Страница 46 из 48
Прислонившись спиной к стене, Элен прикрыла глаза. Злые слёзы текли из-под роскошных ресниц, но она даже не пыталась утирать их. «Всё одно никто не видит, - думала она, - может, не будет так больно потом, когда поток иссякнет», - а когда открыла глаза, она едва не вскрикнула, увидев в полумраке слабо освещённого парадного склонившееся к ней лицо Поплавского. Аристарх казался совершенно спокойным.
- Елена Леопольдовна, голубушка, с вами всё хорошо? – участливо поинтересовался он.
- Всё прекрасно, Аристарх Павлович, право, не стоит так беспокоиться обо мне, - попыталась улыбнуться Лена и, утерев слёзы тыльной стороной ладони, нашла в своём ридикюле ключ и поспешила отпереть дверь.
- Доброй ночи, Аристарх Павлович, - улыбнулась она ему сквозь слёзы, и, не дожидаясь ответа, исчезла за дверью своей квартиры, торопливо повернув в замке ключ.
Поплавский стоял перед дверью квартиры Элен и задыхался от бессильной ярости: его опять отвергли! С того самого дня, как он привёл mademoiselle Ла Фонтейн к Гедеонову и рекомендовал её в качестве актрисы, он мечтал о ней, но тогда начинающая актриса отказывалась даже говорить с ним на эту тему, прикрываясь шаткостью своего положения в театре, и он отступил. Однако вскоре её уже окружали такие поклонники, что Аристарх и думать не смел о соперничестве с ними, а Элен оказалась весьма привередливой в выборе покровителей. Он терпеливо ждал своего часа, и, казалось бы, дождался, когда она осталась беспомощной и разбитой после разрыва с князем Шеховским. Он помог ей найти квартиру и заплатил её долги, полагая, что теперь-то она будет к нему благосклонна. Но сегодня весь вечер Элен старалась привлечь внимание Шеховского, а потом уехала с ним домой. В отчаянии Поплавский кинулся за ними следом, даже не подумав о том, что будет делать дальше. У него отлегло от сердца, когда он едва не столкнулся с выходящим из парадного князем, и, увидев рыдающую Элен, уже готов был прижать её к своей груди, но даже сейчас она отмахнулась от него и захлопнула дверь перед его носом. «Что ж, Елена Леопольдовна, больше я вам не позволю обращаться со мной подобным образом!» – пообещал сам себе Поплавский, поднимаясь в собственную квартиру.
А Лена, оставшись наедине с собой, сдёрнула с головы шляпку и швырнула её на пол, за шляпкой последовал плащ. Ей казалось, что ноги налились свинцом, и она не в силах сделать больше ни единого шага. Тяжело опустившись на софу, она закрыла лицо руками. Завтра она снова станет примой Александринки, снова выйдет на сцену к своим поклонникам с ослепительной улыбкой на устах, снова будет играть роль, доставшуюся ей. Ну, а сегодня она просто женщина, уставшая, слабая и одинокая. Она вспоминала, как посмотрел на неё Шеховской перед тем, как ему уйти: в его серых глазах читалась жалость к ней, и больше ничего. Но жалость не поможет ей возродить тот пожар страсти, что горел между ними более года.
***
Выйдя из театра, Шеховской назвал вознице адрес дома, где снимала квартиру Анна, и забрался в экипаж. Ему казалось, что карета движется слишком медленно. «Быстрее! Быстрее!» – мысленно подгонял он кучера. Наконец, лошади остановились, и, не дожидаясь, когда возница откроет дверцу и опустит подножку, Поль легко спрыгнул на мостовую. Швейцар, заметив богатый экипаж у парадного, уже с поклоном открывал двери. Небрежно бросив ему, что направляется с визитом к mademoiselle Быстрицкой, Шеховской почти бегом поднялся на последний этаж и постучал. Затаив дыхание, он ждал, но за дверью была тишина. Он снова постучал, на этот раз уже громче и требовательнее.
- Кто там? – раздался тихий голос из-за двери.
- Анна, откройте, - попросил он.
- Уходите, ваше сиятельство, - глухо прозвучал её голос в ответ.
- Анна, я не уйду! Ежели вы не откроете, я вынесу эту проклятую дверь и подниму на ноги всех ваших соседей! - пригрозил он.
Послышался скрежет отодвигаемого засова, дверь приоткрылась, и показалось бледное испуганное лицо. Жюли, стараясь не поворачиваться к нему изуродованной щекой, застыла на пороге.
- Что вам угодно, Павел Николаевич?
Не говоря ни слова, он отодвинул её и, вошёл в прихожую, закрыв за собой дверь. Взяв её за руку, как ребёнка, Шеховской втащил девушку в гостиную. На столе лежали открытые ноты, в старом бронзовом подсвечнике горели свечи. Очевидно, до его прихода Анна разучивала новую партию. Павел остановился перед ней и, осторожно взяв её за подбородок, повернул лицо Жюли к свету. Сдавленное проклятие сорвалось с его губ.
- Мерзавец! – прошипел он.
Девушка дёрнулась в его руках и отстранилась.
- Кто дал вам право вторгаться ко мне? – воинственно сложив руки на груди, спросила она, глядя в сузившиеся глаза Шеховского.
- Анна, вы затеяли опасную игру, - вздохнув, ответил Павел. – Разве вы не знаете, что дразнить мужчину опасно?
- Я не играю ни в какие игры, Павел Николаевич, - покраснев под его пристальным взором, отозвалась она.
- Разве? – в голосе князя явственно проступил злой сарказм. – Вы ведь хотели подразнить меня, уезжая с Горчаковым, но не приняли во внимание, что Мишель не сопливый юнец и не привык к отказам после столь явно расточаемых авансов.