Revenge

Если до вчерашнего дня доктор Хоуп был против твоей выписки, и уж тем более — проживания отдельно от семьи, то теперь уже сам вызвал меня в кабинет, обговорить все тонкости. 

В смысл его слов я толком не вникаю, все мои мысли уже там, с тобой. Мой взгляд блуждает от одной почетной грамоты к другой, натыкается на целую полку с наградами в застеклённом шкафу. А наш дорогой доктор, оказывается, честолюбив. Не без причины, конечно. Но в будущем, при возникновении проблем, именно это может стать рычажком давления. Надо запомнить.

— ... Мистер Стэнфорд, вы вообще меня слушаете?! — Хоуп как-то слишком неожиданно оказывается прямо перед моим носом. — Если бы не вчерашний скандал, я бы ни за что не отпустил мисс Майю с вами, но, похоже, сейчас это лучший вариант. — Он внимательно вглядывается мне в лицо. — Если вы, конечно, не решите оставить её здесь.

Сцепляю руки в замок — занимаю оборонительную позицию. Нет уж, такой шанс я не упущу.

— Майя сама решила, что хочет уехать.

Доктор тяжело вздыхает и кидает мне на колени скрепленные листы.

— Тогда прошу очень внимательно ознакомиться с инструкцией. Здесь всё, что нужно знать. Какие лекарства и когда принимать, когда привозить на осмотры и процедуры, как ухаживать за больной. 

— А вы действительно заботитесь о своих пациентах! За это мой отец вам не доплачивал, — пробегаюсь глазами по тексту.

Хоуп, к великому сожалению, игнорирует мои слова.

— Физически, как я уже и говорил, мисс Майя практически здорова. Через неделю снимем повязки с рёбер, заживут последние синяки. Но! Её душевное спокойствие — вот что заботит меня больше всего. Как вы могли заметить, оно крайне нестабильно.

— Родители?

Он кивает.

— Вчера она сорвалась, кричала и плакала, а они... они ничего не сделали. И не смогут. К тому же мисс Майя, похоже, так и не простила их. Рядом с вами ей будет гораздо спокойнее. 

Удовлетворённо хмыкаю. Слишком удовлетворённо и слишком громко. 

— Если вы...

— Не беспокойтесь, доктор Хоуп, с Майей всё будет в порядке. Стэн оставит вам все необходимые номера телефонов, помимо того что мы будем привозить её каждые три дня на осмотр. 

— Ещё одно. — Я раздражённо оборачиваюсь, но, как и в случае со следователем, Хоуп остаётся неприступен. — Возможно, вам это покажется слишком неуместным, я и сам так считаю, в общем-то, но... Позаботьтесь о мисс Майе сами. После случившегося она не переносит прикосновений, но на вас реагирует нормально. Относительно. Чужие люди могут принести ненужный дискомфорт.

Коротко киваю и выхожу из кабинета. Наш дорогой доктор даже не представляет,  с какой радостью я позабочусь о тебе. 

                                                                           ***

Когда мы переступаем порог маленькой уютной квартирки в одном из спальных районов Лондона, я понимаю, что лучше просто и быть не могло. 

Домработница уже всё приготовила: в комнатах чистота и порядок, а из кухни доносится аромат недавно приготовленного обеда.  Приходить она будет в то время, когда ты будешь в больнице. Я же буду появляться здесь гораздо чаще. Нельзя оставлять мою маленькую фею одну надолго. 

— Всё точно в порядке? 

Твой тихий лепет невероятно раздражает. А чувство превосходства и вседозволенности — пьянит. 

— Не задавай глупых вопросов. Вот это твоя комната, — закидываю вещи и прохожу дальше, — вот здесь ванная и туалет, а там кухня. Ты быстро освоишься. Майя?

Не смотришь на меня. За весь день не взглянула ни разу. Но сейчас твой взгляд, блуждающий по квартире, действительно заинтересованный. Не убегающий. Спохватываешься, только когда я начинаю распаковывать твои вещи.

— Нет, не надо, я сама. — Слишком резкий взмах руками, и как результат — сморщенное от внезапной боли  лицо. Опережаешь вопросы о самочувствии, которые я всё равно не задам: — Здесь уютнее, чем я ожидала. 

— А чего ты ожидала? 

— Не знаю... чего-то в стиле хай-тек?

Как же мало ты обо мне знаешь. Как непозволительно мало.

— Я приверженец классики. Во всём. 

— Да, я вижу, — медленно подходишь к камину в кабинете. — Он рабочий?

— Да. Специально для этого покупал квартиру на последнем этаже. Ненавижу электрозаменители. 

Мечтательно киваешь и проводишь пальчиками по линиям кирпичей. 

О чём задумалась, Майя? 

И ведь хочу спросить, но настойчивая вибрация телефона не даёт. Месть местью, а работу никто не отменял. Тем более что в этот раз одно непосредственно связано с другим. 

— Обустраивайся пока, я приеду вечером.

— Ты приедешь сюда? — в твоём голосе неподдельные удивление и страх.

— Хоуп взял с меня слово заботиться о тебе. По крайней мере, пока не снимем повязки. А что, ты против? 

Вроде бы говоришь: «Совсем нет», но толком не разобрать — слишком тихо. 

В любом случае, рыбка попалась на крючок, остальное не так важно.

                                                                              ***

Освободиться получилось только к ночи. Но зато теперь твой отец официально работает на «Стэнфорд кампани». Целых два Коула оказываются в моей ловушке за сегодняшний день, так что его даже можно назвать удачным.

До отца информация о моих действиях доходит слишком быстро, и когда я приезжаю забрать кое-какие вещи, он уже ждёт меня в комнате.

— Зачем ты нанял его? — как всегда, требовательный и надменный тон. 

А ведь мы столько раз договаривались оставлять работу и рабочие отношения  в офисе. 

— Чтобы он смог хоть частично оплатить кругленький больничный счёт. 

Прохожу мимо и закидываю в небольшую кожаную сумку все подряд вещи, что могут пригодиться.

— А поселить её в своей квартире — это что за благотворительность? — Следит за каждым моим действием, и во взгляде всё больше недовольства.

— С тебя беру пример.

— Ричард!

— Что? — Останавливаюсь, глядя прямо на него. Прямо и открыто. 

Слишком для него. Как будто вспоминает — и из могущественного бизнесмена превращается в разбитого горем человека. Скукоживается на моих глазах. 

— Я не понимаю тебя. Если бы была возможность, я бы уже был рядом с Кэти, а ты даже ни разу не поговорил с ней. И при этом заботишься об этой Майе, как о... — затравленность в голосе сменяется злобой. — Главное, проследи за тем, чтобы больничные слухи не стали правдой. 

Впервые за долгое время ощущаю близость с отцом. Понимаю, что не так уж мы не похожи. Только я решительнее, злее и не обременён тяжестью общественного мнения так, как он. Пока, по крайней мере. 

Кладу руку ему на плечо, как бы говоря: «Не волнуйся, отец, я отплачу им всем». 

И он сдаётся. Осунувшееся лицо становится чуть спокойнее, и он легонько треплет мою руку.

Как, наверное, ему тяжело осознавать, что все жертвы, все деньги и влияние не смогли спасти его единственную дочь от этого ужаса.