Высокие небеса Тулузы

Но­вый день на­чал­ся со став­шей уже при­выч­ной встре­чи в Цве­точ­ном за­ле. Мон­сень­ор ны­неш­ним ут­ром, хоть и улы­бал­ся доб­ро­душ­но, выг­ля­дел нез­до­ровым, пред­почтя сра­зу же ус­тро­ить­ся в об­ширном крес­ле. Ла Кар­валь пре­бывал не в ду­хе, мрач­но бур­кнув при­ветс­твие и сра­зу же отой­дя к од­но­му из вы­соких окон. Фран­суа, к сво­ему удив­ле­нию и ра­зоча­рова­нию, вы­яс­нил, что пос­ле вче­раш­них пос­тель­ных раз­вле­чений ему от­че­го-то не уда­ет­ся, как преж­де, изог­нуть­ся и зас­тыть в тре­бу­емой нап­ря­жен­ной по­зе на фаль­ши­вом «ал­та­ре». Он вы­рази­тель­но за­каты­вал гла­за, вер­телся и крях­тел, по­ка мэтр Эша­вель в по­нят­ном раз­дра­жении не прик­рикнул на не­го, пот­ре­бовав сох­ра­нять не­под­вижность. Ак­тер пос­лушно за­мер, ше­потом кос­те­ря жизнь, изящ­ное ис­кусс­тво, жи­вопись, пок­ро­вите­ля, а за­од­но и Ла Кар­ва­ля – по мне­нию Фран­суа, тот слиш­ком уж кро­вожад­но за­махи­вал­ся на единс­твен­ную дра­гоцен­ность месье Мо­рана. Дол­жно быть, злил­ся из-за то­го, что ми­нув­шую ночь месье про­куро­ру приш­лось про­вес­ти в оди­ночес­тве. Се­год­ня ис­полни­телям ро­лей древ­них бо­гов при­нес­ли их ат­ри­буты - выг­ля­дев­шие и свер­кавшие поч­ти как нас­то­ящие, и Фран­суа до чрез­вы­чай­нос­ти бес­по­ко­ила ос­трая кром­ка по­золо­чен­но­го сер­па, ма­ячив­шая поб­ли­зос­ти от его пло­ти.

Шар­лю бы­ло про­ще - при­об­ни­мать Фран­суа с вы­раже­ни­ем мрач­ной за­дум­чи­вос­ти на ли­це бы­ло де­лом пле­вым, тем бо­лее, что мыс­ли, бро­див­шие у не­го в го­лове, и впрямь не от­ли­чались оп­ти­миз­мом. Ему не да­вала по­коя их вче­раш­няя бе­седа о Ла Кар­ва­ле. Сей­час, гля­дя в чер­ные раз­дра­жен­ные очи про­куро­ра, отец д'Арнье не ре­шил­ся бы пов­то­рить свои неб­режно бро­шен­ные сло­ва о бла­гот­во­ритель­нос­ти.

Нес­мотря на тре­бова­ние ху­дож­ни­ка, ох­ва­чен­ный дур­ным нас­тро­ени­ем Ла Кар­валь раз­де­вать­ся не стал, глу­хо рык­нув, что «еще од­но сло­во – и но­ги его здесь не бу­дет». Од­на­ко вско­ре он по­жалел о сво­ем ре­шении – от сол­нечных лу­чей в за­ле ста­ло теп­ло. Под сво­им наг­лу­хо зас­тегну­тым кам­зо­лом про­курор ощу­щал се­бя дра­коном, за­кован­ным в бро­ню и по­тихонь­ку за­пека­емым за­живо.

Ла Кар­ва­ля весь­ма за­ин­те­ресо­вал вру­чен­ный ему серп: не под­делка и не пе­реко­ван­ный обы­ден­ный пред­мет кресть­ян­ско­го оби­хода, но тя­желое, вну­шитель­ное ору­жие, пок­ры­тое тон­ким сло­ем зо­лота. Весь­ма под­хо­дящее для то­го, что­бы на­нес­ти уда­ры, ко­ими бы­ли чуть не от­де­лены от тел го­ловы Те­резы Люсь­ен, По­летт Ла­ну и Ама­лии Ла­ну.

- Прек­расная иг­рушка, - неб­режно за­метил он, по­иг­ры­вая изог­ну­тым уз­ким лез­ви­ем. – У ка­кого ан­тиква­ра вы его при­об­ре­ли, мэтр?

- Ак­ку­рат­нее, месье про­курор! – не вы­дер­жал Фран­суа, ког­да свер­ка­ющее по­лулун­ное лез­вие в оче­ред­ной раз блес­ну­ло в опас­ной бли­зос­ти от его те­ла, об­дав ед­ва за­мет­ным ве­тер­ком. – Мне эта шту­кови­на еще до­рога! Месье Ро­же, ну ска­жите хоть вы ему – пусть не изоб­ра­жа­ет из се­бя пей­за­нина на се­ноко­се!

- В са­мом де­ле, - всту­пил­ся за лю­бим­ца мон­сень­ор, - мэтр Ла Кар­валь, не пу­гай­те так бед­но­го месье Мо­рана. Вы дол­жны его по­нимать, как муж­чи­на – муж­чи­ну.

Эша­вель, по­раз­мыслив, ре­шил от­ве­тить на воп­рос про­куро­ра:

- Пом­нится, до­воль­но дав­но, лет двад­цать или трид­цать то­му, кресть­яне вспа­хива­ли по­ле в ок­рес­тнос­тях го­рода. Плуг вы­вер­нул из зем­ли древ­ний клад. В чис­ле про­чих ве­щиц там был и этот серп – и я при­купил его, вдруг при­годит­ся в ка­чес­тве ат­ри­бута… Чуть ле­вее ло­коть, отец Ан­ту­ан.

Ра­ди спо­кой­ствия Фран­суа про­курор чуть пе­ред­ви­нул ру­ку с тя­желым ору­жи­ем.

- Не вол­нуй­тесь, месье, - сквозь зу­бы хо­лод­но про­цедил он. – Ли­шу вас этой ми­лой ве­щицы не я.

- И на том спа­сибо, - раз­дра­жен­но про­вор­чал Фран­суа. - Те­перь я знаю, к ко­му об­ра­щать­ся за мрач­ны­ми пред­ска­зани­ями. Вы, месье Ла Кар­валь, всег­да го­товы об­на­дежить ближ­не­го сво­его и под­держать его в бе­де. Обе­щай­те, что при­несе­те мне бу­кетик на мо­гил­ку, же­латель­но из бе­лых ли­лий!

- Фран­суа, си­ди спо­кой­но, - Шарль чуть на­давил рас­то­пырен­ной пя­тер­ней на пле­чо ма­лень­ко­го месье Мо­рана.

- Я и так си­жу, спо­кой­ней не­куда!

- Ты вер­тишь­ся.

- Да не вер­чусь я!

- Гос­по­да, это прос­то не­выно­симо! – Эша­вель вот­кнул кисть в кув­шин с во­дой, об­тер ру­ки тря­пицей в пес­трых пят­нах крас­ки. – Вы нын­че со­вер­шенно не рас­по­ложе­ны к ра­боте.

- А че­го он!.. – со­вер­шенно по-дет­ски вспы­лил Фран­суа.

- Месье Мо­ран, - мон­сень­ор из­во­лил шлеп­нуть ла­донью по бар­хатно­му под­ло­кот­ни­ку крес­ла. – Из­воль­те вес­ти се­бя прис­той­но.

Уло­вив в го­лосе пре­подоб­но­го неп­рикры­тую уг­ро­зу, Фран­суа вздох­нул и сми­рил­ся со сво­ей участью жер­твы. Ко­ротая вре­мя по­зиро­вания в по­пыт­ках из­ло­вить ру­бино­вым перс­тнем сол­нечный лу­чик и на­целить его в глаз не­доволь­но фыр­ка­юще­му «Та­рани­су».

- Ка­кая му­ха вас се­год­ня уку­сила, месье Ла Кар­валь? – ос­ве­домил­ся ак­тер, ког­да ра­бота над кар­ти­ной бы­ла за­вер­ше­на, и они с про­куро­ром по­кину­ли гос­тепри­им­ный ар­хи­епис­коп­ский дво­рец. На ули­цах, нес­мотря на ко­нец сен­тября, бы­ло жар­ко и душ­но. Пах­ло го­релым – из-за жа­ры, как жа­лова­лись на рын­ке тор­говцы из ок­рес­тных де­ревень, за­горе­лись ле­са за Га­рон­ной и об­щинные по­ля. По ули­цам плыл си­зый дым, зас­тавляв­ший лю­дей чи­хать и каш­лять. Под­ле об­щес­твен­ных фон­та­нов об­ра­зова­лись не­боль­шие стол­потво­рения. Улич­ные со­баки с вы­суну­тыми и ка­па­ющи­ми слю­ной язы­ками неп­ри­ка­ян­но бро­дили в по­ис­ках ос­тров­ков те­ни. – На­де­юсь, это не свя­зано со мной?

- Мне не да­ет по­коя кое-что из ска­зан­но­го пре­подоб­ным, - не­охот­но приз­нался Ла Кар­валь. – Се­год­ня с ут­ра я на­роч­но заг­ля­нул в Га­лерею Ан­ге­лов – срав­нить…

- Что имен­но и с чем вы срав­ни­вали? – ожи­вил­ся за­ин­три­гован­ный Фран­суа.

- Пор­тре­ты Амо­ри де Вержь­ена, Яб­лочно­го Ан­ге­ла. У не­го, единс­твен­но­го из всей кол­лекции его пре­ос­вя­щенс­тва, крылья на­писа­ны в чер­ных то­нах, - го­лос про­куро­ра зву­чал рас­те­рян­но и сму­щен­но, буд­то Ла Кар­валь прек­расно по­нимал всю не­сос­то­ятель­ность и хруп­кость сво­их до­мыс­лов. Од­на­ко Фран­суа не­мед­ля раз­вил его до­гад­ку:

- Тем­но­го ан­ге­ла прок­ли­нал пе­ред смертью по­кой­ный Ла­ну. В до­ме Ама­лии Ла­ну мне при­видел­ся тем­ный ан­гел, уп­равляв­ший пос­тупка­ми убийц. Мон­сень­ор на­зывал Амо­ри сво­им тем­ным ан­ге­лом. Вы что, - ак­тер зап­нулся о выс­ту­пав­ший из мос­то­вой бу­лыж­ник, за­час­тив: – Ду­ма­ете, Амо­ри де Вержь­ен жив?! Он ка­ким-то об­ра­зом об­ма­нул пре­ос­вя­щен­но­го – и тог­да, де­сять лет на­зад, ин­сце­ниро­вал свою смерть и скрыл­ся? А те­перь вер­нулся в Ту­лузу и сно­ва ру­ково­дит сво­ими адеп­та­ми?

- Мон­сень­ор вся­чес­ки ухо­дит от от­ве­тов на воп­ро­сы, ког­да и при ка­ких об­сто­ятель­ствах умер Амо­ри, - под­твер­дил Ла Кар­валь. – Что ж, ес­ли он не хо­чет го­ворить, я уз­наю это сам. Му­ници­пали­тет сле­дит за рож­де­ни­ем и смертью обы­вате­лей, кон­чи­на столь зна­читель­но­го че­лове­ка, как граф де Вержь­ен, не мог­ла прой­ти не­заме­чен­ной и не­зафик­си­рован­ной. В об­щем, я от­пра­вил сек­ре­таря по­рыть­ся в до­кумен­тах. К ве­черу я бу­ду точ­но знать, где по­хоро­нен Амо­ри – и ког­да он по­кинул наш мир.

- Это по­может ва­шему рас­сле­дова­нию?

- По­может, но… - про­курор ос­та­новил­ся, про­пус­кая на­ряд­ный ма­лень­кий эки­паж. – Чем боль­ше я раз­мышляю, тем боль­ше по­нимаю: мон­сень­ор де Лан­саль­як в лю­бом слу­чае ока­жет­ся под уда­ром. Ес­ли я най­ду прес­тупни­ков – зна­чит, его эми­нен­ция был не­дос­та­точ­но вни­мате­лен к нуж­дам пас­твы и пре­неб­ре­га­ет над­зо­ром за нравс­твен­ностью по­допеч­ных. Ес­ли прес­тупни­ков не об­на­ружат – ста­ло быть, мон­сень­ор Ту­луз­ский сам впал в ересь и сво­ими дей­стви­ями на­роч­но за­путал мо­лодо­го, но не­опыт­но­го па­риж­ско­го юрис­та. В пос­леднем слу­чае де­ло мо­жет обер­нуть­ся сов­сем сквер­но, ибо мне не­мед­ленно при­пом­нят все со­вер­шенные в Ту­лузе греш­ки. Вас, месье Мо­ран, в том чис­ле, - Ла Кар­валь не­весе­ло хмык­нул. – Ес­ли же, не при­веди Гос­подь, при­режут еще ко­го-ни­будь – мне вме­нят в ви­ну нес­по­соб­ность вес­ти следс­твие и ли­шат дол­жнос­ти в Шат­ле.

- Тог­да что же нам де­лать? – опе­шил Фран­суа.

- Про­дол­жать на­чатое и на­де­ять­ся на луч­шее, что же еще, - вы­соко­мер­но от­клик­нулся мо­лодой про­курор. – Ни­чего, вык­ру­тим­ся как-ни­будь. Пос­мотрим, как пой­дут ва­ши де­ла в ба­лага­не под пок­ро­витель­ством Фор­ту­ны.

Те­атр гос­под Шос­се­лена и Рий­оля не шел ни в ка­кое срав­не­ние с прек­расным за­лом во двор­це ар­хи­епис­ко­па. Здесь не бы­ло ни­каких у­ют­ных лож и мяг­ких удоб­ных кре­сел, толь­ко обыч­ные длин­ные ска­мей­ки, из­ре­зан­ные но­жами и ша­та­ющи­еся. Под но­гами на дав­но не­мытом по­лу шур­шал му­сор. Не­боль­шое гул­кое по­меще­ние ос­ве­щали нес­коль­ко мас­ля­ных фо­нарей, ряд­ком выс­тавлен­ных вдоль жес­тя­ного же­лоба рам­пы – от­че­го ос­ве­щен­ные сни­зу ли­ца соб­равших­ся на сце­не учас­тни­ков труп­пы ка­зались урод­ли­во вы­тяну­тыми кни­зу и то ли­шен­ны­ми глаз, то в их зрач­ках вспы­хива­ло баг­ро­вое пла­мя. За­навес был сшит из нес­коль­ких кус­ков сквер­но вык­ра­шен­но­го хол­ста и под­вя­зан обыч­ной ве­рев­кой. На сце­не ва­лялись пус­тые де­ревян­ные ящи­ки и сун­ду­ки, на ко­торых рас­се­лись ак­те­ры.

Ла Кар­валь за­нял мес­то в од­ном из пос­ледних ря­дов, очень удач­но сде­лав вид, что его здесь вов­се нет. Фран­суа про­шел меж­ду ря­дами ска­ме­ек к сце­не, вгля­дел­ся – и ед­ва по­давил об­ра­дован­но-изум­ленный вскрик. Сре­ди нез­на­комых ему мо­лодых лю­дей и де­виц за­теса­лись две лич­ности, встре­ча с ко­торы­ми зас­та­вила сер­дце месье Мо­рана бить­ся быс­трее. Ак­ку­рат­ная скром­ни­ца ма­дему­азель Го­ден, бы­лая Ак­та из «Сер­дца ти­рана», и веч­но взлох­ма­чен­ный Ма­ри-Рай­мон, ис­полни­тель ро­ли Бри­тан­ни­ка. Уви­дев их, Фран­суа опе­шил – что, ес­ли быв­шие зна­ком­цы сей­час нач­нут расс­пра­шивать, с ка­кой ра­дос­ти он по­кинул зо­лотое гнез­дышко под по­лой ар­хи­епис­коп­ской су­таны и ша­та­ет­ся по де­шевым за­веде­ни­ями нав­ро­де «Те­ат­ра Фор­ту­ны»?

Но пе­ремол­вить­ся сло­вом им не уда­лось – из бо­ковой ку­лисы вы­шел и лов­ко спрыг­нул в зал месье Рий­оль. Усел­ся на та­бурет, пос­тавлен­ный в про­ходе меж­ду ска­мей, ог­ля­дел труп­пу.

- От­части мы уже зна­комы, но пред­ста­вим­ся еще раз, - нег­ромко ска­зал он. – На­шей на­деж­дой и фи­нан­со­вой опо­рой яв­ля­ет­ся месье Шос­се­лен, с ко­торым вы бу­дете под­пи­сывать кон­трак­ты и из рук ко­торо­го вам пред­сто­ит по­лучать жа­лова­ние. Я – мэтр Рий­оль. Ва­ше пер­со­наль­ное прок­ля­тие, все за­пом­ни­ли? Те­перь вы. Фи­липп, Ма­ри-Рай­мон, Ни­колетт, Фран­суа, Адель, Зи­зиль, Ар­ман, Ло­рет­та, Жан­но…

Де­сять мо­лодых лю­дей и че­тыре де­вуш­ки на пус­той сце­не не­воль­но ста­рались дер­жать­ся поб­ли­же друг к дру­гу, изу­ча­юще ко­сясь на бу­дущих пар­тне­ров и на мэт­ра Рий­оля. Как поч­ти сра­зу бро­силось в гла­за Фран­суа, труп­пу для бу­дуще­го пред­став­ле­ния мэтр по­доб­рал, сде­лав став­ку на об­лик и воз­раст. Стар­ше­му из при­сутс­тву­ющих, Фи­лип­пу, мед­ли­тель­но­му блон­ди­ну круп­но­го сло­жения, бы­ло око­ло трид­ца­ти, ос­таль­ные бы­ли ку­да мо­ложе – и до­воль­но хо­роши со­бой. У ко­го-то, как под­ме­тил опыт­ным взгля­дом месье Мо­ран, уже имел­ся опыт ли­цедей­ства, ко­го-то взя­ли ис­клю­читель­но за ми­ловид­ность.

- На­ше пред­став­ле­ние сос­то­ит­ся че­рез две не­дели, - над­трес­ну­тый го­лос рас­по­ряди­теля был слы­шен не слиш­ком да­леко, от­че­го всем приш­лось приб­ли­зить­ся к краю сце­ны и вни­матель­но вслу­шивать­ся. - Не­кото­рым из вас при­дет­ся за­учить свой текст. Ко­му ре­чей на пер­вый раз не дос­та­нет­ся, пусть не на­де­ет­ся смир­но от­си­деть­ся в угол­ке. Ра­ботать при­дет­ся всем. Каж­дый из вас клят­венно за­верил ме­ня, что по­зарез нуж­да­ет­ся в день­гах и го­тов ра­ди это­го на мно­гое. Пос­ледний шанс пе­реду­мать - сей­час. Вы­ход вон там. Обе­щаю, это ни­как не ска­жет­ся на ва­шей ре­пута­ции. Есть же­ла­ющие по­кинуть нас? - он за­мол­чал, вы­жида­тель­но гля­дя на пес­трую труп­пу гла­зами цве­та мут­ной бо­лот­ной зе­лени.

Воп­рос проз­ву­чал ри­тори­чес­ки. Мо­лодые ак­те­ры и ак­три­сы, пусть и чувс­тво­вали се­бя не в сво­ей та­рел­ке, от­сту­пать не со­бира­лись и на­пере­гон­ки к две­рям не бро­сились, хо­тя кое-кто не­реши­тель­но пе­рес­ту­пил с но­ги на но­гу.

- Нет же­ла­ющих? – мэтр Рий­оль одоб­ри­тель­но кив­нул. – Что ж, это ра­ду­ет. Но пре­дуп­реждаю: в бли­жай­шее вре­мя вам пред­сто­ит за­быть сло­ва «не хо­чу», «не бу­ду» и «не умею».

- А ка­кие вы­учить: «Дай­те мне вот это­го, и по­боль­ше?» - от­ва­жил­ся сос­трить Ма­ри-Рай­мон, усев­ший­ся на сре­зе сце­ны.

- Вер­ный ход мыс­лей, - кив­нул мэтр. – Но я бы пред­по­чел, что­бы вы по­ка при­дер­жа­ли свое ос­тро­умие при се­бе. Итак – вот это­го, и по­боль­ше. Без воз­ра­жений и дол­гих спо­ров. Мы с мэт­ром Шос­се­леном по­забо­тим­ся, что­бы ва­ши тру­ды бы­ли воз­награж­де­ны по дос­то­инс­тву, хо­тя зо­лотых гор и лег­кой жиз­ни не обе­щаю. Те­перь, да­мы и гос­по­да, пос­мотрим, на что вы спо­соб­ны, - он при­зыв­но по­махал в воз­ду­хе пач­кой лис­тов. – Раз­би­рай­те. Пос­лу­ша­ем ва­ши го­лоса и чте­ние.

На раз­рознен­ных лис­тках ока­зались стро­фы ра­сино­вой «Фед­ры» - про­тив ожи­даний Фран­суа, уже при­гото­вив­ше­гося по­лучить текст нав­ро­де «Сер­дца ти­рана», толь­ко ку­да худ­ше­го ка­чес­тва. Мэтр Рий­оль ока­зал­ся ку­да бо­лее тре­бова­тель­ным пос­та­нов­щи­ком, не­жели сам месье Мо­ран – Фран­суа го­нял сво­их под­чи­нен­ных до седь­мо­го по­та, этот но­вич­ков – до де­сято­го. Дос­та­лось всем: Фи­лип­па обоз­ва­ли Ка­мен­ным Гос­тем, Ни­колетт рас­кри­тико­вали за хо­лод­ность жес­ти­куля­ции, Ар­ма­на – за из­лишнюю жи­вость и нер­вность. Са­мому Фран­суа дос­та­лось за не­ис­тре­бимый юж­ный го­ворок, Ма­ри-Рай­мо­ну – за не­чет­кость дик­ции. Ча­са че­рез три бы­ло доз­во­лено сде­лать не­боль­шой пе­рерыв, не по­кидая за­ла. Со­дер­жа­тель те­ат­ра рас­щедрил­ся, мо­лоде­жи с ули­цы при­нес­ли сне­ди и кор­зи­ну с бу­тыл­ка­ми ви­на. Мэтр Рий­оль и его по­явив­ший­ся в за­ле ком­пань­он, месье Шос­се­лен, отош­ли в даль­ний угол за­ла, и дол­го о чем-то шеп­та­лись. Мож­но бы­ло не бить­ся об зак­лад, об­сужда­лись си­дев­шие на сце­не мо­лодые лю­ди – но как лю­бопыт­ная ак­тер­ская бра­тия ни нас­то­ражи­вала уши, ра­зоб­рать тол­ком ни­чего не уда­лось.

- Те­бя что, пну­ли со дво­ра? – Рай­мон плюх­нулся ря­дом, стук­нул ста­каном по краю ста­кана Фран­суа. По­дошед­шая Ни­колетт по­доб­ра­ла юб­ки, усев­шись на скрип­нувший сун­дук, и улыб­ну­лась:

- Ра­да сно­ва вас ви­деть, месье Мо­ран. Это пра­виль­но, что вы уш­ли от­ту­да. Не­чего вам там бы­ло де­лать.

- Ну, не ска­жи, - хмык­нул Рай­мон. – Де­лать там как раз бы­ло очень да­же есть че­го…

- Треп­ло, - Ни­колетт без­злоб­но дер­ну­ла бол­тли­вого при­яте­ля за ухо и по­вер­ну­лась к Фран­суа, ода­рив его при­яз­ненным взгля­дом тем­ных очей. – Я по­лагаю, вы нап­расно тра­тили свой та­лант на пок­ро­вите­ля, а Рай­мон со мной не сог­ла­сен. Он толь­ко и ищет, ко­му бы про­дать­ся по­доро­же, да по­купа­теля на столь под­порчен­ный то­вар не на­ходит­ся. Зна­ете, - она над­ку­сила пи­рожок, слиз­ну­ла выс­ту­пив­шую кап­лю виш­не­вого ва­ренья, - я на­де­ялась, что вы уй­де­те от­ту­да и объ­яви­тесь в «Те­ат­ре Фор­ту­ны». Вы ведь слы­хали про мэт­ра Рий­оля?..

- Что мы дол­жны знать? – не­мед­ля за­ин­те­ресо­вал­ся Фран­суа. – Ка­кой-та­кой сек­рет?

Ак­три­са за­говор­щицки по­низи­ла го­лос, обо­им со­бесед­ни­кам приш­лось по­дать­ся бли­же:

- Не об­ра­щай­те вни­мания на за­пус­те­ние и хлам – зда­ние сня­ли сов­сем не­дав­но. Мэтр Рий­оль – он… у не­го есть ред­кос­тный та­лант. Та­лант нас­тавни­ка, ка­ким нем­но­гие мо­гут пох­ва­лить­ся. Мож­но ро­дить­ся с уме­ни­ем иг­рать на сце­не, но ред­ко встре­ча­ет­ся дар обу­чать ак­те­ров мас­терс­тву. Та­лант соз­да­вать спек­такли на но­вый лад – как хо­тели сде­лать вы, Фран­суа, толь­ко он ку­да опыт­нее. Я так дав­но меч­та­ла по­пасть имен­но к мэт­ру! Нес­мотря на… - Ни­колетт зап­ну­лась, но су­мела твер­до и ре­шитель­но за­кон­чить фра­зу: - Нес­мотря на то, что здеш­ние пос­та­нов­ки сов­сем не от­ли­ча­ют­ся це­ломуд­ри­ем и сдер­жанностью. Но я… ду­маю, я с этим справ­люсь. Глав­ное – мы смо­жем учить­ся, учить­ся у че­лове­ка, ода­рен­но­го са­мим Гос­по­дом! Хо­тя вер­нее бу­дет ска­зать – бла­гос­ло­вен­но­го Апол­ло­ном, по­тому что Гос­подь, как я слы­шала, не жа­лу­ет ко­меди­ан­тов, - де­вуш­ка хи­хик­ну­ла, гор­дясь сво­им воль­но­думс­твом.

- Ма­дон­на всту­пилась за Тан­гей­зе­ра, - за­дум­чи­во на­пом­нил Ма­ри-Рай­мон. Отоб­рал у ув­лекшей­ся рас­ска­зом ма­дему­азель Го­ден над­ку­сан­ный пи­рожок и сло­пал сам.

- Так то Ма­дон­на! Жен­щи­ны всег­да пад­ки на кра­сав­цев с хо­роши­ми го­лоса­ми, - выс­ка­зал­ся Фран­суа. – Ни­колетт, а от­ку­да к нам яви­лось это сок­ро­вище, мэтр Рий­оль, вам не до­велось уз­нать?

- Го­да два то­му он вмес­те со сво­им ком­пань­оном при­ехал из Ита­лии, - не очень уве­рен­но от­ве­тила ма­дему­азель. – Он имел там боль­шой ус­пех, а те­перь ре­шил вер­нуть­ся на ро­дину.

- Зна­чит, нам нес­ка­зан­но и не­зас­лу­жен­но по­вез­ло, - под­вел итог Рай­мон. – На­до зу­бами и ког­тя­ми дер­жать­ся за это мес­то, вот что я ду­маю.

- А где вы по­теря­ли Те­резу? – вспом­нил о рас­сле­дова­нии про­куро­ра и о его до­гад­ках Фран­суа. – Ма­дему­азель Го­ден, мне ка­залось, вы с ней не­раз­лучны.

- Мы и бы­ли не­раз­лучны, - кив­ну­ла Ни­колетт, под­став­ляя свой ста­кан под гор­лышко бу­тыл­ки. – Толь­ко пос­ле спек­такля у ва­шего пат­ро­на Те­резе улыб­ну­лась уда­ча. Она поз­на­коми­лась с од­ним из гос­тей и влю­билась по уши. Соб­ра­лась и ука­тила к сво­ему друж­ку – у не­го по­местье где-то под Ту­лузой. На­де­юсь, она счас­тли­ва. И на­де­юсь, что в один прек­расный день Люсь­ен не сва­лит­ся мне на го­лову с раз­ду­тым чре­вом и с длин­ным пе­реч­нем сво­их нес­частий. Пе­ред отъ­ез­дом она кля­лась мне пи­сать, но это же Те­реза! На­вер­ня­ка по­забы­ла обе­щание, как толь­ко вы­еха­ла за во­рота.

«Она не на­пишет, не при­едет и ни­ког­да боль­ше не вый­дет на сце­ну. Те­реза уби­та. Ее увез­ли на у­еди­нен­ный ос­тро­вок и пе­рере­зали гор­ло. На­шу Те­резу по­хоро­нили на ок­ра­ин­ном клад­би­ще за счет Цер­кви и щед­рости мон­сень­ора», - Фран­суа кив­нул в знак то­го, что слы­шал, и от­са­люто­вал ста­каном:

- Пусть ей бу­дет луч­ше, чем нам.

- Пусть ей бу­дет луч­ше, чем нам, - хо­ром пов­то­рили Ма­ри-Рай­мон и Ни­колетт дав­нее ак­тер­ское по­жела­ние.

- А с кем имен­но она во­дила зна­комс­тво? – рис­кнул спро­сить Фран­суа. Ма­дему­азель Го­ден по­жала пле­чами:

- Вот не ска­жу. Обыч­но у Те­резы не бы­ло от ме­ня сек­ре­тов, но тут она ста­ла та­кой скрыт­ной. Я толь­ко знаю, что она под­це­пила это­го пок­лонни­ка на «Сер­дце ти­рана». Го­вори­ла, он был вос­хи­щен ее иг­рой.

Мэтр Рий­оль вер­нулся к сце­не, гром­ко пох­ло­пал в ла­доши, дав знать об окон­ча­нии пе­реры­ва. Воз­вра­щения к тра­гичес­кой ис­то­рии древ­негре­чес­кой ца­рицы и ее па­сын­ка не пос­ле­дова­ло. В зал по­жало­вал но­вый пер­со­наж: длин­ный и то­щий тип со скрип­кой, пе­рели­вы ко­торой зву­чали не­ожи­дан­но чис­то и яс­но, от­зы­ва­ясь под не­высо­ким по­тол­ком с за­коп­ченной рос­писью. Рий­оль пог­нал сво­их по­допеч­ных тан­це­вать, соз­да­вая и ме­няя па­ры, по­дыс­ки­вая на­илуч­шие со­чета­ния, ста­вя де­вушек в па­ры с де­вуш­ка­ми, а юно­шей – с юно­шами. Ока­зав­шись с па­ре с пред­ста­вите­лем сво­его по­ла, не­кото­рые не­ожи­дан­но для се­бя те­рялись, не в си­лах сде­лать и ша­гу. Сим­па­тич­ная Адель во­об­ще за­каме­нела стол­бом пос­ре­ди сце­ны и ука­зу­ющим жес­том мэт­ра бы­ла сог­на­на в зал.

Фран­суа дос­тался в па­ру смаз­ли­вый тем­но­воло­сый юнец по име­ни Ар­ман, по­хожий на фар­фо­рово­го пас­тушка ес­тес­твен­ным ру­мян­цем во всю ще­ку и с кра­сивым тон­ким ртом. Дви­гал­ся он не­дур­но и лов­ко, но оба пы­тались вес­ти, от­че­го пос­то­ян­но сби­вались с так­та и нас­ту­пали друг дру­гу на но­ги. Месье Мо­ран ше­потом по­сове­товал ему рас­сла­бить­ся, сог­ла­сив­шись изоб­ра­жать да­му – и па­роч­ка прош­ла круг ров­но, без дер­ганья, поч­ти бе­зуп­речно спле­тая слож­ную до­рож­ку ша­гов. Соз­да­вая впе­чат­ле­ние, что в тан­це и впрямь учас­тву­ют мо­лодой че­ловек и пе­ре­оде­тая па­жом де­вица – вот толь­ко Фран­суа за­метил, что его пар­тнер тща­тель­но из­бе­га­ет соп­ри­кос­но­вений, ста­ра­ясь да­же в тан­це дер­жать­ся в от­да­лении. Тан­це­вать Фран­суа всег­да лю­бил, для не­го это бы­ло за­няти­ем лег­ким и ес­тес­твен­ным, так­же как и по­луше­потом под­драз­ни­вать пар­тне­ра и но­вого зна­ком­ца, по­ка тот до­воль­но рез­ко не кру­танул Фран­суа в зак­лю­читель­ном пи­ру­эте, ед­ва не по­теряв рав­но­весие и вы­пус­тив ру­ку пар­тне­ра.

- Усер­дие хо­рошо в ме­ру, - су­хо за­метил мэтр Рий­оль, но все же кив­нул.

Сле­ду­ющая па­ра, Ло­рет­та и пух­лень­кая брю­нет­ка, от­кли­кав­ша­яся на стран­но­ватое проз­ви­ще Зи­зиль, име­ли опыт по­доб­ных тан­цев - или прос­то ув­леклись иг­рой, об­ле­тев пыль­ную сце­ну вих­рем раз­ве­ва­ющих­ся юбок под дроб­ный то­пот каб­лучков и за­лих­ват­ское пе­ние скрип­ки. Рий­оль зас­та­вил де­вушек пов­то­рить круг, пос­ле че­го удов­летво­рен­но кив­нул, за­явив:

- Вы двое, бу­дете па­рой. Идил­ли­чес­ких пас­ту­шек из вас яв­но не вый­дет, но пос­мотрим, на что вы сго­дитесь... Что ж, для на­чала неп­ло­хо. Да­мы и гос­по­да, на се­год­ня дос­та­точ­но. Зав­тра на­чина­ем в то же вре­мя и рас­пре­деля­ем ро­ли. Всем спа­сибо, все сво­бод­ны.

Фран­суа ка­залось – зо­лотой дур­ман, вла­дев­ший им на про­тяже­нии пос­ледних ме­сяцев, на­чина­ет пос­те­пен­но раз­ве­ивать­ся. То, что он ус­тал до под­ка­шива­ющих­ся ног и тря­сущих­ся рук, бы­ло хо­рошо и пра­виль­но. Он дав­но не ус­та­вал так – от ра­боты, от уси­лий, от ощу­щения то­го, что у не­го на­конец что-то по­луча­ет­ся тол­ком. От осоз­на­ния то­го, что он на сво­ем мес­те.

Ра­зош­лись не сра­зу. Ка­кое-то вре­мя куч­ка ак­те­ров и ак­трис сто­яла в гряз­но­ватом фойе, шум­но де­лясь впе­чат­ле­ни­ями и нер­вно пе­рес­ме­ива­ясь. Фран­суа без тру­да со­об­ра­зил: его но­вые при­яте­ли в глу­бине ду­ши ожи­дали и опа­сались худ­ше­го, а уго­дили в опыт­ные ру­ки че­лове­ка, зна­юще­го свое де­ло. Фи­липп пред­ло­жил заг­ля­нуть в бли­жай­шую та­вер­ну и от­ме­тить пер­вый день, но сош­лись на том, что все ус­та­ли и пред­почтут ра­зой­тись по до­мам.

Фран­суа про­шел с де­сяток ша­гов вниз по ули­це свя­того Оно­ре, ког­да из ка­кого-то уз­ко­го гряз­но­го пе­ре­ул­ка выс­коль­знул до­воль­ный со­бой Ла Кар­валь, удов­летво­рен­но со­об­щив:

- Я отыс­кал чер­ный ход. Мож­но при­ходить и ухо­дить не­заме­чен­ным.

- Есть хо­чу, прос­то по­мираю, - по­жало­вал­ся Фран­суа. – Да­вай­те про­гуля­ем­ся в ко­фей­ню на на­береж­ной. Как вам пон­ра­вилось ло­гово зло­де­ев?

- Бла­го­об­разно, - вы­нуж­денно приз­нал Ла Кар­валь. – Впро­чем, на­ив­но бы­ло бы пред­по­лагать, что у них в цен­тре сце­ны гро­моз­дится жер­твен­ник или кро­вать на две­над­цать пер­сон, где от вас пот­ре­бова­ли бы изоб­ра­зить что-ни­будь го­рячее.

Об­лю­бован­ный ими во вре­мя вче­раш­ней про­гул­ки у­еди­нен­ный сто­лик в ко­фей­не на бе­регу Га­рон­ны ока­зал­ся не за­нят. Ак­тер и про­курор усе­лись за сим­во­личес­ким ог­ражде­ни­ем в ви­де шта­кет­ни­ка, оп­ле­тен­но­го шпа­лер­ны­ми ро­зами, по­вяд­ши­ми из-за жа­ры. Фран­суа вце­пил­ся в по­дан­ную ему чаш­ку с го­рячим шо­кола­дом, об­жи­га­ясь, вых­ле­бал по­лови­ну, и взгля­нул на Ла Кар­ва­ля – в ка­рих гла­зах чи­тал­ся азарт:

- Что те­перь ска­жете ка­сатель­но мэт­ра Рий­оля? По­хож он на ва­шего зна­ком­ца?

- В мо­мент, ког­да он раз­да­вал вам ука­зания – уди­витель­но был по­хож, - за­дум­чи­во кив­нул Ла Кар­валь, от­ло­мив ку­сок от пи­рож­ка с мяс­ной на­чин­кой и бес­смыс­ленно рас­кро­шив его по сто­лу. – Прав­да, клясть­ся в этом на Биб­лии я бы не стал. Мо­жет, они и впрямь ни­какие не дру­иды и не лю­цифе­риты, а са­мые обыч­ные пос­тавщи­ки жи­вого то­вара… Но чутье ме­ня ред­ко под­во­дило. Слиш­ком мно­го сов­па­дений.

- Все сов­па­дения ши­ты бе­лыми нит­ка­ми, ес­ли вы­яс­нится, что мэтр Рий­оль не име­ет ни­како­го от­но­шения к се­мей­ству де Вержь­ен, - Фран­суа дер­жал чаш­ку обе­ими ру­ками, при­нюхи­ва­ясь к слад­ко­му ва­ниль­но­му аро­мату. – Ведь пре­подоб­ный уве­рен, что Гий­ом Ля Миш­лен сей­час вы­хар­ки­ва­ет лег­кие в Га­ити или в Гви­ане. Но за­то я встре­тил зна­комых, с ко­торы­ми мы ста­вили спек­такль для мон­сень­ора, и нат­кнул­ся на сле­ды Те­резы Люсь­ен. Мои друзья уве­рены, что Те­резу увез пок­лонник, с ко­торым ба­рыш­ня Люсь­ен поз­на­коми­лась пос­ле премь­еры во двор­це его эми­нен­ции.

- Их не уди­вило, что от нее боль­ше не бы­ло ни­каких вес­тей? – нас­то­рожил­ся мо­лодой про­курор.

- Нет. Мы же – пе­река­ти-по­ле. Поз­на­коми­лись в Ту­лузе, разъ­еха­лись, че­рез год встре­тились дру­гим сос­та­вом в Бор­до, еще че­рез год доб­ра­лись на гас­тро­ли в Ли­он, уз­нав, что кто-то умер, кто-то же­нил­ся, а кто-то сме­нил фа­милию и ам­плуа, - объ­яс­нил Фран­суа. – Что же до мэт­ра Рий­оля, то моя зна­коми­ца, ма­дему­азель Го­ден, ут­вер­жда­ет, яко­бы он при­ехал го­да два из Ита­лии, - он до­пил шо­колад, за­казал еще чаш­ку и за­дум­чи­во до­бавил: - Тут та­кая стран­ная вещь про­ис­хо­дит. Вы не по­вери­те, а ес­ли да­же по­вери­те – не пой­ме­те…

- Вы опять что-то… уви­дели? – Ла Кар­валь не­тер­пе­ливо по­дал­ся впе­ред. – Что-то ощу­тили? Рас­ска­жите мне, Фран­суа!

- Обе­щай­те не сме­ять­ся, - месье Мо­ран пос­та­вил чаш­ку на блюд­це, сце­пил паль­цы пе­ред со­бой в за­мок, нес­коль­ко раз шум­но вдох­нул и вы­дох­нул, вы­палив: - Мэтр Рий­оль, кем бы он ни был на са­мом де­ле, об­ла­да­ет ред­кос­тным да­ром. По­нима­ете ли, Ла Кар­валь, в чем де­ло… Ког­да у те­бя есть та­лант, сце­на и воз­можность де­лать то, что ты мо­жешь - те­бе боль­ше не нуж­но ни­чего дру­гого. Ни ми­лос­тей Са­таны, ни бла­гос­клон­ности древ­них бо­гов, ни­чего. Ты сам - бог. Они все мо­гут ка­тить­ся на все че­тыре сто­роны и ид­ти сво­ей до­рогой, по­тому что у те­бя есть своя, своя собс­твен­ная звез­да и ис­кра. Пусть и го­рящая в столь убо­гом мес­течке, как этот ба­лаган, ку­да мы на­нялись. Да, мо­жет Рий­оль и ста­вит пас­то­рали с ба­лета­ми, в фи­нале ко­торых зри­тели име­ют ис­полни­телей, но это не важ­но... По­нима­ете - не важ­но! - он с на­деж­дой заг­ля­нул в чер­ные очи Кан­те­на, ви­димо, не на­шел там по­нима­ния, уд­ру­чен­но мот­нув го­ловой: - Нет, вы не пой­ме­те.

- Я вов­се не нас­толь­ко ту­пой и бес­чувс­твен­ный, ка­ким пы­та­юсь ка­зать­ся, - про­курор по­чувс­тво­вал се­бя нес­коль­ко у­яз­влен­ным. – Да­же мо­его ра­зуме­ния дос­та­ло, что­бы за­метить: там, на сце­не, вы ста­нови­тесь дру­гим. Вам не­дос­та­ет под­мос­тков, пусть это да­же де­шевей­ший и гряз­ный ба­лаган. Пос­лу­шай­те, месье Мо­ран, - он по­мед­лил, под­би­рая нуж­ные сло­ва. Фран­суа вы­жида­тель­но смот­рел, чуть скло­нив го­лову: - По­чему бы вам не… ну, не бро­сить то, чем вы за­нима­етесь? Не­дос­той­но муж­чи­ны быть под­стил­кой, пусть да­же на пар­ке­те под но­гами его пре­ос­вя­щенс­тва.

- Он не хо­чет, что­бы я ухо­дил, - ко­рот­ко объ­яс­нил Фран­суа. – И я… я не мо­гу. Вы са­ми зна­ете, как ему труд­но сей­час. Ес­ли я уй­ду, это бу­дет… как бегс­тво с то­нуще­го ко­раб­ля.

- У мон­сень­ора есть отец Ан­ту­ан д'Арнье и це­лая сво­ра тех, кто вы­тащит его из лю­бой слож­ной си­ту­ации, - воз­ра­зил Ла Кар­валь. – Ва­ше при­сутс­твие или от­сутс­твие ни­чего не из­ме­нит, - он про­тянул ру­ку, на миг нак­рыв сво­ей ла­донью ла­донь Фран­суа. – Или все де­ло в день­гах? В той жиз­ни пол­ной ча­шей, ко­торую он в сос­то­янии вам пред­ло­жить? За­думай­тесь, месье Мо­ран – что ста­нет­ся с ва­ми, ес­ли ваш пок­ро­витель бу­дет свер­гнут со сво­его пь­едес­та­ла? Ник­то не по­верит в ва­шу не­винов­ность и неп­ри­час­тность, сра­зу же оты­щут­ся сви­дете­ли - и вы ока­жетесь за ре­шет­кой. По об­ви­нению в неп­ристой­ном по­веде­нии, со­домии и черт зна­ет в чем. Мо­жет, в сис­те­мати­чес­ких кра­жах у ва­шего пок­ро­вите­ля.

- Не пу­гай­те, мне и так страш­но, - Фран­суа ткнул­ся лок­тя­ми в по­пол­зшую гряз­но­ватую ска­терть, за­пус­тил паль­цы в рас­тре­пан­ные пос­ле тан­цев во­лосы, еро­ша пряд­ки. Раз­мышляя над тем, как на са­мом де­ле сле­ду­ет по­нимать го­рячую речь про­куро­ра и ка­ков ис­тинный смысл его слов. Не мо­жет ведь быть та­кого, что­бы Ла Кар­валь всерь­ез пред­ла­гал ему ос­та­вить мон­сень­ора и Ту­лузу, пе­реб­равшись в Па­риж? Да­лекая, хо­лод­ная, ве­личес­твен­ная сто­лица. Кто он там бу­дет – ак­тер с про­вин­ци­аль­ной сце­ны, один из де­сят­ков ты­сяч, го­ня­ющих­ся за зо­лотым приз­ра­ком сла­вы? – Преж­де у ме­ня хо­тя бы ос­та­валась на­деж­да, что все как-ни­будь раз­ре­шит­ся, что вы ока­жетесь ум­нее и со­об­ра­зитель­нее всех, и вы­веде­те прес­тупни­ков на чис­тую во­ду.

- Вы­веду, - с ап­ломбом за­явил Ла Кар­валь. – А вы мне в этом по­може­те. Да­же про­тив сво­ей во­ли. Не кук­си­тесь, Фран­суа. Ка­ков бы ни был ис­ход это­го де­ла, обе­щаю, я по­забо­чусь о вас.

Фран­суа в от­вет скеп­ти­чес­ки вски­нул бровь, мол, че­го сто­ят ва­ши обе­щания?