Высокие небеса Тулузы

Вы­нес­ти три дня вы­нуж­денной раз­лу­ки ока­залось вы­ше сил д'Арнье. Он не мог от­де­лать­ся от на­вяз­чи­вых мыс­лей о Фран­суа. Ему бы­ло не­об­хо­димо знать, чем сей­час за­нят ак­тер, как он про­водит вре­мя вда­ли от не­го, за­пер­то­го в рос­кошном узи­лище ар­хи­епис­коп­ско­го двор­ца. Шарль хо­тел за­сыпать и про­сыпать­ся ря­дом с Фран­суа, ви­деть тень длин­ных рес­ниц на смуг­лых ще­ках, со­зер­цать улыб­ку Мо­рана, яс­ную, как сол­нечный зай­чик, слы­шать его го­лос, звон­кий и чет­кий. В кон­це кон­цов Шарль убе­дил се­бя в том, что до­нель­зя бес­по­ко­ит­ся за судь­бу пь­есы его вы­сокоп­ре­ос­вя­щенс­тва, во­лей судь­бы ока­зав­шей­ся в ру­ках месье Мо­рана. Мо­лодой че­ловек весь­ма та­лан­тлив в сти­хос­ло­жении, в этом д'Арнье убе­дил­ся са­молич­но - но где га­ран­тия то­го, что в ув­ле­чении сво­ем юный тво­рец не пе­рей­дет гра­ниц доз­во­лен­но­го? Еще сос­тря­па­ет из дра­гоцен­ной тра­гедии его эми­нен­ции пас­квиль, год­ный лишь для улич­но­го ба­лага­на, или ра­зуха­бис­тую ко­медию нра­вов. С про­вин­ци­аль­но­го ос­тро­ум­ца ста­нет­ся. Пас­тыр­ский долг д'Арнье сос­то­ит в том, что­бы приг­ля­деть, вов­ре­мя вме­шать­ся и пре­сечь.

Вот так, ве­домый бла­гими на­мере­ни­ями и зло­упот­ребляя при­виле­ги­ями, отец Ан­ту­ан, ко­торо­го ни­кому и не при­ходи­ло в го­лову сте­речь, ус­коль­знул на сво­боду. Ус­тре­мив­шись в ма­лень­кую гос­ти­ницу за пло­щадью Ан­ге­лов, ту­да, где бы­ла ком­на­та, про­пах­шая сол­нцем, апель­си­нами и мин­да­лем, ко­торый так лю­било грызть жи­вое воп­ло­щение бе­зум­но­го юж­но­го оча­рова­ния. Фран­суа на­вер­ня­ка раз­гне­ван и бу­дет чес­тить его, на чем свет сто­ит. Об­ви­няя во лжи, умал­чи­вании и том, что отец Ан­ту­ан в ко­варс­тве сво­ем зав­лек не­вин­ную жер­тву в се­ти свя­щен­но­го об­ма­на. Ко­неч­но, в чем-то месье Мо­ран бу­дет прав, но спо­собен ли ак­тер осоз­нать: Шарль же­ла­ет ему толь­ко и ис­клю­читель­но бла­га?

- Ме­няне­тяза­нят­зай­ди­тепо­поз­же, - не­раз­борчи­во до­нес­лось из-за гос­ти­нич­ной две­ри в от­вет на стук Шар­ля. Д'Арнье на вся­кий слу­чай по­дер­гал гну­тую двер­ную руч­ку - за­пер­то из­нутри.

- Месье Мо­ран, это я, - впол­го­лоса ок­ликнул Шарль, чувс­твуя се­бя на ред­кость по-ду­рац­ки. Ни­ког­да преж­де ему не до­води­лось уни­жен­но сто­ять в гос­ти­нич­ных ко­ридо­рах под зак­ры­тыми две­рями. А ко­ли уп­ря­мый маль­чиш­ка не по­жела­ет впус­тить его, что же, вы­шибать створ­ку пле­чом? Под ехид­ны­ми и раз­гне­ван­ны­ми взгля­дами пос­то­яль­цев, рис­куя выз­вать пра­вед­ное не­годо­вание ма­дам Де­лив­рон, сто­ящей на стра­же дос­той­ной ре­пута­ции сво­его пан­си­она? А ка­кие пи­кан­тные сплет­ни по­летят по Ту­лузе, страш­но пред­ста­вить… - От­крой, будь добр, - Шарль вздох­нул и до­бавил: - По­жалуй­ста.

Он поч­ти сми­рил­ся с мыслью о том, что сей­час на его по­вин­ную го­лову об­ру­шит­ся шквал не­зас­лу­жен­ных прок­ля­тий - но дверь рас­пахну­лась, а за ней сто­ял Фран­суа. Рас­тре­пан­ный, в со­роч­ке с за­катан­ны­ми по ло­коть ру­кава­ми и со столь от­сутс­тву­ющим ви­дом, что д'Арнье уже при­гото­вил­ся ус­лы­шать воп­рос: «Вы кто, су­дарь, и что вам здесь нуж­но?»

- А, - толь­ко и ска­зал месье Мо­ран, от­сту­пая на­зад. - Блуд­ли­вый нес­вя­той отец по­жало­вали. Сядь ку­да-ни­будь, вы­пей и не ме­шай мне, Бо­га ра­ди. Я с то­бой по­том по­руга­юсь. Сей­час не­ког­да, - ша­та­ющей­ся по­ход­кой сом­намбу­лы ак­тер вер­нулся за стол, пре­дос­та­вив Шар­лю ус­тра­ивать­ся по сво­ему ус­мотре­нию.

Вой­дя и тща­тель­но прик­рыв дверь, д'Арнье с ис­крен­ним удив­ле­ни­ем ог­ля­дел­ся по сто­ронам. За три дня Фран­суа умуд­рился прев­ра­тить гос­ти­нич­ный ну­мер в ис­тинный при­ют одер­жи­мого ли­тера­тора. Он без­жа­лос­тно рас­потро­шил до­верен­ное ему «Сер­дце ти­рана» на от­дель­ные стра­ницы, раз­бро­сав их пов­сю­ду - на сто­ле и по­докон­ни­ках, на по­лу и кро­вати. Па­роч­ка лис­тов, выз­вавших осо­бен­ное не­удо­воль­ствие Фран­суа, бы­ла с раз­ма­ху на­низа­на на де­кора­тив­ные зуб­цы ка­мин­ной ре­шет­ки. До­пол­ня­ли кар­ти­ну твор­ческо­го эк­ста­за сос­тавлен­ные в угол пус­тые бу­тыл­ки, кор­зи­на с бу­тыл­ка­ми пол­ны­ми, об­ку­сан­ный со всех сто­рон яб­лочный пи­рог и над­ре­зан­ная пал­ка чес­ночной кол­ба­сы. Бла­го­ухав­шая столь рез­ко и от­врат­но, что Шарль не­воль­но заж­му­рил­ся и пер­вым де­лом выш­вырнул ее в ок­но.

- Фран­суа, ты за эти дни съ­ел хоть что-ни­будь или толь­ко пил?

- Не пом­ню, - месье Мо­ран стро­чил пря­мо по­верх стро­чек от­данно­го на зак­ла­ние тек­ста, а взгляд, ко­торым он ода­рил Шар­ля, был пре­ис­полнен вдох­но­вен­но­го бе­зумия. - В са­мом де­ле, как жрать-то охо­та… Ну и раз­ве­селый за­тей­ник твой пре­подоб­ный от­че, - Фран­суа за­хихи­кал. - Мне та­кая по­хабень в жиз­ни бы на ум не приш­ла. Дол­жно быть, это у не­го от мо­нашес­ко­го воз­держа­ния. Мон­сень­ор как, блю­дет се­бя ра­ди прек­расной Це­либат или то­же гре­шит нап­ро­палую?

- Его эми­нен­ция дав­но от­лу­чен от воз­можнос­ти гре­шить - не толь­ко сво­им са­ном, но и не­милостью при­роды, пос­ти­га­ющей слиш­ком рез­вых в юнос­ти стар­цев, - д'Арнье дву­мя паль­ца­ми сдер­нул с ка­мин­ной ре­шет­ки один из заб­ра­кован­ных лис­тов. Бег­ло прос­мотрел, скеп­ти­чес­ки при­под­нял бровь и ак­ку­рат­но на­низал об­ратно. - Не ду­маю, что­бы мон­сень­ору приш­лось бы по ду­ше та­кое об­ра­щение с уни­каль­ным эк­зем­пля­ром его бес­смертно­го тво­рения.

- А ка­кая раз­ни­ца, я все рав­но его пе­репи­сал, - от­махнул­ся ак­тер. - Те­перь его ру­кописью мож­но сме­ло то­пить печ­ку, - он ут­кнул­ся в бу­маги, вых­ва­тывая то один лист, то дру­гой, срав­ни­вая, за­писы­вая и вы­чер­ки­вая с та­кой си­лой, что бу­мага рва­лась под пе­ром. В сво­ем ув­ле­чении твор­чес­твом Фран­суа со­вер­шенно не за­метил, как в ну­мер дос­та­вили обед. Упус­тил он и тот факт, что Шарль за­бот­ли­во под­су­нул ему та­рел­ки под са­мый ло­коть. В рас­се­ян­ности месье Мо­ран не слиш­ком-то бла­говос­пи­тан­но прих­ва­тывал паль­ца­ми ку­сок то здесь, то сам, по­сыпая лис­ты крош­ка­ми и объ­ед­ка­ми, и пы­та­ясь од­новре­мен­но за­писы­вать. По­ка его на­конец не пос­тиг бич сред­не­веко­вых мо­нахов и сов­ре­мен­ных ли­тера­торов - су­доро­га, мер­твой хват­кой скру­тив­шая паль­цы. Фран­суа взвыл, вы­ронив брыз­нувшее чер­ни­лами пе­ро и без­жа­лос­тно уда­ряя оне­мев­шей ру­кой о край сто­ла в по­пыт­ках вос­ста­новить кро­воте­чение: - Уй-ей-ей, за­раза, ну как не­вов­ре­мя, сво­лочь, боль­но же…

- Прек­ра­ти, - Шарль бес­це­ремон­но из­влек вя­ло про­тес­ту­юще­го твор­ца из-за сто­ла, от­та­щив на пос­тель и зав­ла­дев пов­режден­ной кистью. Под неж­ной ко­жей слов­но на­бух­ли твер­дые узел­ки, д'Арнье при­выч­ны­ми дви­жени­ями мас­си­ровал и раз­ми­нал ру­ку Фран­суа, не об­ра­щая вни­мания на жа­лоб­ные воп­ли над ухом. - Тво­рение его эми­нен­ции не зас­лу­жива­ет, что­бы ты ка­лечил­ся ра­ди не­го. По­тер­пят твои рим­ля­не. Бла­го они дав­но умер­ли.

- Но у ме­ня фи­нал!.. - рвал­ся об­ратно Фран­суа.

- Фи­нал то­же по­дож­дет, - не тер­пя­щим воз­ра­жений го­лосом при­печа­тал Шарль, удер­жи­вая месье Мо­рана на мес­те. Нап­ря­жен­но-ока­менев­шая кисть в его ру­ке рас­сла­билась, паль­цы не­уве­рен­но ше­вель­ну­лись, по­щеко­тав ла­донь. - Из­лишнее рве­ние по­рой бы­ва­ет ку­да ху­же зло­наме­рен­ной неб­режнос­ти. Ес­ли б я не при­шел, ты так и за­чах бы от го­лода и не­дос­мотра, пы­та­ясь сде­лать тво­рение его эми­нен­ции иде­аль­ным. Кста­ти, ка­ким ты его на­шел при бо­лее близ­ком зна­комс­тве?

- Та еще бу­лоч­ка с кай­ен­ским пер­цем, - оха­рак­те­ризо­вал пь­есу Фран­суа, раз­ми­ная вер­нувшу­юся к жиз­ни кисть. - С яд­ре­ным та­ким пер­чи­ком. Од­на­ко опус пре­подоб­но­го от­ца вы­год­но от­ли­ча­ет­ся от тех пос­та­новок, что име­ют од­ну цель - по­казать слад­ко изум­ленно­му об­щес­тву, как на сце­не ко­го-ни­будь име­ют. Ну, или от­кро­вен­но на­мека­ют на по­име­тие. Тут же есть смысл. И под­текст. И ку­ча сим­па­тич­ных пер­со­нажей на вы­бор, что глав­ных, что вто­рос­те­пен­ных.

- На роль од­но­го из ко­торых его пре­ос­вя­щенс­тво про­чит ме­ня, - от­крыл сек­рет Шарль, об­легчен­но пе­реве­дя дух и по­нимая, что ссо­ра не гря­нет. Месье Мо­ран не об­ма­нул его ожи­даний, здра­во оце­нив си­ту­ацию. По­няв, что д'Арнье ока­зал ему цен­ней­шую ус­лу­гу. Как бы еще месье Мо­ран, ак­тер без ан­га­жемен­та, смог свес­ти столь ред­кос­тное зна­комс­тво? А те­перь по­любуй­тесь на не­го - си­дит и же­лез­ной ру­кой пра­вит ар­хи­епис­коп­ское тво­рение, да еще ос­ме­лива­ет­ся вов­сю кри­тико­вать его эми­нен­цию. Счас­тлив­чик, сам не по­нима­ющий сво­его счастья. - А те­бя, по­хоже, де Лан­саль­як же­ла­ет ви­деть Не­роном.

- Хо­рошая роль. Я бы спра­вил­ся, - за­дум­чи­во кив­нул Фран­суа. Ув­лекшись пе­редел­кой пь­есы, он нап­рочь по­забыл о сво­ем на­мере­нии ни­ког­да впредь не иметь де­ла с ко­вар­ным об­манщи­ком и соб­лазни­телем Шар­лем д'Арнье. Сей­час, ког­да Шарль вновь при­шел к не­му, на­пом­нил о хле­бе на­сущ­ном и так бе­реж­но мас­си­ровал бо­лящее за­пястье, Мо­ран мыс­ленно прос­тил ему все. Бы­ло - и прош­ло. Не­зачем вспо­минать. Он дол­жен быть по гроб жиз­ни бла­года­рен Шар­лю за пок­ро­витель­ство. И это бу­дет так за­ман­чи­во, вый­ти вмес­те с ним на од­ну сце­ну… - Пос­той-пос­той, я что-то не вра­зумев­ши. Ты - ты бу­дешь иг­рать? - ак­тер в глу­бочай­шем изум­ле­нии вы­тара­щил­ся на д'Арнье. - Ты что, уме­ешь?

- Меж­ду свя­щен­ни­ком и ли­цеде­ем раз­ни­ца не­вели­ка, как ут­вер­жда­ет пре­подоб­ный. То­му и дру­гому над­ле­жит ув­лечь пуб­ли­ку, вдох­но­вить ее, зас­та­вив пла­кать или сме­ять­ся по сво­ему ус­мотре­нию, - по­жал пле­чами Шарль. Нес­коль­ко ме­сяцев то­му отец Ан­ту­ан бро­сил ми­молет­ный взгляд в ра­бочие бу­маги его эми­нен­ции, об­на­ружив там от­ры­вок бу­дущей пь­есы и без тру­да за­пом­нив его. От­пустив ру­ку Фран­суа и ска­тив­шись с кро­вати, д'Арнье бух­нулся на од­но ко­лено, и, при­жав ру­ку к сер­дцу, с вы­раже­ни­ем про­дек­ла­миро­вал: