Высокие небеса Тулузы

Оче­ред­ной се­анс по­зиро­вания про­шел без эк­сцес­сов, и мэтр Эша­вель ос­тался прем­но­го до­волен звер­ским вы­раже­ни­ем ли­ца гос­по­дина про­куро­ра. Ка­ран­дашные эс­ки­зы жи­вопис­ца на­чали пре­об­ра­зовы­вать­ся в наб­роски мас­ля­ными крас­ка­ми: на свет­ло-жел­том хол­сте, слов­но сквозь гус­той ту­ман, прос­ту­пили очер­та­ния кам­ня и не­яс­ных фи­гур ря­дом с ним. Вле­комый не­насыт­ным лю­бопытс­твом, Фран­суа по ухо­ду мэт­ра не­мед­ля ки­нул­ся смот­реть, как прод­ви­га­ет­ся ра­бота. Ла Кар­валь, на сей раз из­во­лив­ший ски­нуть кам­зол, встал у не­го за пле­чом, нег­ромко из­вестив:

- Месье Мо­ран, се­год­ня вы иде­те фиг­лярс­тво­вать в оди­ночес­тве. Об­на­ружи­лись де­ла, ко­торы­ми нель­зя пре­неб­речь. Не пе­режи­вай­те, без над­зо­ра вы не ос­та­нетесь. И вот еще ка­кое де­ло… - про­курор в за­дум­чи­вос­ти по­жевал гу­бами. - Ес­ли удас­тся, прих­ва­тите за шкир­ку маль­чу­гана, ко­торый вче­ра так ро­бел на ре­пети­ции, да при­тащи­те его сю­да. Спра­витесь?

- Сю­да - в смыс­ле, во дво­рец? - уди­вил­ся рас­по­ряже­нию месье Мо­ран. - На кой ляд он вам по­надо­бил­ся?

- За­жарю и съ­ем на ужин, - не по­желал рас­кры­вать сво­их за­мыс­лов Ла Кар­валь. - Ска­жем так, мне бу­дет спо­кой­нее, ког­да он ока­жет­ся под прис­мотром. Кста­ти, месье Мо­ран, вы приз­на­ли вче­раш­не­го гос­тя, ме­цена­та и пок­ро­вите­ля ис­кусств? Это был месье Эша­вель. Млад­ший, са­мо со­бой. Лич­но мне этот ви­зит ка­жет­ся весь­ма мно­го­обе­ща­ющим, а вам?

Фран­суа сло­жил гу­бы тру­боч­кой, ос­корбив утон­ченную об­ста­нов­ку Цве­точ­ной за­лы прос­тецким свис­том. По­пытал­ся отыс­кать чер­ты сходс­тва меж­ду мэт­ром Эша­велем и гро­мог­ласно-тре­бова­тель­ным по­сети­телем «Те­ат­ра Фор­ту­ны». Не на­шел и за­думал­ся над тем, ка­ким об­ра­зом юно­му Мар­ти­ну уда­лось прив­лечь вни­мание столь тон­ко­го це­ните­ля кра­соты, как мон­сень­ор де Лан­саль­як.

«Че­го толь­ко жизнь не выт­во­ря­ет с людь­ми. Ка­ким-то я бу­ду в его го­ды?»

- Пос­та­рай­тесь свес­ти друж­бу с мэт­ром Рий­олем, расс­про­сите о нем ва­ших кол­лег, - вос­поль­зо­вав­шись ока­зи­ей, Ла Кар­валь хо­зяй­ским жес­том прих­ва­тил Фран­суа по­ниже та­лии. - Пом­ни­те, тут важ­ны лю­бые ме­лочи и сплет­ни. Не ра­зоча­ровы­вай­те ме­ня - и ус­пе­хов вам на поп­ри­ще.

- Вза­им­но, - бур­кнул Фран­суа, вы­вора­чива­ясь из-под тя­желой ру­ки Ла Кар­ва­ля.

Одев­шись поп­ро­ще, месье Мо­ран уже при­выч­ной до­рогой ос­та­вил дво­рец, оку­нув­шись в шум­ный люд­ской во­дово­рот на пло­щади пе­ред ре­зиден­ци­ей. Под­ле фон­та­на с на­яда­ми и Неп­ту­ном на ко­лес­ни­це он нат­кнул­ся на Ма­ри-Рай­мо­на, за­иг­ры­вав­ше­го с мо­лодень­ки­ми прач­ка­ми, и ута­щил его за со­бой. За па­ру улиц до «Те­ат­ра Фор­ту­ны» па­роч­ка нат­кну­лась на Ар­ма­на. С со­вер­шенно по­терян­ным ви­дом чер­ня­вый юнец брел вверх по ули­це свя­того Оно­ре.

Ар­ман Шап­ри в са­мом де­ле ощу­щал се­бя по­терян­ным и по­теряв­шимся. Ему бы­ло все­го во­сем­надцать лет, за пле­чами - си­рот­ский при­ют в Пу­ату, за ду­шой - ни гро­ша, за па­зухой - ни кам­ня. В бе­седах с са­мим со­бой он приз­на­вал: ак­тер он то­же весь­ма пос­редс­твен­ный, не сыг­равший ни од­ной тол­ко­вой ро­ли и мы­ка­ющий­ся из труп­пы в труп­пу. Раз­битной Ли­лия был со­вер­шенно прав, наз­вав Ар­ма­на девс­твен­ни­ком - ну вот так, и здесь не сло­жилось. Од­ни не хо­тели его, дру­гих не же­лал он, по­тому в на­уке люб­ви месье Шап­ри ос­та­вал­ся ис­клю­читель­но те­оре­тиком.

Схо­дить на прос­мотр к Рий­олю ему по­сове­това­ли ак­те­ры пос­ледней труп­пы, где Ар­ма­ну до­велось слу­жить - пос­ле то­го, как вы­яс­ни­лось: они у­ез­жа­ют, а месье Шап­ри за не­надоб­ностью ос­та­ет­ся в Ту­лузе. Это бы­ло тем бо­лее обид­но, что ему на­конец-то обе­щали де­бют. Ар­ман с го­ловой за­лез в дол­ги, го­товя се­бе кос­тюм и пи­руш­ку для кол­лег, а те­перь ос­тался гол, как со­кол. Ар­ман дер­жался, по­куда за ним не зах­лопну­лись две­ри «Те­ат­ра Фор­ту­ны», где его под­вер­гли та­кому уни­жению - но, ед­ва за­вер­нув за угол, горь­ко, по-дет­ски рас­пла­кал­ся от оби­ды и бе­зыс­ходнос­ти. Хо­рошо бы боль­ше не воз­вра­щать­ся ту­да… но ку­да тог­да ид­ти? Где раз­до­быть де­нег? Как пе­режить гря­дущую осень и зи­му?

- Ар­ман! - ус­лы­шав свое имя, месье Шап­ри ис­пу­ган­но сжал­ся, ша­рах­нувшись к сте­не до­ма. - Эй! Стой, ку­да по­бежал?

Пос­ле слов про­куро­ра Фран­суа и в са­мом де­ле на­чал опа­сать­ся, как бы вче­ра с уд­равшим юн­цом не прик­лю­чилось че­го сквер­но­го. Но вот он, жив-здо­ров, пусть и выг­ля­дит сквер­но.

- Ты че­го нас с Жан­но вче­ра не дож­дался? По­обе­дали бы вмес­те, - он лов­ко и бес­це­ремон­но под­хва­тил юно­го со­това­рища под ру­ку, заг­ля­нул в ли­цо, нах­му­рил­ся: - Э-э, что с то­бой? Ты се­год­ня хоть спал или про­ревел всю ночь?

Ар­ман опус­тил гла­за, ста­ра­ясь не встре­чать­ся ни с кем взгля­дом. Ли­цо у не­го и впрямь бы­ло опух­шее от ры­даний в то­щую по­душ­ку.

- Я не спал, я роль учил, - про­буб­нил он се­бе под нос. Ду­мая о сво­ей пол­ней­шей ник­чемнос­ти. Вон, Ли­лия от­кро­вен­но тас­ка­ет­ся со стра­ховид­ным «ко­том», а нес­час­тным стра­даль­цем от­нюдь не выг­ля­дит. И одеж­да у не­го доб­ротная, и се­реж­ки вон ка­кие…

- Ага, зуб­рил роль и до ут­ра оп­ла­кивал участь нес­час­тной Ари­ции, - без­злоб­но съ­яз­вил Рай­мон.

- Ут­рись, - Фран­суа по­шарил по кар­ма­нам, отыс­кав чис­тый пла­ток и су­нув его Ар­ма­ну. - Ты что, из-за вче­раш­не­го так уби­вал­ся? Те­бя, меж­ду про­чим, паль­цем не тро­нули! Но сво­ими вы­рази­тель­ны­ми сте­нани­ями ты до­вел де­ло до то­го, что на те­бя точ­но по­ложи­ли глаз. Из-за то­го, что ты тре­пещешь, аки све­ча на вет­ру. Что те­перь при­кажешь с то­бой де­лать?

- Рас­сла­бить­ся и по­лучать удо­воль­ствие, что ж еще, - выс­ка­зал свое ци­нич­ное мне­ние Ма­ри-Рай­мон.

- Я не та­кой! - с жа­ром вы­дох­нул Ар­ман, ком­кая в паль­цах ль­ня­ную тря­пицу. - Мне про­тив­но! Я не смо­гу, ме­ня стош­нит!

Рай­мон не­мед­ля изоб­ра­зил, как имен­но стош­нит нес­час­тно­го Ар­ма­на - в под­робнос­тях и со зву­ками. Фран­суа хи­хик­нул, с грустью по­думав, что вни­ма­ет сей­час от­го­лос­кам собс­твен­ных дав­них сто­нов и жа­лоб.

- Все мы… не та­кие по­нача­лу, - бур­кнул он. - Да, про­тив­но. Мо­гу те­бя об­ра­довать, это еще и боль­но.

- Боль­но? - од­ни­ми гу­бами пе­рес­про­сил Ар­ман. Гла­за у не­го сде­лались сов­сем уж на пол-ли­ца, без­донные, как про­пас­ти.

- Ес­ли упа­дешь в об­мо­рок, мы те­бя та­щить не ста­нем, - чес­тно пре­дуп­ре­дил Ма­ри-Рай­мон.

- Рай­мон, - уко­риз­ненно про­тянул Фран­суа. - Ког­да на не­бесах раз­да­вали де­ликат­ность, ты точ­но опоз­дал к раз­да­че. Ар­ман, не об­ра­щай на не­го вни­мания и хо­рош шмы­гать но­сом. Ме­ня то­же осо­бо не слу­шай. Да, знаю, мне при рож­де­нии по­забы­ли су­нуть ле­денец под язык, и по­рой я ста­нов­люсь злю­кой. Не пу­гай­ся ты так. Ну, не по­вез­ло те­бе ро­дить­ся кра­сав­чи­ком. У те­бя ж на ли­це на­писа­но, боль­ши­ми бук­ва­ми: «Ах, не тро­гай­те ме­ня…»

- Но ес­ли я бу­ду вес­ти се­бя раз­вязно, - в воз­ду­хе по­вис­ло не про­из­не­сен­ное «по­доб­но вам», - на­вер­ное, вый­дет еще ху­же? - у Ар­ма­на был вид тя­жело­боль­но­го, ко­торо­му ле­кари за­бот­ли­во под­со­выва­ют омер­зи­тель­ное на вкус и вид зелье, су­ля быс­трое и пол­ное ис­це­ление. Но, вмес­то то­го, что­бы зал­пом осу­шить пу­зырек с горь­кой мик­сту­рой, месье Шап­ри уп­ря­мо тор­го­вал­ся: а мож­но по­дешев­ле? А ес­ли умень­шить пор­цию? А за­пить?

- Ху­же быть уже не мо­жет, - уве­рил его Фран­суа. «Гм, я что, впрямь ка­жусь со сто­роны раз­вязным ти­пом? Вот не ду­мал!» - Бо­юсь, с раз­вязностью у те­бя ни­чего сей­час не вый­дет. Ос­та­вай­ся са­мим со­бой. Толь­ко не при­киды­вай­ся так от­кро­вен­но тре­пет­ной ланью, прон­зенной стре­лой. Это прив­ле­чет к те­бе це­лую стаю лю­бите­лей… све­жатин­ки. Ко­торые пе­рег­ры­зут­ся за пра­во стать пер­вым, кто те­бя подс­тре­лит и ос­ве­жу­ет, прос­ти за вуль­гар­ную ме­тафо­ру.

- Фран­суа у нас се­год­ня - са­ма де­ликат­ность, - хо­хот­нул Ма­ри-Рай­мон по­верх го­ловы Ар­ма­на. - Ар­ман, ты как, об­рел уве­рен­ность в се­бе и уми­рот­во­рение? Жизнь гру­ба и жес­то­ка, так что ус­тра­ивай по­быс­трее свое гре­хопа­дение и по­забудь его, как страш­ный сон. Или вспо­минай, ко­ли оно вый­дет удач­ным.

- А как это­го до­бить­ся? - прос­то­душ­но спро­сил Ар­ман. Месье Мо­рану приш­ло на ум, что мон­сень­ор был бы в вос­торге от этой не­вин­ности, уце­лев­шей в те­ат­раль­ных вер­те­пах. Бы­ло бы до край­нос­ти за­бав­но ус­тро­ить зна­комс­тво его эми­нен­ции и Ар­ма­на, бла­го Ла Кар­валь все рав­но про­сил при­вес­ти юно­го ак­те­ра во дво­рец.

Обоз­вав се­бя чок­ну­тым свод­ни­ком, Фран­суа дал по­лез­ный со­вет:

- Поз­на­комь­ся с кем-ни­будь. Же­латель­но об­ла­да­ющим хо­рошим вку­сом и пух­лым ко­шель­ком. С кем-ни­будь, кто от­не­сет­ся к те­бе по-че­лове­чес­ки. Ко­неч­но, не сто­ит на­де­ять­ся на то, что те­бя соч­тут за рав­но­го - но хо­тя бы зап­ла­тят и не вы­кинут по­ут­ру из пос­те­ли пин­ком под зад.

Ар­ман выс­лу­шал с ве­личай­шим вни­мани­ем, од­на­ко без эн­ту­зи­аз­ма, грус­тно по­ин­те­ресо­вав­шись по окон­ча­нии про­чувс­тво­ван­ной ре­чи:

- Раз­ве так бы­ва­ет? Ко­ли те­бе пла­тят, то раз­ве ста­нут от­но­сить­ся ина­че, чем к арен­до­ван­ной ве­щи?

- Пла­тят же кли­ен­ты ве­селым де­вицам, - увиль­нул от пря­мого от­ве­та Фран­суа, мыс­ленно приз­нав пра­воту Ар­ма­на. - И об­ра­ща­ют­ся с ни­ми не­дур­но. Я не го­ворю об уб­людках нав­ро­де на­шего вче­раш­не­го гос­тя, ко­торым толь­ко дай по­из­мы­вать­ся над кем бе­зот­ветным. Но по­рой встре­ча­ют­ся лю­ди, ко­торым прос­то… прос­то хо­чет­ся не­обыч­но­го. Ес­ли с то­бой при­ят­но про­вес­ти вре­мя, то за­чем те­бя оби­жать?

- Что­бы пос­мотреть, как я бу­ду про­сить по­щады и пла­кать, - с ви­дом пол­ной по­кор­ности судь­бе вздох­нул Ар­ман.

- Есть и та­кие лю­бите­ли, - был вы­нуж­ден приз­нать Фран­суа. - И нам не­чего им про­тиво­пос­та­вить. Ко­неч­но, ты мо­жешь сбе­жать при пер­вых приз­на­ках опас­ности и на­нять­ся в дру­гую труп­пу. Но и от­ту­да те­бе при­дет­ся вско­ре сма­тывать­ся. Ты ни­чего не при­об­ре­тешь, толь­ко по­теря­ешь.

- А мож­но прос­то сдать­ся, ска­зав се­бе - пош­ло оно все к чер­ту, от ме­ня не убу­дет, - до­пол­нил Рай­мон.

- Пок­ро­вите­ля бы те­бе. Осоз­на­юще­го твою цен­ность, ко­торый умуд­рился бы те­бя не сло­мать. Да где ж взять та­кого? - Фран­суа в шут­ку пот­ре­пал Ар­ма­на по во­лосам. За раз­го­вора­ми они по­дош­ли к вхо­ду в те­атр, от­крыв скри­пучую дверь и обой­дя спо­рящую груп­пку мас­те­ровых, под­новляв­ших и кра­сив­ших сте­ны фойе. С по­тол­ка толь­ко что спус­ти­ли ста­рую, об­леплен­ную па­ути­ной, по­тека­ми гряз­но­го вос­ка и са­жей люс­тру о двух де­сят­ках рож­ков, и те­перь она бо­ком ле­жала пос­ре­ди вес­ти­бюля, мут­но блес­тя мед­ным обо­дом и пе­репу­тан­ны­ми це­пями. По со­седс­тву с ней гро­моз­дился ши­рокий и плос­кий де­ревян­ный ящик, из всех ще­лей ко­торо­го лез­ло обиль­но на­пихан­ное внутрь се­но. Су­дя по боль­шим крас­ным бук­ва­ми над­пи­си, в те­атр дос­та­вили боль­шое зер­ка­ло, приз­ванное за­менить преж­нее, рас­трес­кавше­еся и по­чер­невшее по кра­ям. Месье Шос­се­лен всерь­ез взял­ся за бла­го­ус­трой­ство сво­его за­веде­ния.

Ре­пети­ция на­чалась с оче­ред­ной пе­рес­та­нов­ки. Мэтр Рий­оль ре­шил прев­ра­тить «кор­ми­лицу Энон­ну» в ко­мичес­кую ста­руху, наз­на­чив на эту роль склон­но­го к гри­мас­ни­чанию и пе­ред­разни­ванию ма­нер ок­ру­жа­ющих Де­ни. Прог­на­ли пер­вый акт - быс­тро, тол­ко­во и поч­ти без оши­бок. Фран­суа, как и Ар­ман, не­воль­но ук­радкой ко­сились в зал: не по­жало­вал ли Эша­вель-млад­ший? Но тот, ви­димо, был все­цело удов­летво­рен при­ват­ным спек­таклем, и ре­шил се­год­ня не удос­та­ивать ак­те­ров сво­им ви­зитом.

Тем не ме­нее, нез­ри­мое при­сутс­твие ме­цена­та сде­лало свое чер­ное де­ло - ис­пу­ган­ный вче­раш­ним пред­став­ле­ни­ем Ар­ман не­ожи­дан­но сме­нил ри­сунок ро­ли. Мэтр Рий­оль то и де­ло пок­ри­кивал на не­го, тре­буя вес­ти се­бя жи­вее и бой­чее, а не от­да­вать кон­цы пря­мо на сце­не. Не­доволь­ство рас­по­ряди­теля по­вер­га­ло Ар­ма­на в еще бОль­шую рас­те­рян­ность. Он за­мям­ли­вал текст, на­рушал рас­ста­нов­ку ми­зан­сцен, ста­ра­ясь дер­жать­ся поб­ли­же к Фран­суа, и во­об­ще выг­ля­дел так, буд­то не по­нима­ет, с ка­кой целью он влез на под­мос­тки? Мэтр Рий­оль не те­рял на­деж­ды, сыз­но­ва пов­то­ряя, от­ку­да дол­жен вый­ти Ип­по­лит, ку­да пе­рей­ти в те­чение мо­ноло­га и с ка­ким вы­раже­ни­ем про­из­но­сить мо­нолог. Ар­ман су­дорож­но ки­вал.

По се­бе Фран­суа знал, как опас­но по­доб­ное сос­то­яние ду­ха. Ух­ва­чен­ный бы­ло цель­ный об­раз пер­со­нажа те­ря­ет­ся, рас­сы­па­ясь и прев­ра­ща­ясь в на­бор на­писан­ных кем-то риф­мо­ван­ных фраз, за ко­торы­ми не вы­рисо­выва­ет­ся жи­вой че­ловек. Тут нуж­но ли­бо ос­та­новить­ся - ска­жем, за­валить­ся спать на це­лый день, или на­пить­ся в хлам, или про­вес­ти ве­селую ноч­ку с под­ружкой - ли­бо пе­реси­лить се­бя и ра­ботать даль­ше. Но у Ар­ма­на по­доб­но­го опы­та не бы­ло, да и круп­ная роль ему дос­та­лась впер­вые в жиз­ни. Маль­чиш­ка прос­то-нап­росто рас­те­рял­ся.

Ре­зуль­тат был за­коно­мерен. Пос­ре­ди длин­ной и труд­ной сце­ны объ­яс­не­ния с ма­чехой Ар­ма­на пос­тигла не­мота. Он от­кры­вал рот, не­лепо шле­пал гу­бами, в точ­ности вы­тащен­ная из во­ды ры­ба, не в си­лах вы­тол­кнуть из се­бя ни еди­ного сло­ва. Чер­ные гла­зища на­пол­ни­лись сле­зами, на­мер­тво сцеп­ленные паль­цы по­беле­ли. Зре­лище бы­ло жут­ко­ватое и жал­кое. Ар­ман не слы­шал до­носив­шихся со всех сто­рон под­ска­зок, со­ляной ста­ту­ей ока­менев пос­ре­ди пя­тач­ка сце­ны.

- В чем де­ло? - мэтр Рий­оль не по­высил го­лоса, но чувс­тво­валось, что он раз­дра­жен столь не­сураз­ным по­веде­ни­ем ак­те­ра, наз­на­чен­но­го им на ве­дущую роль. - Пе­реб­рал вче­ра? За­был текст?

Ар­ман от­ча­ян­но за­мотал го­ловой, за­сипел в по­пыт­ке оп­равдать­ся - дар ре­чи к не­му так и не вер­нулся. Мэтр Рий­оль в за­дум­чи­вос­ти пок­ру­тил па­лоч­ку-жезл с се­реб­ря­ным ша­риком:

- Пе­рерыв. Ар­ман, по­ди сю­да.

Рас­по­ряди­тель уда­лил­ся в даль­нюю, тем­ную часть за­ла. По­нурив­ший­ся Ар­ман не­ук­лю­же сполз со сце­ны и пос­ле­довал за ним. Ос­таль­ные плюх­ну­лись на дос­ки и ска­мей­ки рек­ви­зита, шур­ша лис­тка­ми с тек­стом и по­тихонь­ку жуя пре­дус­мотри­тель­но зах­ва­чен­ную с со­бой снедь.

- На­шему Ип­по­литу сей­час ста­нет до чрез­вы­чай­нос­ти хре­ново, - нап­ро­рочил Фран­суа.

- Рий­оль на­мажет его на хлеб за­мес­то мас­ла и съ­ест! - сде­лал боль­шие гла­за Жан­но, де­монс­три­руя на при­мере сво­его пи­рож­ка, как бу­дет выг­ля­деть это ус­тра­ша­ющее зре­лище.

- Луч­ше бы он заб­рал у не­го Ип­по­лита, - бур­кнул Ма­ри-Рай­мон. - Гля­нешь - с ду­ши во­ротит.

- И от­дал те­бе? - яз­ви­тель­но за­метил Де­ни, ка­залось, весь пог­ло­щен­ный изу­чени­ем ро­ли.

- Мне чу­жого не на­до, - про­явил нес­вой­ствен­ное ему ве­лико­душие Рай­мон. - Вон, пусть Фи­лип­пу от­да­дут. А то че­го он нед­вижную ста­тую в ко­роне изоб­ра­жа­ет?

- По­тому что мэтр зна­ет: ста­туя в ко­роне - его луч­шее ам­плуа, - уве­рил об­щес­тво доб­рая ду­ша Фран­суа. Доб­ро­душ­ный и груз­ный Фи­липп про­вор­чал, что сей­час он вста­нет, и пос­ле это­го кое-кто ля­жет.

- Де­ти, не ссорь­тесь, - том­ным го­лосом до­нель­зя утом­ленной ша­лос­тя­ми по­допеч­ных бон­ны про­тяну­ла Ни­колетт. По­лучи­лось столь по­хоже, что по сце­не про­бежал не­воль­ный смех.

- У Ар­ма­на ведь неп­ло­хо по­нача­лу по­луча­лось, - за­метил Де­ни, ког­да смеш­ки за­тих­ли. - Тро­гатель­но так.

- Он во­об­ще тро­гатель­ный. Тро­гать та­кого и тро­гать…

- Жан­но, а по зу­бам? - лас­ко­во ос­ве­домил­ся Фран­суа.

- Луч­ше по­целуй ме­ня, моя ра­дость, - Жан­но изоб­ра­зил стра­дание.

- Ть­фу на вас обо­их, - скри­вилась Зи­зиль, «ца­рица Фед­ра».

- Мы ей не нра­вим­ся, - огор­чился Фран­суа. При­щурил­ся в тем­ный зал - лег­кий то­поток опо­вес­тил об­щес­тво о том, что мэтр Рий­оль за­кон­чил вос­пи­татель­ную ра­боту. Но вмес­то то­го, что­бы зап­рыгнуть на сце­ну, Ар­ман юр­кнул в двер­цу ку­лу­аров и скрыл­ся.

- Че­го это он?.. - не­до­умен­но спро­сил Рай­мон. Фран­суа су­нул ему в ру­ки свой не­до­еден­ный пи­рог, по­бежав сле­дом за Ар­ма­ном и крик­нув: - Я сей­час!

- Пе­рерыв окон­чен, - опо­вес­тил мо­лодежь мэтр Рий­оль. - Где Ли­лия?

- По­шел за Ар­ма­ном, сей­час вер­нется, - с го­тов­ностью до­ложи­ла Ло­рет­та. Мэтр чуть скри­вил­ся, но по­рица­ния не выс­ка­зал, рас­по­рядив­шись:

- Акт вто­рой, с на­чала. Фи­липп, ты не за­нят, схо­ди и дос­тавь их об­ратно. Ска­жи, ес­ли че­рез пол­ча­са не вер­нутся, ош­тра­фую обо­их.

Ког­да Фран­суа наг­нал Ар­ма­на в тем­ном уз­ком ко­ридор­чи­ке, то­го тряс­ло, как в оз­но­бе, гла­за сно­ва бы­ли на мок­ром мес­те. По­пыт­ка вы­яс­нить, что, собс­твен­но, ска­зал ему мэтр Рий­оль, при­вела к не­раз­борчи­вому стра­даль­чес­ко­му ле­пету. Ни­чего тол­ком не по­няв, Фран­суа сде­лал пер­вое, что приш­ло ему в го­лову - об­нял всхли­пыва­юще­го юн­ца, не­мед­ля ут­кнув­ше­гося за­реван­ной фи­зи­оно­ми­ей ему в пле­чо.

- Бу­дет уже вла­ги на се­год­ня, - про­из­нес месье Мо­ран, соч­тя, что дал Ар­ма­ну дос­та­точ­но вре­мени на про­яв­ле­ние скор­би. - Ну, обоз­ва­ли без­дарностью. Ну, от­ру­гали. Так ведь зас­лу­жен­но. Что на те­бя наш­ло с ут­ра? Жизнь кон­че­на или что?

- Я дей­стви­тель­но без­дарность, - глу­хо отоз­вался Ар­ман. - Без­дарность и не­удач­ник, да­же про­дать­ся тол­ком не су­мел. Все­го-то на­до бу­дет заж­му­рить­ся и по­тер­петь, а я не мо­гу, у ме­ня внут­ри все уз­лом скру­чива­ет... И уй­ти не мо­гу, у ме­ня же дол­гов... ме­ня в тюрь­му упе­кут для пол­но­го счастья... Ко­му я та­кой ну­жен? Луч­ше бы я умер!

- Ве­ревоч­ку одол­жить? - с без­жа­лос­тным ехидс­твом по­ин­те­ресо­вал­ся Фран­суа. - Бу­дешь ви­сеть та­кой си­нень­кий, с вы­валив­шимся язы­ком и лу­жей под но­гами. Прав­да, здо­рово? Раз ты все рав­но ни­кому не ну­жен, то ка­кая те­бе раз­ни­ца?

- Те­бе хо­рошо го­ворить... - жа­лоб­но пис­кнул Ар­ман.

- Мне во­об­ще все хо­рошо. И у ме­ня все хо­рошо. А ты сей­час пой­дешь на сце­ну и бу­дешь ра­ботать, а не ва­лять ду­рака, при­киды­ва­ясь не­мым от рож­де­ния, - при же­лании Фран­суа мог не ху­же мэт­ра Рий­оля или про­куро­ра Ла Кар­ва­ля под­пустить в го­лос жес­ткос­ти. - А пос­ле спек­такля ты... ты пой­дешь со мной.

- Ку­да? - обом­лел Ар­ман. По­чему-то ему пред­ста­вил­ся рос­кошный при­тон, где зап­равля­ет «кот», соп­ро­вож­давший Фран­суа.

- До­мой, - как о са­мо со­бой ра­зуме­ющем­ся отоз­вался Фран­суа. - Ре­пети­ровать и та­лант рас­кры­вать. Пож­рем, как по­лага­ет­ся дос­той­ным лю­дям, и выпь­ем. Жи­вешь-то, не­бось, в ды­ре с кры­шей, за ко­торую де­рут по пять лив­ров в ме­сяц?

- Ш-шесть... - ма­шиналь­но вяк­нул Ар­ман. Фран­суа на­конец-то об­ра­тил вни­мание на вы­раже­ние ли­ца мо­лодо­го че­лове­ка и не удер­жался от смеш­ка:

- Ар­ман, я да­же от­сю­да ви­жу жут­кие мыс­ли, ко­поша­щи­еся в тво­ей го­лове. Ус­по­кой­ся. Я жи­ву не в са­мом обыч­ном мес­те, но обе­щаю: там нич­то и ник­то не бу­дет уг­ро­жать тво­ей жиз­ни и чес­ти. Мы прос­то спо­кой­но по­гово­рим и поп­ро­бу­ем при­вес­ти те­бя в по­рядок. Боль­ше ни­чего. Ров­ным сче­том ни­чего. Кро­ме то­го, мне за те­бя нес­по­кой­но - гость да­веча шеп­тался с мэт­ром, по­хоже, ка­сатель­но те­бя. У ме­ня до­ма ты бу­дешь в бе­зопас­ности. Ну, все? Мы мо­жем воз­вра­щать­ся? Ты вы­тянешь сце­ну или бу­дешь и даль­ше по­зорить­ся у всех на гла­зах?

- Я… я пос­та­ра­юсь, - по­кивал Ар­ман, и в са­мом де­ле по­доб­рался, при­оса­нил­ся, а за­од­но по­пытал­ся вер­нуть на свою ро­жицу вме­ня­емое вы­раже­ние.

- Так-то луч­ше, - одоб­рил Фран­суа, - вот так и хо­ди.

Пос­ле вра­зум­ле­ния блис­тать Ар­ман не на­чал, од­на­ко боль­ше не упо­доб­лялся нер­вной де­вице в об­щес­тве клет­ки с мы­шами. Сбил­ся с тек­ста все­го па­ру раз и да­же удос­то­ил­ся одоб­ри­тель­но­го хмы­канья Зи­зиль.

Ре­пети­ция за­кон­чи­лась, сле­ду­ющая бы­ла наз­на­чена зав­тра на то же вре­мя, и Ар­ман не­уве­рен­но приб­ли­зил­ся к Фран­суа, на­тяги­ва­юще­му кам­зол:

- Так мне прав­да мож­но с то­бой?

- Ко­неч­но, о чем раз­го­вор! - Фран­суа жиз­не­радос­тно за­ух­мы­лял­ся, пред­ста­вив Ар­ма­на в рос­кошных ин­терь­ерах ар­хи­епис­коп­ской ре­зиден­ции. - Пош­ли!

На ули­це Фран­суа уда­лось пой­мать на­ем­ный фи­акр. За­тол­кав ту­да Ар­ма­на и дав в ка­чес­тве ад­ре­са Но­вую ры­ноч­ную пло­щадь, месье Мо­ран с удобс­тва­ми рас­по­ложил­ся на оби­том вы­тер­шимся реп­сом си­дении. Изум­ленный и не­до­уме­ва­ющий Ар­ман ер­зал нап­ро­тив, пы­та­ясь вы­яс­нить, ку­да же они все-та­ки нап­равля­ют­ся. Эки­паж ос­та­новил­ся нап­ро­тив па­лисад­ни­ка за изящ­ной ре­шет­кой, Фран­суа про­тащил вя­ло соп­ро­тив­лявше­гося Ар­ма­на за со­бой.

Жиз­ненно­го опы­та юно­го месье Шап­ри впол­не дос­та­ло, что­бы по­нять: ни­каки­ми меб­ли­раш­ка­ми тут не пах­нет, а особ­няк, в ко­торый они заш­ли, ни­как не мог­ло быть бор­де­лем, пусть да­же и очень до­рогим. Его ве­ли по ко­ридо­рам нас­то­яще­го двор­ца - со сте­нами цвет­но­го мра­мора и фрес­ка­ми на по­тол­ках, со ста­ту­ями на пь­едес­та­лах и ме­белью ро­зово­го де­рева с по­золо­чен­ны­ми ук­ра­шени­ями. Ар­ман оне­мел, ду­мая, что уго­дил в ка­кую-то из пь­ес, а Фран­суа и соп­ро­вож­давший его Жан Па­ри - вов­се не те, за ко­го се­бя вы­да­ют. Мо­жет, они - ску­ча­ющие нас­ледни­ки знат­ных и бо­гатых се­мей­ств, в по­ис­ках ос­трых ощу­щений раз­вле­ка­ющи­еся тем, что под чу­жими име­нами иг­ра­ют в де­шевом те­ат­ре? Ма­ло зная о нра­вах ве­ликос­вет­ской мо­лоде­жи, Ар­ман по­лагал, что по­доб­ные за­бавы им как раз по нра­ву и по кар­ма­ну. Но за­чем тог­да здесь он?

На по­роге оче­ред­ной, за­литой све­том и бла­го­уха­ющей жас­ми­ном гос­ти­ной Ар­ман ос­та­новил­ся, как вко­пан­ный, жа­лоб­но и роб­ко воп­ро­сив:

- Фран­суа, я ни­чего не по­нимаю. Кто ты? Что это за мес­то?

- Сын мой, я то­же ни­чего не по­нимаю, - из рас­пахнув­шихся нап­ро­тив две­рей явил­ся его пре­ос­вя­щенс­тво. - Фран­суа, что это? - де Лан­саль­як скеп­ти­чес­ки воз­зрил­ся на съ­ежив­ше­гося юно­шу с ви­дом доб­ро­детель­но­го от­ца се­мей­ства, чьи де­ти при­тащи­ли с ули­цы зав­шивлен­но­го по­мой­но­го ко­тен­ка и те­перь хо­ром умо­ля­ют раз­ре­шить взять его в дом.

- Это Ар­ман, - ла­конич­но по­яс­нил Фран­суа. - Мой кол­ле­га по сце­не. Месье про­курор не­весть за­чем поп­ро­сил дос­та­вить его сю­да. Мон­сень­ор, в доб­ро­те сво­ей вы ведь не ста­нете воз­ра­жать, ес­ли он нес­коль­ко дней по­поль­зу­ет­ся ва­шим гос­тепри­имс­твом? Он ти­хий, мно­го не ест, чу­жого не бе­рет и по уг­лам лу­жиц не ос­тавля­ет.

- Я не… - от ви­да ве­личес­твен­но­го по­жило­го свя­щен­ни­ка, зап­росто об­ра­тив­ше­гося к Фран­суа по име­ни, у Ар­ма­на в го­лове что-то зак­ли­нило, как да­веча на сце­не. Толь­ко вмес­то не­моты им ов­ла­дело стрем­ле­ние ли­хора­доч­но го­ворить, пы­та­ясь оп­равдать­ся не­весть за что, в том чис­ле и за свое по­яв­ле­ние здесь, где ему бы­ли со­вер­шенно не ра­ды. - По­жалуй­ста, прос­ти­те! Я не хо­тел, Фран­суа прос­то пред­ло­жил мне пой­ти к не­му до­мой, я не знал, я… - он пя­тил­ся, по­ка не ут­кнул­ся спи­ной в ко­сяк, в ужа­се всхли­пывая и по­нимая: он со­вер­шил неч­то не­во­об­ра­зимое. Ему на­до бы­ло еще вче­ра съ­ехать с квар­ти­ры и за­та­ить­ся, а не воз­вра­щать­ся в те­атр месье Шос­се­лена.

- Ар­ман, не бла­жи, - с от­вра­щени­ем мах­нул ру­кой Фран­суа. - Мон­сень­ор, не гне­вай­тесь на не­го. У бед­ня­ги, ка­жет­ся, ум за ра­зум за­шел…

- Вот толь­ко сла­бо­ум­но­го фиг­ля­ра мне не­дос­та­вало для пол­но­го счастья, - ис­крен­не воз­му­тил­ся его эми­нен­ция. - Раз он по­надо­бил­ся Ла Кар­ва­лю, вот и от­ве­ди его ту­да! Эй, кто-ни­будь! Пош­ли­те за месье про­куро­ром, да пос­ко­рее!

- А, вы вер­ну­лись? - Кан­тен де Ла Кар­валь воз­ник, как чер­тик из та­бакер­ки или явив­ший­ся по вы­зову де­мон из пре­ис­подней, зах­лопнув две­ри и пуг­нув сво­им ос­ка­лом мет­нувших­ся на при­зыв мон­сень­ора лив­рей­ных. - Как прош­ла ре­пети­ция, месье Мо­ран? Рад, что вы не по­забы­ли о мо­ей прось­бе. Месье, я что-то не ра­зоб­рал тол­ком - как вас зо­вут? И не нуж­но так блед­неть, ник­то из нас не ку­са­ет­ся.

- Ш-шап­ри, Ар­ман Ш-шап­ри, - за­ика­ясь, пред­ста­вил­ся юно­ша, не в си­лах отор­вать­ся от ко­сяка. По­яв­ле­ние в чис­ле дей­ству­ющих лиц вы­соко­го и пред­ста­витель­но­го брю­нета, за­тяну­того в мун­дир по­лицей­ско­го чи­на, окон­ча­тель­но вы­било мо­лодо­го ак­те­ра из ко­леи. Осо­бен­но ког­да Ар­ман приз­нал в нез­на­ком­це «ко­та», соп­ро­вож­давше­го Фран­суа в те­ат­ре. Ар­ман не знал те­перь, что и ду­мать, ис­пу­ган­но про­мям­лив: - Я... я ни в чем не ви­новат, п-прав­да... Я н-ни­кому ни­чего не с-ска­жу...

Ла Кар­валь за­дум­чи­во обоз­рел тще­душ­ное, встре­пан­ное, край­не юное и, по-ви­димо­му, край­не го­лод­ное и за­пуган­ное соз­да­ние - маль­чик смот­рел на не­го, как на ужас всей сво­ей жиз­ни, бес­связ­но ло­поча. Он был та­кой жал­кий, и в то же вре­мя та­кой хруп­кий и ми­лый, что у Ла Кар­ва­ля на миг за­щеми­ло сер­дце. Да еще гла­за - боль­шие, чер­ные, как у не­го са­мого, толь­ко не­обык­но­вен­но доб­рые и бес­по­мощ­ные.

- Не нуж­но оп­равды­вать­ся, - про­курор пос­та­рал­ся улыб­нуть­ся как мож­но при­вет­ли­вее. - Вы ни в чем не про­вини­лись. Раз­ве что в ни­щете, ну так ведь это не по­рок? Месье Мо­ран, как я по­нимаю, не стал вво­дить вас в курс де­ла - за что ему боль­шое спа­сибо, - Фран­суа шут­ли­во рас­кла­нял­ся. Ла Кар­валь зна­читель­но по­косил­ся на де Лан­саль­яка: - Месье Шап­ри мо­жет ос­тать­ся здесь? Под мою от­ветс­твен­ность.

- Толь­ко пос­ле то­го, как вы да­дите мне внят­ное и ра­зум­ное объ­яс­не­ние при­чин, по ко­торым вы ре­шили прев­ра­тить мою ре­зиден­цию в при­ют страж­ду­щих, - от­че­канил его пре­ос­вя­щенс­тво. - При­чем не­мед­ленно. Я слу­шаю.

- А ты - зат­кни уши, - впол­го­лоса по­сове­товал съ­ежив­ше­муся Ар­ма­ну Фран­суа. - Ибо тут сме­шались доз­на­ние, сто­лич­ная по­лити­ка и черт зна­ет что. Поз­воль пред­ста­вить: мон­сень­ор де Лан­саль­як, ар­хи­епис­коп Ту­лузы. Месье Кан­тен Ла Кар­валь, про­курор Шат­ле, при­был в Ту­лузу для рас­сле­дова­ния. Он же Жан Па­ри. Толь­ко в об­мо­рок не па­дай.

Ар­ман ик­нул, ис­пы­тывая силь­ней­шее же­лание заб­рать­ся под крес­ло и за­та­ить­ся там. Он был не ли­шен со­об­ра­зитель­нос­ти и мог сло­жить два и два, по­няв: слиш­ком мно­гие тут не те, за ко­го се­бя вы­да­ют. Ему, во­лей слу­чая уго­див­ше­му в жер­но­ва тайн силь­ных ми­ра се­го, са­мое вре­мя при­кинуть­ся глу­хим, не­мым и сле­пым. Тя­желый чер­ный взгляд фаль­ши­вого «ко­та», ока­зав­ше­гося ко­ролев­ским про­куро­ром, зас­тавлял его чувс­тво­вать се­бя ма­лень­ким и нич­тожным. Ар­ман заж­му­рил­ся, стра­дая от то­го, что был го­тов вот-вот рас­пла­кать­ся, как пе­репу­ган­ное нас­мерть ди­тя, и ми­молет­но по­зави­довав Фран­суа: не­уже­ли он вся­кий день име­ет де­ло с этим жут­ким че­лове­ком и не бо­ит­ся его?

- Мон­сень­ор, я по­лагаю, нам уда­лось ра­зыс­кать ту лич­ность, о ко­торой мы да­веча так поз­на­ватель­но бе­седо­вали, - по­коле­бав­шись, на­чал Ла Кар­валь. - Лич­ность, ко­торая, как мы по­лага­ли, сей­час про­пове­ду­ет заб­лудшим ду­шам по ту сто­рону Ат­ланти­ки.

Мон­сень­ор груз­но по­дал­ся впе­ред, вслу­шива­ясь в каж­дое сло­во про­куро­ра.

- На­ше пред­по­ложе­ние ока­залось вер­ным - он за­веду­ет те­ат­ром. В чис­ле пок­ро­вите­лей труп­пы - Мар­тин Эша­вель. Этот маль­чик, - про­курор неб­режно кив­нул в сто­рону за­та­ив­ше­го ды­хание Ар­ма­на, - очень под­хо­дит на роль кан­ди­дата на глав­ную роль в гря­дущей тра­гедии. Я ре­шил заб­рать его от­ту­да.

- По­лага­ете, не бу­дет… э-э… кан­ди­дату­ры - сор­вется пред­став­ле­ние? - мон­сень­ор прек­расно умел по­нимать не­дос­ка­зан­ное.

- Вряд ли, - от­ри­цатель­но по­мотал го­ловой Ла Кар­валь. - Я хо­чу, что­бы у них не бы­ло вы­бора. Не ос­та­лось ино­го кан­ди­дата, кро­ме то­го, что пред­ло­жу им я. С по­мощью не­безыз­вес­тной кар­ти­ны.

- Это весь­ма рис­ко­ван­но, - по­жевав гу­бами, за­явил пре­подоб­ный.

- Я знаю, - неб­режно от­махнул­ся про­курор. - Так я за­бираю месье Шап­ри? Он мо­жет спать в мо­ей при­ем­ной. Месье Шап­ри! - ок­ликнул он мо­лодо­го че­лове­ка. - Я не про­шу вас хра­нить мол­ча­ние обо всем уви­ден­ном и ус­лы­шан­ном здесь, это вам дол­жно быть по­нят­но и так, - он на­вис над юно­шей, как кор­шун над без­за­щит­ным цып­ленком. Ла Кар­ва­ля за­бав­лял по­терян­ный вид Ар­ма­на. Про­курор не счи­тал се­бя жес­то­ким че­лове­ком, но его прив­ле­кала чу­жая за­виси­мость и бес­по­мощ­ность. - Бла­года­рю за по­нима­ние, ва­ше пре­ос­вя­щенс­тво. Спа­сибо, месье Мо­ран. Идем­те, Ар­ман. Хо­тите есть?

«Ни­чего я не хо­чу!» - Ар­ман пой­мал се­бя на силь­ней­шем же­лании вце­пить­ся в раз­зо­лочен­ные под­ло­кот­ни­ки крес­ла, ос­тать­ся в об­щес­тве Фран­суа - единс­твен­но­го че­лове­ка, ре­шив­ше­го по­забо­тить­ся о нем, пусть и та­ким ди­ковин­ным об­ра­зом.

«А вот Ли­лия, не­бось, за ми­лую ду­шу вся­кий ве­чер ужи­на­ет с ним - и ни­чего, жи­вой по­ка, - ос­то­рож­но за­ик­нулся здра­вый смысл, опом­нивший­ся от ис­пу­га. - Для не­го этот Ла Кар­валь прос­то зна­комец, еди­номыш­ленник или кто он есть. Вот боль­ше де­лать не­чего ко­ролев­ско­му про­куро­ру, как за­пуги­вать маль­чиш­ку-ак­те­ра из те­ат­ра со сквер­ной ре­пута­ци­ей. Ар­ман, сколь­ко мож­но бо­ять­ся, а?»

- Бла­года­рю вас, месье Ла Кар­валь, - сде­лав над со­бой уси­лие, ос­то­рож­но вы­гово­рил Ар­ман. Фран­суа из-за пле­ча мон­сень­ора по­давал ему зна­ки, нед­вусмыс­ленно оз­на­чав­шие: «Не спорь и сог­ла­шай­ся!»

- Ко­неч­но, я... я с удо­воль­стви­ем раз­де­лю ва­ше об­щес­тво, месье про­курор..

Фра­за проз­ву­чала нес­коль­ко двус­мыслен­но. Впро­чем, Ар­ма­на боль­ше за­нима­ла мысль о том, как бы не опо­зорить­ся за сто­лом: вид си­яющих бе­лиз­ной и вы­шив­кой ска­тер­тей, фар­фо­ровых та­релок и си­яющих при­боров по­верг юн­ца в не­кото­рый сту­пор. Отыс­кав зна­комые лож­ку и вил­ку, Ар­ман ут­кнул­ся в ды­мящу­юся та­рел­ку с су­пом, ста­ра­ясь лиш­ний раз не под­ни­мать взгля­да на усев­ше­гося нап­ро­тив че­лове­ка.

«Экий за­морыш!» - ду­мал про се­бя Ла Кар­валь, наб­лю­дая, как сва­лив­ший­ся ему на го­лову по­допеч­ный чин­но, изо всех сил ста­ра­ясь не то­ропить­ся, не хлю­пать и соб­лю­дать пра­вила при­личия, упи­сыва­ет обиль­ный обед с кух­ни его пре­ос­вя­щенс­тва.

В сво­ей жиз­ни Кан­тен по­видал сот­ни ни­щих, по­бира­ющих­ся, ша­та­ющих­ся по го­род­ским ули­цам под­рос­тков. На его взгляд, Ар­ман нем­но­гим от­ли­чал­ся от них - раз­ве что ему не­дос­та­вало прож­женнос­ти и бой­кос­ти юных бро­дяжек. Да еще па­рень внеш­не от­части по­ходил на са­мого про­куро­ра: чер­ногла­зый и чер­но­воло­сый, лишь ко­жа, в от­ли­чие от олив­ко­вой смуг­лости Ла Кар­ва­ля, бы­ла бо­лез­ненно-бе­лой.

Ког­да юнец на­сытил­ся и от­ло­жил лож­ку, Ла Кар­валь за­гово­рил:

- Дав­но вы на сце­не, Ар­ман? Ва­ши ро­дите­ли не воз­ра­жали про­тив ва­шего ре­шения стать ак­те­ром?

- Я… я н-ни­ког­да не имел воз­можнос­ти уз­нать их м-мне­ние на сей счет, - от вол­не­ния, что с ним за­гово­рили, Ар­ман вновь на­чал за­икать­ся. - Я н-ни­ког­да не в-ви­дел мо­их р-ро­дите­лей… Я вы­рос в си­рот­ском до­ме в Пу­ату. Кто ме­ня ту­да при­нес - не­из­вес­тно. Там при­нима­ют де­тей из кор­зи­ны свя­того Ан­ге­ла, зна­ете эту т-тра­дицию? - Кан­тен снис­хо­дитель­но кив­нул. - Пу­ату - боль­шой го­род, так что они мог­ли быть кем угод­но, - мо­лодой че­ловек ви­нова­то по­жал пле­чами, из­ви­ня­ясь за свое не­казис­тое про­ис­хожде­ние. - Мне бы­ло око­ло пят­надца­ти, ког­да один из на­ших по­печи­телей на­чал вы­казы­вать мне… э-э… он про­яв­лял су­губую за­ин­те­ресо­ван­ность в мо­ей судь­бе и обе­щал обес­пе­чить мое бу­дущее. Его доб­ро­та по­каза­лась мне нес­коль­ко на­тяну­той - и я пред­по­чел ос­та­вить при­ют. В Пу­ату я нат­кнул­ся на странс­тву­ющий ба­лаган, ста­вив­ший пан­то­мимы в италь­ян­ском сти­ле, и вмес­те с ни­ми по­ехал на Юг. У ме­ня неп­ло­хо по­луча­лось, но я ни­как не мог най­ти пос­то­ян­ной ра­боты, пе­реби­ра­ясь из труп­пы в труп­пу, пе­ре­ез­жая из го­рода в го­род, по­ка не доб­рался до Ту­лузы. Вот и вся моя жизнь, - Ар­ман обе­зору­жива­юще роб­ко взгля­нул на сто­лич­но­го про­куро­ра, до­бавив: - Да, вот и вся моя жизнь.

Кан­тен взгля­нул на не­го с лег­ким одоб­ре­ни­ем:

- Мо­лодец, что пред­почли по­руга­нию жизнь ски­таль­ца.

А по­том за­думал­ся, вздох­нув:

- Хо­тя не знаю. Мо­жет, вы из­бра­ли не­вер­ный путь.

- У ме­ня и не бы­ло осо­бого вы­бора, - с обес­ку­ражи­ва­ющей пря­мотой приз­нал Ар­ман. Он с опас­кой поп­ро­бовал ви­но, до­гады­ва­ясь, что оно на­вер­ня­ка до­рогое и хо­рошее, нам­но­го луч­ше той кис­ля­тины, к ко­торой он при­вык - и он не су­ме­ет по дос­то­инс­тву оце­нить вкус. Ви­но тя­гучей слад­кой кап­лей пе­река­тыва­лось на язы­ке, прос­коль­зну­ло в гор­ло, обож­гло и рас­та­яло. - Вос­пи­тан­ни­ков при­юта по дос­ти­жении со­вер­шенно­летия от­прав­ля­ли на ко­ролев­ские ма­нуфак­ту­ры ли­бо в ус­лу­жение по­печи­телям при­юта. На са­мом де­ле мне по­вез­ло, и мое ре­мес­ло мне нра­вит­ся. Мне бы толь­ко най­ти ко­го-ни­будь, кто сог­ла­сил­ся бы ме­ня на­тас­ки­вать. Отыг­рать тол­ком хоть один се­зон. По­лучить пос­то­ян­ный ан­га­жемент… Я на­де­ял­ся, что смо­гу про­явить се­бя здесь, в «Те­ат­ре Фор­ту­ны». Знаю, труп­па месье Шос­се­лена поль­зу­ет­ся не луч­шей ре­пута­ци­ей. Я… - он нер­вно зак­ру­тил в ру­ках ском­канную сал­фетку, не по­нимая, с ка­кой ста­ти вдруг так раз­го­ворил­ся. Сто­лич­но­му чи­нов­ни­ку нет до не­го ни­како­го де­ла, он прос­то ко­рота­ет вре­мя за ма­лоз­на­чащей бе­седой: - Я уже поч­ти соб­рался с ду­хом, что­бы сог­ла­сить­ся на их ус­ло­вия - лишь бы ос­тать­ся там и учить­ся. Мне еще ни­ког­да не дос­та­валась ве­дущая роль, а это - боль­шая уда­ча…

Ла Кар­валь не знал, за­чем он тра­тит вре­мя, выс­лу­шивая не­замыс­ло­ватую ис­то­рию за­тюкан­но­го маль­чиш­ки. Сам по се­бе месье Шап­ри его ни­чуть не ин­те­ресо­вал - лишь как фи­гура в пар­тии, ко­торую он ра­зыг­ры­вал, пеш­ка, ве­ро­ят­ная жер­тва. Те­перь Ар­ман в бе­зопас­ности и не­дося­га­ем для цеп­ких рук его про­тив­ни­ков. На­до толь­ко прис­тро­ить пар­ня ку­да-ни­будь на вре­мя про­цес­са доз­на­ния, что­бы не пу­тал­ся под но­гами.

- Вот что, месье Шап­ри, - пе­ребил он юно­шу, поч­ти не прис­лу­шива­ясь к то­му, что го­ворил Ар­ман. - По­камест путь в лю­без­ный ва­шему сер­дцу те­атр для вас зак­рыт. Не­дели на две, на три. За­нять­ся вам все рав­но не­чем, бу­дете мо­им ка­мер­ди­нером. Обя­зан­ности не слиш­ком об­ре­мени­тель­ные, за­то по­лучи­те жа­лова­ние.

Ар­ман пок­раснел, не зная, как от­ве­тить на по­доб­ное пред­ло­жение. С дос­то­инс­твом от­ка­зать­ся или, по­мяв­шись для при­личия, сог­ла­сить­ся? Спус­тя миг он со­об­ра­зил: про­куро­ра не ин­те­ресу­ет его сог­ла­сие или от­каз. Ла Кар­валь не спра­шивал, Ла Кар­валь при­нял ре­шение и пос­та­вил Ар­ма­на в из­вес­тность.

- Мар­сель! - ок­ликнул ор­ди­нар­ца про­курор, под­ни­ма­ясь из-за сто­ла. - Мар­сель, этот мо­лодой че­ловек пос­ту­па­ет ко мне в ус­лу­жение. По­кажешь ему, как и что.

- Бу­дет сде­лано, - про­гудел Мар­сель, пре­бывая в не­кото­рой оза­дачен­ности: за­чем месье про­куро­ру вдруг за­надо­бил­ся ка­мер­ди­нер, да еще та­кой ле­дащий, ко­жа да кос­ти? Од­на­ко Мар­сель ни­ког­да не за­давал лиш­них воп­ро­сов и не спо­рил, по­лагая, что на­чаль­ству вид­нее.