Высокие небеса Тулузы

- Ду­маю, вы и впредь бу­дете спать с муж­чи­нами, - ти­хонь­ко хмык­нул Шарль, - по­тому что вам бес­по­доб­но уда­ет­ся... при­над­ле­жать. Не ста­новить­ся без­глас­ной тенью, но вы­зывать не­насыт­ное же­лание об­ла­дать ва­ми, об­рести цен­ный тро­фей и за­переть его в зо­лотой клет­ке. Вы бу­дете ус­коль­зать, как пе­сок меж паль­цев, но иг­ра «уй­ди - ос­тань­ся» в ва­шем ис­полне­нии дос­та­вит удо­воль­ствие и вам, и под­линно­му це­ните­лю.

Фран­суа ско­сил­ся на не­го с удив­ле­ни­ем и опас­кой, по­это­му Шарль не стал и даль­ше про­рочить бу­дущее ма­лень­ко­му месье Мо­рану, а пе­решел к рас­ска­зу о сво­ем прош­лом.

- Ра­зуме­ет­ся, в юных го­дах я пред­став­ле­ния не имел, что сде­ла­юсь му­желож­цем. Но, как го­ворит­ся, че­ловек пред­по­лага­ет… В ту по­ру - а бы­ло мне око­ло че­тыр­надца­ти лет - я обу­чал­ся в кол­ледже. Вы счас­тли­вец, Фран­суа, вы не пред­став­ля­ете, что это та­кое: за­переть в че­тырех сте­нах две сот­ни под­рос­тков и дю­жину взрос­лых муж­чин, не пре­дос­та­вив им ино­го за­нятия, кро­ме зуб­режки и мо­литв.

- Вер­но, не пред­став­ляю. Но до­гады­ва­юсь, - Фран­суа под­жал но­ги, об­хва­тив их ру­ками и по­ложив под­бо­родок на ко­лено. Он еще не ре­шил, как от­нестись к ус­лы­шан­но­му «про­рочес­тву» - но вку­пе с тем, что он уз­нал о се­бе и тем, о чем смут­но до­гады­вал­ся рань­ше, кар­ти­на по­луча­лась нес­коль­ко нас­то­ражи­ва­ющая. При­над­ле­жит и яв­ля­ет­ся тро­фе­ем обыч­но жен­щи­на, а ка­кая из не­го тре­пет­ная де­вица - он лю­бит вы­пить, и под­рать­ся под нас­тро­ение, и от­мо­чить ка­кую-ни­будь ка­вер­зу... Но Шарль так про­из­но­сил сло­ва «об­ла­дать ва­ми», что Фран­суа не­воль­но на­чинал гор­дить­ся со­бой - хо­тя и по­нимал, что осо­бой его зас­лу­ги в этом нет, ско­рее, это ви­на смаз­ли­вой мор­дашки и мо­лодос­ти. - Мо­нас­ты­ри, кол­леджи, ра­бот­ные до­ма, тюрь­мы, в об­щем, лю­бые мес­та, где нет и не пред­ви­дит­ся ни еди­ной жен­щи­ны - это жут­ко­вато. Не хо­тел бы я ока­зать­ся в по­доб­ном за­веде­нии, быс­трень­ко бы на­чал ис­кать спо­соб уд­рать... Но вам, как я по­нимаю, по­бег со­вер­шенно не све­тил. Что же слу­чилось даль­ше, вы приг­ля­нулись ко­му-то из поч­тенных нас­тавни­ков, да-а?

- Не так сра­зу, - д'Арнье прис­тро­ил по­удоб­нее по­душ­ку за ши­роки­ми пле­чами. - Я был сквер­ным уче­ником - точ­нее, учил­ся я хо­рошо, но ни­как не был «по­добен тру­пу в ру­ках вос­пи­тате­ля». Пре­рекал­ся, оби­жал сла­бых, нас­ме­хал­ся над ту­пыми, но чван­ли­выми... за что был по­рот прак­ти­чес­ки каж­дую суб­бо­ту. За­ходишь к де­жур­но­му нас­тавни­ку, сам по­да­ешь роз­ги, сам раз­де­ва­ешь­ся и ло­жишь­ся, а по за­вер­ше­нии бла­года­ришь за вра­зум­ле­ние. Бла­года­рить-то я бла­года­рил, но ни доб­рее, ни скром­нее от это­го не ста­новил­ся. Единс­твен­ное, че­му ме­ня это на­учи­ло - не по­падать­ся. Я стал ак­ку­рат­нее и де­лал па­кос­ти ис­подтиш­ка. Так вот, к то­му вре­мени, ког­да мне стук­ну­ло че­тыр­надцать, я поч­ти дос­тиг со­вер­шенс­тва в уме­нии за­метать сле­ды, и поч­ти за­был, ка­ково оно - быть на­казан­ным. Не бу­ду пе­рес­ка­зывать суть про­дел­ки, но на сей раз я по­пал­ся - с по­пус­ти­тель­ства од­ноклас­сни­ков, ко­торым из­рядно на­до­ело наб­лю­дать, как я вы­хожу су­хим из во­ды, - Шарль за­мол­чал, при­поми­ная неп­ри­ят­ные под­робнос­ти.

- С та­ким ха­рак­те­ром и та­кими ма­нера­ми вы точ­но не поль­зо­вались лю­бовью од­но­каш­ни­ков, так что не­уди­витель­но, что они пос­по­собс­тво­вали ва­шему па­дению, - по­нима­юще кив­нул Фран­суа. - Ва­ша ил­лю­зор­ная бро­ня не­уяз­ви­мос­ти раз­би­лась вдре­без­ги, вам пред­сто­яло от­ве­тить за все. За­од­но на про­винив­ше­гося шкод­ни­ка на­веша­ли бы чу­жие греш­ки - дол­жен же кто-то за них от­ве­тить. Вас с не­тер­пе­ни­ем ожи­дала сло­вес­ная вы­волоч­ка от гос­под пре­пода­вате­лей и це­лое вед­ро све­жевы­мочен­ных ро­зог?

- Во­ис­ти­ну так, - кив­нул д'Арнье. - Ху­же все­го бы­ло, что я чувс­тво­вал се­бя та­ким уни­жен­ным, как ни­ког­да рань­ше. По­роть ме­ня дол­жен был один из ста­рей­ших пре­пода­вате­лей. Преж­де мне не слу­чалось по­падать­ся ему под ру­ку, но лу­пил он так, что маль­чи­ки по­том от­ле­жива­лись в ла­заре­те. Что же, я по обы­чаю за­голил­ся, улег­ся и стал с ужа­сом ждать сво­ей пор­ции ро­зог. Ког­да же он стал хлес­тать скамью, я по­думал, что ста­рикан спя­тил, но он хо­рошо знал, что де­ла­ет... От­счи­тав по де­ревяш­ке все, что мне бы­ло по­ложе­но, он, как вы до­гады­ва­етесь, нак­ло­нил ме­ня над этой са­мой скамь­ей и сде­лал, что хо­тел, по­ка я орал бла­гим ма­том, да так, что ме­ня в дор­ту­арах слы­шали.

- Орать-то ора­ли - да толь­ко от бо­ли... или от удо­воль­ствия? - не удер­жался от ехид­ной реп­ли­ки Фран­суа. - Поз­во­лю се­бе роб­кое пред­по­ложе­ние - вам пон­ра­вил­ся про­цесс. Мне труд­но пред­ста­вить, что­бы обыч­ный под­росток пос­ле по­доб­ной вы­волоч­ки вос­пы­лал не­удер­жи­мым же­лани­ем вновь под­вер­гнуть­ся по­доб­но­му на­каза­нию - а что-то под­ска­зыва­ет мне, что так и про­изош­ло. То, что выз­ва­ло бы от­вра­щение у обыч­но­го маль­чиш­ки, вам, на­обо­рот, приш­лось по ду­ше. По­чему?

- Я орал от сты­да, Фран­суа, - Шарль по­качал го­ловой, - от у­яз­влен­ной гор­ды­ни. От соз­на­ния то­го, что на ме­ня наш­лась уп­ра­ва. Я клял­ся се­бе, что от­ны­не ста­ну ти­ше во­ды, ни­же тра­вы, и ме­ня в са­мом де­ле не на­казы­вали - с ме­сяц или око­ло то­го. Я де­сятой до­рогой об­хо­дил поч­тенно­го нас­тавни­ка... И все же мне бы­ло лю­бопыт­но - а что, ес­ли встав­ля­ешь ты, а не те­бе? Мне не сос­та­вило тру­да най­ти се­бе жер­тву, ко­торую я уг­ро­зами и по­сула­ми зас­та­вил лечь под се­бя. Он был очень кра­сивый маль­чик, нас­то­ящий ан­гел - его зва­ли Се­басть­яном... С ним я и по­нял, как хо­рошо это мо­жет быть. Он, ра­зуме­ет­ся, не по­лучал та­кого удо­воль­ствия, как я, и пос­пе­шил приз­нать­ся во всем на ис­по­веди, на­де­ясь, что его спа­сут, - Шарль чуть скри­вил гу­бы.

- Но ему это не по­мог­ло? Ско­рее все­го, ему не по­вери­ли, - пред­по­ложил Фран­суа. У не­го по­чему-то не по­луча­лось осу­дить Шар­ля д'Арнье за его юно­шес­кие по­хож­де­ния: тот был та­ким, ка­ким явил­ся на свет, и сле­довал ве­лени­ям сво­ей при­роды. - Бе­дола­га до за­вер­ше­ния кол­леджа ос­та­вал­ся ва­шим аман­том по­нево­ле?

- Ему это не по­мог­ло, а нав­ре­дило, - Шарль от­ки­нул го­лову, буд­то опа­сал­ся, что Фран­суа проч­тет по его ли­цу неч­то та­кое, че­го ве­лико­леп­ный гос­по­дин д’Арнье сты­дил­ся по сей день. - В чис­ло по­печи­телей кол­леджа вхо­дил один знат­ный и бо­гатый гос­по­дин, охо­чий до юных тре­пет­ных маль­чи­ков. Нас с Се­басть­яном пред­ста­вили ему как весь­ма спо­соб­ных и мно­го­обе­ща­ющих вы­пус­кни­ков. Мы от­пра­вились по­гос­тить в его име­ние, где соб­ра­лось блес­тя­щее об­щес­тво - от по­золо­ты ре­зало гла­за. И они ве­лели нам - мне - за­нять­ся лю­бовью пос­ре­ди бан­кетной за­лы, под смех и ком­мента­рии...

- Вы это сде­лали? - со­чувс­твен­но про­шеп­тал Фран­суа, про­тяги­вая ру­ку, об­ни­мая Шар­ля за шею и бес­счет­ный раз по­ража­ясь глад­кости и теп­лу его ко­жи. Жи­вое во­об­ра­жение охот­но на­рисо­вало ему неп­ристой­ную кар­тинку спле­та­ющих­ся маль­чи­шес­ких тел - от­че­го-то на ков­ре тем­но-баг­ро­вого цве­та с мел­ким зо­лотис­тым узо­ром. - О Бо­же, Шарль... - он по­дал­ся бли­же, при­жав­шись ще­кой к ши­роко­му и твер­до­му пле­чу д'Арнье. - Вот так мы взле­та­ем и па­да­ем. На­вер­ное, мне не сто­ило за­водить этот раз­го­вор - но я не по­доз­ре­вал…

Шарль бе­реж­но пог­ла­дил его по во­лосам, бла­года­ря за жест со­чувс­твия.

- Преж­де я ни­кому об этом не рас­ска­зывал, а сле­дова­ло бы. Иног­да мне ка­жет­ся, что ис­по­веди при­дума­ли не нап­расно... так вот, я это сде­лал. Я впер­вые был не­жен и ос­то­рожен со Се­басть­яном, наз­ло всем им, а он все рав­но вы­рывал­ся и пла­кал, а под ко­нец прос­то сом­лел. Его унес­ли в спаль­ню, я же ос­та­вал­ся в гос­ти­ной до ут­ра, и гос­ти тис­ка­ли ме­ня, как жи­вую иг­рушку. Я су­мел пон­ра­вить­ся, ме­ценат кол­леджа же­лал ви­деть ме­ня вся­кий раз, как на­вещал свое име­ние, а это слу­чалось час­тень­ко. Пос­ле то­го слу­чая я боль­ше не тро­гал Се­басть­яна, хва­тало раз­вле­чений и без не­го - но до ме­ня дош­ли слу­хи, что по за­вер­ше­нии обу­чения мой ан­гел по­катил­ся под от­кос, став де­шевой да­вал­кой... Мой гос­по­дин не был скуп или чрез­мерно жес­ток, я при­вык вы­пол­нять его кап­ри­зы не без удо­воль­ствия для се­бя. Он пок­ро­витель­ство­вал мне око­ло че­тырех лет, до той по­ры, по­ка я не стал брить­ся ча­ще од­но­го ра­за в пол­го­да - тог­да он счел ме­ня слиш­ком ста­рым для сво­ей пос­те­ли. Мы рас­ста­лись - он был так лю­безен, что дал мне нес­коль­ко ре­комен­да­тель­ных пи­сем и пред­ста­вил вли­ятель­ным зна­комым. У ме­ня на­чалась своя жизнь.