Безымянные

– Да.

– Не вижу!

Легкий крайне редко повышал голос, но на сей раз и криком не ограничился. Схватил со стола конторскую книгу и швырнул в Бирюлева. Она пролетела совсем рядом с его лицом.

Он вздрогнул. Как унизительно...

Легкий поднялся от стола, за которым сидел, подошел к окну. Крепкий, широкоплечий господин лет сорока в дорогом сером костюме. С брюшком, аккуратными усами и редеющими светлыми волосами.

– Во-вторых, меня не касается, каким образом будет сделано то, о чем я прошу. Это – твоя забота. Если же не хватает ума, то кретины мне не нужны. Все. Иди. Я жду важного человека.

Оплеванный Бирюлев вышел на улицу, сел в новый автомобиль и поехал домой – в собственный особняк. И то, и другое куплено на «щедрое наследство отца».

Легкий мог требовать ровным счетом все. Ответного права на отказ не имелось. Единственную возможность сказать «нет» редактор упустил. Однако до того, как зашла речь о внучке Свиридова, раскаиваться ни разу не приходилось. 

Да и сейчас он был далек от сожалений.

Нужно просто сделать то, что от него требуют, и поскорее перелистнуть страницу. А в следующий раз – как следует подумать, прежде чем пускаться в откровения.

Но как же заставить Ирину пригласить племянницу в гости? Неужели придется прибегнуть к грубости – и если да, то поможет ли это?..

К обеду Бирюлев опоздал, а кусок не лез в горло. Едва дождавшись, когда все закончится, он высидел еще с полчаса и поднялся в спальню жены.

Горничная как раз переделывала хозяйке прическу – похоже, та собиралась с визитом. 

– Уйди, Маша, – довольно резко велел Бирюлев.

Ирина обернулась с непониманием.

– Я просто хочу поговорить наедине, – улыбнулся он, пытаясь исправить оплошность. Однако тонкие брови жены, поднявшись до середины лба, не спешили возвращаться обратно.

Бирюлев ласково взял ее за руку, поцеловал каждый палец по очереди.

– В чем дело, Жорж? – она хихикнула.

– Собираюсь попросить тебя об услуге. Мне нужно встретиться с твоими братьями. Желательно – прямо у нас.

– Зачем?

– Не буду ходить вокруг – тем более, ты все равно догадаешься. Ты же всегда умела читать мои мысли... Знаю, что отец категорически против меня. Но теперь, когда мои дела наладились – может, он мог бы пересмотреть свои взгляды? Как ты думаешь?

– Я? Я-то всегда считала, что он к тебе несправедлив, – кокетливо заметила Ирина. Бирюлев выбрал верный подход. Главное, не сбиться с него. – Но ты всегда говорил, что для тебя его отношение совершенно неважно...

– Ведь ты и сама знаешь, что это только бравада.

– Конечно. Разумеется, – дважды согласилась она. – То есть, ты хочешь убедить братьев замолвить словечко? Да, понимаю. Мне такая мысль тоже приходила в голову, но я не стала ничего делать. Ты же злишься, когда я вмешиваюсь.

– Помнишь, в прошлый раз я спрашивал про Соню? Ты меня тогда не дослушала. Я имел в виду встречу в домашнем кругу, с семьями. Соня к слову пришлась... Будет ли там она, или ее брат, или любой другой из внуков – совсем не важно. Раз, другой, третий придут к нам, а там и отцу между делом про наш дом скажут. Аркадий Павлович о нас вспомнит – а если еще и братья свое мнение добавят... Глядишь, что-нибудь когда-нибудь и изменится.

– Жорж, отчего ты не сказал все сразу? Я вообразила... Боже. Самой смешно, – дочь Свиридова широко улыбнулась. – Но тут я тебя полностью поддержу. Да, приглашу-ка я их.

Не верилось, что все оказалось так просто.

– Но ведь они бывают у нас нечасто... Согласись, нужен повод, – Ирина наморщила нос. Бирюлев встал у нее за спиной и принялся расчесывать искусственные светлые завитки.

– Тут я всецело полагаюсь на твои таланты. Ты – настоящая светская львица.

Она игриво шлепнула мужа по руке.

– Ах ты, подлиза! Хмм... Семен собирается по делам завода в Маньчжурию. Он же, как преемник отца, уже почти все ведет. Может, нам собраться и проводить его? Какое сегодня число?

Ирина резко повернулась, всматриваясь в настенный календарь. Бирюлев дернул безжизненную прядку, но жена, занятая планами, не обратила внимания.

– Тринадцатое. Семен уезжает двадцатого – выходит, в следующую пятницу. На неделе он занят, значит, остаются суббота и воскресенье. Но по воскресным дням брат с семьей, в отличие от нас, всегда бывает в церкви.  Так что остается только одно – приглашу всех к обеду прямо на завтра.

– Так быстро? – похолодел Бирюлев.

– А зачем ждать? Что, волнуешься?

– О, да... – согласился он, поцеловав жену в темя. – Ты умница, Иришенька.

Она признательно улыбнулась. Квадратное лицо похорошело.

Осталось передать сообщение – и придумать, как убедить барышню отправиться на прогулку.

***

Все должно было получиться – но не получилось ничего.

Сначала Татьяна больше часа прогуливалась вдоль мостовой, поглядывая на заведение, перед входом в которое стоял огромный картонный зуб. Вывеска гласила, что там – кабинет дантиста. Слухи же утверждали другое: несмотря на запрет, за солидной дверью процветала опиумная курильня.

– Ух ты, какая куколка! Не откажешь студенту?

Квартал над оврагом не самый пристойный, и ее – институтку педагогического, одетую не просто прилично, а скромно – принимали здесь за гулящую. Улюлюкали, спрашивали о цене и даже трогали – кто ухитрялся ущипнуть за щеку, а кто и похуже. В ответ на отказ порой обзывали гнусными словами.