­ля­ешь­ся, Ли­лия, ты зна­ешь по­рази­тель­но мно­го та­кого, че­го те­бе знать сов­сем не по­ложе­но. В том, что ты дей­стви­тель­но ак­тер, у ме­ня сом­не­ний нет. Но что ка­са­ет­ся все­го ос­таль­но­го… Дол­жен ли я те­бе ве­рить? Не про­ще ли бу­дет соб­рать сак­во­яж и спеш­но по­кинуть прек­расную Ту­лузу?

- В на­чале это­го ле­та я учас­тво­вал в Фес­ти­вале Цве­тов и приг­ля­нул­ся мес­тно­му ар­хи­епис­ко­пу, - оша­лев от собс­твен­но­го на­халь­ства, Фран­суа ре­шил сме­шать прав­ду с ложью, на­де­ясь, что Рий­оль не смо­жет раз­де­лить их. - Я ста­вил для не­го пь­есу. Мо­жете спро­сить Ма­ри-Рай­мо­на и Ни­колетт, они учас­тво­вали в пос­та­нов­ке, им лгать со­вер­шенно не­зачем. Ну и… вы­пол­нял для пре­подоб­но­го иные обя­зан­ности, че­го уж тут. По­том из сто­лицы при­ехал про­курор Ла Кар­валь - ло­вить чер­нокниж­ни­ков и дь­яво­лопок­лонни­ков, ко­торые яко­бы пря­чут­ся под ря­сой его пре­подо­бия. Месье про­курор мне до­веря­ет. Я… я ис­полняю кое-ка­кие его по­руче­ния.

- Для гос­по­дина про­куро­ра ты то­же ис­полня­ешь те са­мые «иные обя­зан­ности»? - с по­нима­ющей ус­мешкой кив­нул Рий­оль. - Что ж, это мно­гое объ­яс­ня­ет.

У Фран­суа дос­та­ло ума изоб­ра­зить сму­щение.

- Те­бя прис­та­вили прос­то сле­дить и вы­нюхи­вать, а ты ре­шил про­явить ини­ци­ати­ву. Пох­валь­но, - одоб­рил мэтр. - Хо­тя гры­зут ме­ня по­доз­ре­ния в том, что ты и сей­час не до кон­ца от­кро­венен.

- Все мы прес­ле­ду­ем как тай­ные, так и яв­ные це­ли, - Фран­суа ни­как не мог ре­шить, по­верил ему этот за­гадоч­ный че­ловек или из­де­ва­ет­ся. - Мои лич­ные де­ла с месье Ла Кар­ва­лем ка­са­ют­ся толь­ко ме­ня и его.

- Итак, месье про­курор ко­па­ет­ся в сточ­ных ка­навах Ту­лузы, из­вле­кая на свет дав­но по­хоро­нен­ные кос­ти де­сяти­лет­ней дав­ности, - Рий­оль при­губил нем­но­го ви­на, по­катал его на язы­ке, раз­мышляя. - Мно­го ли ему уже уда­лось об­на­ружить?

- Пус­тую мо­гилу гра­фа де Вержь­ен и тот факт, что в Ту­лузе сви­ли се­бе гнез­до пок­лонни­ки не Са­таны, но древ­них галль­ских бо­гов, - Фран­суа ре­шил, что ни­чем не нав­ре­дит рас­сле­дова­нию про­куро­ра, по­делив­шись све­дени­ями. - А еще он по­зиру­ет мэт­ру Эша­велю. В весь­ма, я бы ска­зал, спе­цифи­чес­ком об­ра­зе.

- Что-что? - за­ин­те­ресо­ван­но при­под­нял тон­кие ры­жева­тые бро­ви Рий­оль. - Мон­сень­ор ар­хи­епис­коп умуд­рился убе­дить нес­ги­ба­емо­го мэт­ра про­куро­ра стать на­тур­щи­ком? Хм...

- Ага, я знал, я знал, что это вас на­вер­ня­ка за­ин­те­ресу­ет! - до­воль­ный со­бой Фран­суа хи­хик­нул. - Еще не­из­вес­тно, кто там ко­го убе­дил. Пос­лу­шай­те, мэтр… Вам ведь нет ни­како­го де­ла до этих сто­лич­ных ин­триг, прав­да? Вы ни­кого не уби­вали - ну, я на­де­юсь, что ни­кого не уби­вали, - вкрад­чи­во про­из­нес он. - Вы же на­вер­ня­ка пред­почли бы ос­тать­ся в сто­роне и за­нимать­ся те­ат­ром. А я… я мо­гу это ус­тро­ить.

- Не пре­уве­личи­вай свои скром­ные воз­можнос­ти, - от­ри­цатель­но кач­нул го­ловой мэтр Рий­оль. - Ес­ли пред­ло­жение взгля­нуть на кар­ти­ну не по­пыт­ка под­ку­па и не ло­вуш­ка, а жест ми­ролю­бия, я бы не от­ка­зал­ся взгля­нуть на тво­рение месье Эша­веля. Прек­расный мас­тер. Его мес­то - при дво­ре, в сто­лице, а не в про­вин­ции.

- При дво­ре­ее... - за­дум­чи­во-за­вис­тли­во про­тянул Фран­суа. - На­вер­ное, его пре­ос­вя­щенс­тво по­лага­ет своё ок­ру­жение ни­чем не ху­же ко­ролев­ско­го дво­ра. Мэт­ру щед­ро пла­тят за каж­дое по­лот­но его кис­ти, угож­да­ют его же­лани­ям, че­го же боль­ше?.. Прав­да, ник­то не ви­дит его кар­тин, кро­ме ма­лого чис­ла из­бран­ных. Так и в Па­риже на­вер­ня­ка бы­ло бы то же са­мое - он ра­ботал бы для ма­лого кру­га под­линных и по­нима­ющих це­ните­лей, и бо­лее ни для ко­го... Нет, это не под­куп и не жест ми­ролю­бия. Это... - он за­думал­ся, по­чесы­вая кон­чик но­са, - это... гм... ну, не знаю. Это мое со­жале­ние. Ужас­но жаль, что, кро­ме мон­сень­ора, ху­дож­ни­ка и мо­делей, ник­то не уви­дит эту кар­ти­ну, вот. Кста­ти, ваш ком­пань­он не же­ла­ет про­гулять­ся в ар­хи­епис­коп­скую ре­зиден­цию?

- Я не при­нимаю ре­шения за дру­гих лю­дей, - Рий­оль вы­ложил на край сто­ла стоп­ку мо­нет, пла­ту за ужин. - Но я по­тол­кую с с ним. Сту­пай, Ли­лия.

Фран­суа из­велся в ожи­дании зав­траш­не­го дня и от­ве­та Рий­оля. Он бро­дил по двор­цу, как злая осен­няя му­ха, не зная, чем за­нять­ся. Все ва­лилось из рук, на ум при­ходи­ли от­рывки из про­читан­ной пь­есы - и Фран­суа из­во­дил­ся со­жале­ни­ем, что ус­пел про­читать так ма­ло, все­го нес­коль­ко стра­ниц. Он зас­та­вил се­бя сесть, по­пытал­ся что-то на­писать - но вмес­то сти­хот­ворных стро­чек из-под его пе­ра выш­ла неп­ристой­ная кар­тинка, ко­торую месье Мо­ран в раз­дра­жении пор­вал в мел­кие клоч­ки. По­думал, не на­нес­ти ли ви­зит Шар­лю - и заг­рустил еще боль­ше. Из луч­ших по­буж­де­ний д'Арнье нач­нет расс­пра­шивать, чем опе­чален его лю­бимец, а про­курор ве­лел не рас­пускать язык. Как тя­жело жить в ок­ру­жении пос­то­ян­ных сек­ре­тов. Слов­но в ком­на­те с на­тяну­тыми стру­нами, и к каж­дой при­вязан ко­локоль­чик. Ма­лей­шее не­лов­кое дви­жение - и раз­дас­тся на­зой­ли­вый трез­вон.

«Но ты по-преж­не­му лю­бишь Шар­ля? - воп­ро­шал от­ра­жение в тем­ном окон­ном стек­ле Фран­суа. - Ведь лю­бишь? Или чувс­тво к не­му ста­ло для те­бя при­выч­ным, ут­ра­тив пре­лесть но­виз­ны? Ты не зна­ешь, как быть и что ска­зать, что­бы не­наро­ком не оби­деть его. До­гады­ва­ясь, что лю­бой вы­бор бу­дет не­вер­ным. Ни уй­ти, ни ос­тать­ся. Ты боль­ше не чи­та­ешь ему сти­хов по ве­черам… да ты и сам стал дру­гим. Меж­ду то­бой и тем Фран­суа Мо­раном, что ны­неш­ней вес­ной при­ехал в Ту­лузу, ос­та­лось так ма­ло об­ще­го… по­мимо се­реб­ря­ной ли­лии. Это горь­ко… и не­из­бежно».

Он так и не зас­нул тол­ком, про­воро­чав­шись пол­но­чи, то и де­ло вста­вая - пос­мотреть на фар­фо­ровый ци­фер­блат ча­сов, выг­ля­нуть в тем­ный парк под ок­ном, прис­лу­шива­ясь к ше­лес­ту лис­твы. И к две­рям «Те­ат­ра Фор­ту­ны» Фран­суа Мо­ран в кои ве­ки то­же явил­ся пер­вым, не­ожи­дан­но за­метив на сте­не до­ма то, что зас­та­вило его сер­дце ли­хора­доч­но за­бить­ся.

Афи­ша.

Из­ве­щав­шая го­рожан Ту­лузы о гря­дущей пос­та­нов­ке «Фед­ры». Афи­ша на де­шевой бу­маге, сквозь ко­торую влаж­ны­ми по­лоса­ми прос­ту­пил клей, с изоб­ра­жени­ями гре­чес­ких ма­сок Ко­медии и Тра­гедии. Пер­вая афи­ша в жиз­ни Фран­суа Мо­рана де Лис, где его имя от­кры­вало спи­сок ис­полни­телей. Пер­вый тол­ко­вый спек­такль в его жиз­ни, где он бу­дет премь­ером. Пусть в до­воль­но убо­гом те­ат­ре, но не где-ни­будь, а в Ту­лузе! С нас­то­ящи­ми зри­теля­ми! Мо­жет быть, их пред­став­ле­ние да­же удос­то­ит­ся па­ры стро­чек в вы­пус­ке мес­тной га­зеты! Он все-та­ки смог че­го-то до­бить­ся. Сам, без чь­ей-ли­бо по­мощи. И он не на­мерен жер­тво­вать явив­шей­ся ему пер­спек­ти­вой ра­ди рас­сле­дова­ния месье Ла Кар­ва­ля и спа­сения мон­сень­ора - тот дос­та­точ­но бо­гат и вли­яте­лен, что­бы са­мому как-ни­будь вык­ру­тить­ся.

Фран­суа ощу­тил на сво­их гу­бах глу­пова­то-гор­де­ливую улыб­ку, ко­торая ни­как не же­лала ис­че­зать. Да­же ког­да он пе­ресек тем­ный зал и под­нялся по бо­ковой лес­тни­це на гул­кую сце­ну. Поб­ро­дил ту­да-сю­да, вспо­миная рас­ста­нов­ку пер­со­нажей в ми­зан­сце­нах треть­его ак­та. Вы­шел бли­же к рам­пе, сглот­нул, до­жида­ясь проз­ву­чав­шей в его во­об­ра­жении реп­ли­ки Фед­ры - и по­вел свой фи­наль­ный мо­нолог, ув­ле­ка­ясь с каж­дым сло­вом все боль­ше и боль­ше.

Ког­да же Фран­суа вы­дох­нул в сум­рак за­ла пос­леднюю реп­ли­ку, при­зывая бо­гов и лю­дей спра­вед­ли­во рас­су­дить его и ма­чеху, из по­лутем­ной пус­то­ты эхом проз­ву­чали оди­нокие ап­ло­дис­менты. Мер­ные, уве­рен­ные хлоп­ки под­линно­го це­ните­ля. Рий­оль, за­жав­ший свою па­лоч­ку рас­по­ряди­теля под мыш­кой, выс­ту­пил в ко­сую по­лосу све­та на аван­сце­не:

- Не­дур­но, Ли­лия. Ес­ли смо­жешь от­чи­тать столь же про­ник­но­вен­но на премь­ере - по­вышу жа­лова­ние. И вот это твое при­дыха­ние при об­ра­щении к Те­зею - очень вы­рази­тель­ный штрих. За­пом­ни его, но не зло­упот­ребляй.

- А… вы уже приш­ли? - рас­те­ряв­шись, Фран­суа бряк­нул пер­вое, что приш­ло в го­лову. - Спа­сибо, мэтр Рий­оль… Я ста­рал­ся. Прав­да, ста­рал­ся, - он от­сту­пил на­зад, при­сев на де­ревян­ный ящик. Во вре­мя спек­такля его нак­ры­вали по­тер­ты­ми от­ре­зами бар­ха­та, прев­ра­щая в цар­ский трон. От­кашлял­ся, не­реши­тель­но спро­сив: - Так что ка­сатель­но вче­раш­не­го, мэтр Рий­оль?

- Ска­жи-ка мне, Ли­лия, - Рий­оль ску­по ус­мехнул­ся, се­реб­ря­ным на­бал­дашни­ком жез­ла при­под­нял ли­цо Фран­суа под под­бо­родок, - осоз­на­ешь ли ты, что от тво­его пок­ро­вите­ля ско­ро мок­ро­го мес­та не ос­та­нет­ся? В том чис­ле и бла­года­ря тво­им ста­рани­ям. Не зап­ла­чешь по пу­ховой пе­рин­ке?

- По пе­рин­ке - нет, по Ро­же де Лан­саль­яку - да, - не за­думы­ва­ясь, от­ве­тил Фран­суа. - Пос­лу­шай­те, по­чему бы вам прос­то-нап­росто не бро­сить гос­по­дину Ла Кар­ва­лю ту кость, ко­торой он так ал­чет? Ведь мон­сень­ор ни­чего не име­ет лич­но про­тив вас - до тех пор, по­ка ва­ши… кхм… пред­став­ле­ния ос­та­ют­ся в рам­ках при­личий и не тре­вожат жизнь про­вин­ции.

- Ви­дишь ли, Ли­лия… - Рий­оль от­вел жезл-трос­точку в сто­рону, лег­ко кру­танул ее в паль­цах, - по су­ти сво­ей я че­ловек нез­ло­памят­ный. Я го­тов прос­тить мон­сень­ору мою за­губ­ленную мо­лодость. И да­же то, что пре­подоб­ный не стал зат­руднять се­бя дол­гим и вдум­чи­вым рас­сле­дова­ни­ем, по­карав тех, до ко­го у не­го ру­ки до­тяну­лись. Ока­зав­шись вы­нуж­денным сде­лать вы­бор меж­ду пар­ши­вой ов­цой и че­лове­ком, ко­торый был до­рог ему по це­лому ря­ду при­чин, его вы­сокоп­ре­ос­вя­щенс­тво пред­по­чел от­пра­вить под нож ов­цу. Да и кто на его мес­те пос­ту­пил бы ина­че? Но че­ловек, ко­торо­го ты столь оча­рова­тель­но име­ну­ешь Яб­лочным Ан­ге­лом, от­нюдь не та­ков. Он по­лага­ет се­бя нес­пра­вед­ли­во оби­жен­ным, на­казан­ным ни за что. Его ли­шили име­ни и дос­то­яния, и те­перь он пом­нит каж­дое ос­кор­бле­ние, на­несен­ное ему, ле­ле­ет свою гор­ды­ню, ста­ратель­но по­сыпая солью чу­жие и свои ра­ны. Тог­да я по­нево­ле вспо­минаю, как сквер­но мне бы­ло… и сно­ва де­ла­юсь зол на мон­сень­ора ар­хи­епис­ко­па.

- Ни­ког­да не по­нимал, на кой пред­мет нуж­но хо­лить преж­ние оби­ды - осо­бен­но ес­ли по­нят­но, что ни­чего все рав­но не из­ме­нить и не воз­вра­тить на­зад, - приз­нался Фран­суа.

- Это по­тому, что ты мо­лод и со­вер­шенно не­ис­ку­шен, - с пу­га­ющей мяг­костью от­клик­нулся Рий­оль. Ог­ля­нул­ся на то­пот каб­лучков и ше­лест юбок, кив­ком поп­ри­ветс­тво­вав во­шед­ших в зал Зи­зиль и Ни­колетт.

Пе­ред на­чалом ре­пети­ции мэтр выс­тро­ил ак­те­ров на сце­не, прой­дясь пе­ред ни­ми ту­да-сю­да и ос­ве­домив­шись, все ли ви­дели афи­шу. Ра­дос­тный хор юных го­лосов враз­но­бой за­верил его, что да, ви­дели, осоз­на­ли и про­ник­лись - премь­ера гря­дет!

- Ста­ло быть, ни для ко­го не ста­нет от­кры­ти­ем - ра­ботать се­год­ня бу­дем дол­го и упор­но, по­ка не добь­ем­ся же­ла­емо­го, - сде­лал вы­вод мэтр Рий­оль и прис­тукнул кон­цом па­лоч­ки по дос­ка­ми под­мос­тков. - Ну что ж, прис­ту­пим. Акт пер­вый, сце­на пер­вая.

Ре­пети­ция прев­зошла все ожи­дания - мо­лодежь без­ро­пот­но по­вино­валась ма­лей­ше­му ма­нове­нию ру­ки Рий­оля, за­чаро­ван­ная зву­чани­ем сло­ва «премь­ера». Всем меч­та­лось блес­нуть, а пос­та­нов­щик пь­есы точ­но знал, ка­кими спо­соба­ми до­бить­ся же­лан­но­го эф­фекта, и по­тому ник­то не на­рекал на бес­ко­неч­ные «Сно­ва!»

С ка­кого-то мгно­вения те­кущее ми­мо вре­мя по­теря­ло свое зна­чение. Смысл име­ли толь­ко про­из­но­симые сло­ва и со­вер­ша­емые дви­жения. Ник­то не за­думы­вал­ся о том, ко­торый час. Не вспо­минал о том, что хо­чет­ся есть, что в гор­ле пе­ресох­ло, но­ги бо­лят, а гла­за сле­зят­ся от свеч­но­го ча­да. Спек­такль ожи­вал, вы­думан­ная ис­то­рия об­ре­тала плоть и кровь, что­бы вско­ре зас­та­вить зри­телей пла­кать и сме­ять­ся, не­нави­деть и сос­тра­дать, ужа­сать­ся и ве­рить в кол­довс­тво хол­що­вых де­кора­ций и жес­тя­ных ко­рон.

- Неп­ло­хо для обор­ванцев с ули­цы, - на­конец приз­нал ску­пой на пох­ва­лы мэтр Рий­оль. - Зав­тра на­чина­ем ре­пети­ции в кос­тю­мах и под­го­тов­ку к ге­нераль­но­му про­гону. Пом­ня, что да­же про­вал вы дол­жны встре­тить с дос­то­инс­твом - он бу­дет для вас неп­ло­хим уро­ком. Ли­лия, за­дер­жись.

Фран­суа пос­лушно со­шел со сце­ны, плюх­нувшись на пер­вую ска­мей­ку в пар­те­ре. Вы­тянул но­ющие но­ги, рас­ти­рая ик­ры и опа­са­ясь, как бы их сей­час не све­ло прис­ту­пом су­доро­ги. В го­лове у месье Мо­рана ца­рил ту­ман ус­та­лос­ти, и он не сра­зу осоз­нал, о чем го­ворит мэтр Рий­оль, рас­те­рян­но пе­рес­про­сив:

- Прос­ти­те, что вы ска­зали?

- Я об­ду­мал твое пред­ло­жение, - тер­пе­ливо пов­то­рил Рий­оль. - Пой­дем, взгля­нем на твою та­инс­твен­ную кар­ти­ну. Месье Шос­се­лен сос­та­вит нам ком­па­нию. Под­ни­май­ся.

Бить ус­та­лые но­ги о бу­лыж­ни­ки ту­луз­ских мос­то­вых Фран­суа не приш­лось: вла­делец «Те­ат­ра Фор­ту­ны» ожи­дал их на ули­це, вос­се­дая в на­ем­ной ко­ляс­ке. По до­роге до­нель­зя оза­дачен­ный Фран­суа кра­ем гла­за приг­ля­дывал­ся к об­ли­ку месье Шос­се­лена, тщет­но ища в об­ли­ке зре­лого муж­чи­ны лег­кие, стре­митель­ные чер­ты кры­лато­го юно­ши с кор­зи­ной яб­лок.

«Мо­жет, Ла Кар­валь ошиб­ся или его вве­ли в заб­лужде­ние? Он сов­сем не по­хож на Яб­лочно­го Ан­ге­ла… По­тому что ес­ли Шос­се­лен - это он, зна­чит, имен­но он при­казал убить Те­резу. Имен­но он сто­ит за всем, что про­ис­хо­дило и про­ис­хо­дит в го­роде. Имен­но его я ви­дел в об­ра­зе тем­но­го ан­ге­ла. Но у них же нет ни­чего об­ще­го! Опом­нись, Фран­суа - ты ищешь об­щие чер­ты у ре­аль­но­го че­лове­ка и приз­рачной гре­зы. Ты со­шел с ума. Пре­дос­тавь луч­ше рас­сле­дова­ние Ла Кар­ва­лю, он в этом по­нима­ет по­боль­ше те­бя…»

Ви­димо, сто­лич­ный про­курор за­ранее при­нял ме­ры к воз­можно­му по­яв­ле­нию в ре­зиден­ции его пре­ос­вя­щенс­тва не­ожи­дан­ных и нез­ва­ных гос­тей - месье Мо­рану и его спут­ни­кам не за­дали ни еди­ного воп­ро­са, ук­ромны­ми ко­ридо­рами про­ведя в Цве­точ­ный Зал. В пус­том и проз­рачном за­ле Фран­суа опус­тил што­ры и за­жег све­чи, что­бы сол­нечный свет не ме­шал со­зер­ца­нию кар­ти­ны. Жес­том фо­кус­ни­ка от­ки­нул бе­лое пок­ры­вало со сто­яв­ше­го на под­став­ке-тре­нож­ни­ке хол­ста, не­воль­но вздрог­нув при ви­де кар­ти­ны. Поч­ти за­вер­шенная, она ос­лепля­ла и по­дав­ля­ла, так сок­ру­шитель­но и мощ­но на­писал ее мэтр Эша­вель. Воз­можно, это по­лот­но бы­ло луч­шим его тво­рени­ем - не сла­щаво-прек­расное, как пор­тре­ты ан­ге­лов в га­лерее мон­сень­ора, но рез­кое, поч­ти гру­бое, на­от­машь бь­ющее зри­теля пря­мо под дых, зас­тавляя ос­та­новить­ся пе­ред по­лот­ном и пот­ря­сен­но за­мереть.

Фран­суа ук­радкой пе­ревел дух, вгля­дыва­ясь в фи­гуры на кар­ти­не. Они, на­тур­щи­ки, боль­ше не име­ли ни­чего об­ще­го со страш­ны­ми бо­гами прош­лых ве­ков и их жер­твой. Тус­кло си­ял ли­тым зо­лотом воз­де­тый серп, лун­ный луч от­ра­жал­ся от ши­роких брас­ле­тов и кам­ней в перс­тнях, ог­ромных и сквер­но ог­ра­нен­ных. Уг­ло­ватый край по­рос­ше­го мо­хом кам­ня-ал­та­ря, блед­ное, с тон­ки­ми чер­та­ми ли­цо на­рисо­ван­но­го Шар­ля с без­донны­ми про­вала­ми глаз, не­от­вра­тимо вле­кущи­ми к се­бе не­ос­то­рож­ных. Рез­кий из­лом рас­прос­терто­го на ва­луне гиб­ко­го те­ла, взлет ру­ки, эк­ста­тичес­кое, от­ча­ян­ное вы­раже­ние зап­ро­кину­того ли­ца юно­ши, смут­но на­поми­на­юще­го об­ли­ком Фран­суа Мо­рана. По­вер­ну­тая в три чет­верти гор­де­ливая тем­но­воло­сая го­лова Та­рани­са на мощ­ном об­на­жен­ном тор­се, заб­рызган­ном кровью. Не­весть ка­ким об­ра­зом ху­дож­ник до­бил­ся то­го, что­бы в чер­ных очах за­мер­ца­ли баг­ро­вые ис­кры нез­дешне­го пла­мени, дви­жени­ем кис­ти об­ра­тив смер­тно­го в бо­га.

- Ког­да мэтр за­вер­шит ее, она бу­дет прос­то вос­хи­титель­ной, - сглот­нув, на­рушил вяз­кую ти­шину Фран­суа. - Но на ней ник­то ни­ког­да не ум­рет. Это бу­дет прос­то ста­рая страш­ная сказ­ка бы­лых вре­мен. Мо­жет, оно и к луч­ше­му, как по­лага­ете?

Шос­се­лен от­молчал­ся, прис­таль­но рас­смат­ри­вая кар­ти­ну с ви­дом су­деб­но­го прис­та­ва, опи­сыва­юще­го иму­щес­тво дол­жни­ков. От­ве­тил Рий­оль:

- Это ис­тинный ше­девр. Ко­торо­му суж­де­но ка­нуть в без­вес­тнос­ти - или по­гиб­нуть в ог­не пос­ле смер­ти вла­дель­ца. Вряд ли пре­ем­ник месье де Лан­саль­яка от­ва­жит­ся сох­ра­нить его кол­лекцию. А жаль.

- Вот су­щее прес­тупле­ние - унич­то­жать та­кие кар­ти­ны! - не вы­дер­жал Фран­суа, и не­годо­вание его бы­ло впол­не ис­крен­ним. - Они мог­ли бы пе­режить нас и на­ших де­тей, они важ­нее су­еты дней и че­лове­чес­ких жиз­ней. Они дол­жны ос­тать­ся. Дол­жны, и все!

- Ка­кое ты все-та­ки еще на­ив­ное ди­тя, Ли­лия, - уд­ру­чен­но по­качал го­ловой мэтр Рий­оль. - Это по­лот­но опас­но по су­ти сво­ей. Не зна­ешь, кто выб­рал для кар­ти­ны та­кой зло­вещий сю­жет?

- Месье про­курор, - с го­тов­ностью отоз­вался Фран­суа. - Он бре­дит эти­ми ис­то­ри­ями о дру­идах и древ­них бо­гах. - Слов­но под­талки­ва­емый в спи­ну неп­ре­одо­лимым ис­ку­шени­ем по­иг­рать с ог­нем, ак­тер до­бавил: - На­вер­ное, вы пра­вы. Най­дут­ся лю­ди, ко­торые в глу­бине ду­ши по­раду­ют­ся ги­бели Га­лереи Ан­ге­лов. Гос­по­дин про­курор тут пы­тал­ся вы­яс­нить, кто пос­лу­жил на­тур­щи­ками для этих кар­тин - и кто из лю­бим­цев мон­сень­ора до сих пор жив. Так до­тош­но вы­яс­нял, да­же са­мую ста­рую кар­ти­ну в по­кое не ос­та­вил - ту, с ко­торой на­чина­лась кол­лекция. Мон­сень­ор столь­ко убеж­дал его, что на­рисо­ван­ная на ней лич­ность дав­ным-дав­но в зем­ле - но, мне ка­жет­ся, месье Ла Кар­валь не по­верил.

- А как на­зыва­лась эта кар­ти­на? - че­рез пле­чо ос­ве­домил­ся месье Шос­се­лен. - Вам до­води­лось ее ви­деть?

- «Яб­лочный ан­гел», - не за­мед­лил с от­ве­том Фран­суа. - Она та­кая ста­рая, что мон­сень­ор да­же не пом­нит, ка­кого имен­но свя­того на ней изоб­ра­зили. На­зыва­ет его прос­то «ан­ге­лом». Там та­кой кра­сивый мо­лодой че­ловек си­дит под де­ревом с кор­зи­ной яб­лок, - он чуть приж­му­рил­ся, изоб­ра­жая умс­твен­ный труд. - А, вспом­нил. Мон­сень­ор ска­зал, это­го юно­шу зва­ли Амо­ри де Вержь­еном. Он умер от ка­кой-то бо­лез­ни. Месье Ла Кар­валь на днях ез­дил на его мо­гилу - она где-то в ок­рес­тнос­тях го­рода.

Рий­оль еле слыш­но за­шипел сквозь зу­бы. Фран­суа в его ши­пении пос­лы­шалось от­четли­вое прок­ля­тие. Месье Шос­се­лен же рав­но­душ­но кив­нул, вер­нувшись к со­зер­ца­нию кар­ти­ны. Все­цело нас­ла­див­шись ею, он ко­рот­ко и при­яз­ненно кив­нул Фран­суа, прих­ва­тив спут­ни­ка под ру­ку и пос­пешно уда­лив­шись. Фран­суа по­дума­лось: ка­ково это, спус­тя столь­ко лет по­сетить мес­то, в ко­тором ты не­ког­да был счас­тлив? Ес­ли Шос­се­лен и в са­мом де­ле Амо­ри де Вержь­ен, ар­хи­епис­коп­ский дво­рец дол­жен быть для не­го вто­рым до­мом. А Рий­оль со­вер­шенно на не­го не по­хож. На­вер­ное, бас­тард по­шел об­ли­ком и сло­жени­ем в мать, а не в от­ца. Зна­ет ли пре­подоб­ный, что Яб­лочный Ан­гел жив? Ес­ли про­курор до­кажет, что де Лан­саль­яку бы­ло до­под­линно из­вес­тно, что де Вержь­ен не умер де­сять лет то­му… Тог­да его пре­ос­вя­щенс­тву точ­но ко­нец, бес­по­ворот­ный и окон­ча­тель­ный. По­чему же пре­подоб­ный пы­та­ет­ся сох­ра­нить это в тай­не? Из-за юно­шес­кой при­вязан­ности? Но ведь столь­ко лет ми­нова­ло…

- Ты что здесь де­ла­ешь? - выр­вал его из раз­мышле­ний рез­кий го­лос Шар­ля д'Арнье. Фран­суа ис­пу­ган­но вздрог­нул, по­пер­хнув­шись воз­ду­хом и по­разив­шись, как ти­хо по­рой хо­дит Шарль:

- Смот­рю…

- Что за гос­по­да не­дав­но так спеш­но уда­лились прочь от­сю­да? - пот­ре­бовал от­ве­та д'Арнье. - Как они во­об­ще сю­да по­пали?

- Я при­вел, - приз­нался Фран­суа. - Это… гм… глав­ные по­доз­ре­ва­емые. Вла­делец те­ат­ра, в ко­тором я слу­жу, и мэтр Рий­оль, пос­та­нов­щик спек­таклей. Ла Кар­валь поп­ро­сил ме­ня про­вес­ти их по­тихонь­ку сю­да и по­казать кар­ти­ну.

- Фран­суа, - Шарль нах­му­рил­ся. - Я це­ню твое усер­дие, но в сво­ем стрем­ле­нии по­мочь мон­сень­ору ты за­ходишь слиш­ком да­леко. Свел зна­комс­тво с нас­квозь по­доз­ри­тель­ны­ми лич­ностя­ми, при­вел их во дво­рец его вы­сокоп­ре­ос­вя­щенс­тва… Каж­дый день тас­ка­ешь­ся в этот свой те­атр на ре­пети­ции… Те­бе не ка­жет­ся, что по­ра оду­мать­ся и прек­ра­тить этот ба­лаган?

- Мон­сень­ор мне раз­ре­шил! - воз­ра­зил ак­тер.

- Мон­сень­ор по­обе­ща­ет те­бе звез­дочку с не­бес, ес­ли ты по­жела­ешь, - раз­дра­жен­но от­махнул­ся д'Арнье. - Фран­суа, я не вме­шивал­ся в твои де­ла, но по­думай сам - что об­ще­го у те­бя и этих про­ходим­цев с боль­шой до­роги?

- Не­уже­ли ты ни­чего не по­нима­ешь?! - вспы­лил Фран­суа, ис­пы­тывая жгу­чее же­лание рас­толко­вать Шар­лю, что­бы меж­ду ни­ми не бы­ло ни­каких не­дого­ворен­ностей, что­бы этот вы­соко­мер­ный и хо­лод­ный хлыщ на­конец-то его по­нял! - Шарль, я не мо­гу ведь веч­но ос­та­вать­ся при мон­сень­оре и те­бе, пря­тать­ся в зад­них ком­на­тах, не смея ни­кому по­казы­вать­ся на гла­за! Я хо­чу за­нимать­ся сво­им ре­мес­лом, хо­чу учить­ся но­вому - что в этом дур­но­го? Я ведь не фар­фо­ровая ста­ту­эт­ка, что­бы пос­та­вить ме­ня в шкаф и за­переть двер­цу, я жи­вой че­ловек!

- И, по­доб­но всем лю­дям, ду­ма­ешь в пер­вую оче­редь о сво­ей собс­твен­ной вы­годе, - Шарль про­тив во­ли за­любо­вал­ся ярос­тным вы­раже­ни­ем на ли­це Фран­суа. Ни­ког­да преж­де он не ви­дел ак­те­ра в та­ком сос­то­янии, а зна­чит - речь заш­ла о чем-то, что по-нас­то­яще­му вол­но­вало и тре­вожи­ло месье Мо­рана. - В дан­ный мо­мент ты рас­су­дил, что де­ло мон­сень­ора про­иг­ра­но, а для те­бя нас­тал под­хо­дящий слу­чай по­дыс­кать но­вый при­ют и но­вых дру­зей. По­нимаю. Пос­коль­ку я и сам та­ков, у ме­ня нет ни ма­лей­ших ос­но­ваний, рав­но как и мо­раль­но­го пра­ва, пре­пятс­тво­вать те­бе в на­мере­нии сгу­бить свою жизнь.

- Да что ты зна­ешь о мо­ей жиз­ни, ты ей хоть ког­да-ни­будь ин­те­ресо­вал­ся? - ог­рызнул­ся Фран­суа. - Мо­жешь сколь­ко угод­но стро­ить из се­бя хан­жу и свя­тошу, но я-то знаю, что у те­бя под этой су­таной! Ну и по­жалуй­ста! - он зах­лебнул­ся, ощу­тив под­сту­пив­шие к са­мому гор­лу злые и горь­кие сле­зы. - Я ду­мал, я для те­бя что-то зна­чу, а ты… - он ри­нул­ся к две­рям Цве­точ­ной За­лы.

Убе­жать ак­тер не су­мел - д'Арнье с си­лой схва­тил его за пле­чи и рез­ко раз­вернул к се­бе, толь­ко се­реж­ки в ушах за­колы­хались.

- А я? Я для те­бя что-то зна­чу, Фран­суа?! По­мимо тво­их же­ланий и ин­три­жек?

- Я те­бя люб­лю, - быс­тро и ском­ка­но вы­дох­нул Фран­суа, от­во­дя взгляд. - Я толь­ко... толь­ко не пред­став­ляю, как это те­бе до­казать. Так, что­бы ты дей­стви­тель­но по­верил. Я сом­не­ва­юсь, бо­юсь че­го-то, ша­раха­юсь из сто­роны в сто­рону, я не знаю, что мне нуж­но и че­го от ме­ня хо­тят... Я не знаю, не знаю! - сле­зы все-та­ки брыз­ну­ли, он су­дорож­но смах­нул их ман­же­той, ша­рах­нувшись на­зад, но не су­мев выр­вать­ся. - Знаю, что не смо­гу ос­тать­ся, но не мо­гу и уй­ти!..

- Я не дер­жу те­бя, - хрип­ло про­мол­вил Шарль, воп­ре­ки собс­твен­ным сло­вам лишь силь­нее стис­ки­вая паль­цы на за­пясть­ях лю­бов­ни­ка. - Я го­тов от­пустить, ес­ли ты ска­жешь. Но мне боль­но, Фран­суа. Воз­можно, я еще прос­то не при­вык к мыс­ли о том, что мы... по­том бу­дет про­ще.

- А мне, зна­чит, лег­ко и прос­то?! - воз­му­тил­ся Фран­суа. По­нимая, что вот-вот сор­вется, не вы­дер­жит, на­орет на Шар­ля - или на се­бя, не име­ет зна­чения. По­чему, по­чему все так слу­чилось? Ты... ты прав­да спо­собен от­пустить ме­ня?

- Раз­ве ты не это­го хо­чешь, Фран­суа? - по­качал го­ловой Шарль. - Ни­как ина­че я тво­их пос­тупков ис­толко­вать не мо­гу. Все, что я ви­жу в пос­ледние дни, го­ворит о том, что ты го­тов от­ста­ивать свое мес­то в этом трек­ля­том ба­лага­не.

- Но я не хо­чу рас­ста­вать­ся с то­бой!.. - Фран­суа заж­му­рил­ся, шум­но и быс­тро втя­гивая воз­дух сквозь сом­кну­тые зу­бы, ста­ра­ясь не рас­пла­кать­ся и ов­ла­деть сво­ими чувс­тва­ми. Вы­уч­ка взя­ла свое, и, ког­да он под­нял рес­ни­цы, слез боль­ше не бы­ло. Взгляд ка­рих глаз был пе­чаль­ным... но спо­кой­ным, очень спо­кой­ным. Фран­суа не пы­тал­ся выр­вать­ся из рук д'Арнье, за­гово­рив спо­кой­но и сдер­жанно: - Мне бы­ло так хо­рошо с то­бой, и толь­ко с то­бой... Но, на­вер­ное, мне боль­ше не сто­ит тре­вожить те­бя. Прос­ти. Прос­ти, что я не оп­равдал тво­их на­дежд, что я та­кой...

- Гос­по­ди, Фран­суа, - д'Арнье вдруг, слов­но под­рублен­ный, рух­нул пе­ред ним на пол, об­хва­тил обе­ими ру­ками но­ги Фран­суа и при­жал­ся лбом к его ко­леням. - Что же мы с со­бой де­ла­ем...

- Встань не­мед­ленно, что ты тво­ришь?! - на сей раз Фран­суа пе­репу­гал­ся уже не­под­дель­но и ис­крен­не, вце­пив­шись в ши­рокие пле­чи Шар­ля и бе­зус­пешно по­пытав­шись под­нять его на но­ги. Ла­дони сос­коль­зну­ли с глад­ко­го чер­но­го шел­ка су­таны, сор­ва­лись, ног­ти ца­рап­ну­ли ма­тери­ал. - Шарль, ну по­жалуй­ста... Не на­до так, я не стою это­го... Ну Шарль же... - он за­пус­тил паль­цы в мед­но-ры­жую ше­велю­ру, ощу­тив мяг­кое теп­ло гус­тых пря­дей, пов­то­ряя, как за­воро­жен­ный: - Шарль, лю­бимый мой... Нам нель­зя ос­та­вать­ся вмес­те, и не­воз­можно быть по­рознь... Я по­чему-то ре­шил, что так бу­дет луч­ше - ес­ли я уй­ду к дру­гому, и ты пой­мешь, нас­коль­ко я вет­ре­ная и неб­ла­годар­ная тварь. Но я не мо­гу, ме­ня все вре­мя тя­нет на­зад, к те­бе, толь­ко к те­бе... Шарль, встань, ну по­жалуй­ста, ну я те­бя про­шу... Это не­хоро­шо, это сов­сем те­бе не к ли­цу, ну встань же...

Уго­воры не име­ли ни­какой си­лы, и Фран­суа по­пытал­ся при­сесть сам - но д’Арнье слиш­ком силь­но сжи­мал его, не поз­во­ляя сог­нуть ко­лени. Так Фран­суа и за­мер - рас­те­ряв­шись, ис­пу­гав­шись той бу­ри чувств, ко­торую не­воль­но выз­вал в дру­гом че­лове­ке. Смот­ря свер­ху вниз на рас­тре­пав­ши­еся ло­коны, блес­тевшие на чер­ной тка­ни, и сгла­тывая пе­ресох­шим гор­лом. Он не зас­лу­живал та­кого по­чита­ния и та­кого вос­хи­щения, но ни­чего не мог с со­бой по­делать - ему нра­вилось это мол­ча­ливое обо­жание его скром­ной пер­со­ны со сто­роны от­ца д’Арнье, он с ума схо­дил от од­но­го его при­сутс­твия ря­дом, и по­нимал - ни­чего хо­роше­го из это­го не вый­дет.