Безымянные

– Зато возни с ними было… Только жратва чего стоила. Сколько трат – и все зря. Вчистую разорюсь, мать их, если так и дальше пойдет.

– А куда вы их дели? – с невинным видом спросила Вера, подруга хозяина, явно в надежде повеселиться. Не прогадала:

– А ты как думаешь? На зиму засолили, чтобы хоть как-то траты отбить.

Когда отсмеялись, Колесо оправдался:

– Не, все тихо, мирно... Даже красиво. Мы ж не звери. Но одного Алекс все-таки бросил в котел.

Бирюлев до сих пор не знал, как реагировать. Вежливо улыбался.

– Наверное, у богатеев все по-другому. Им на родню точно деньжонок не жалко. Да, Приглядчик? – неприятно усмехаясь, спросил Алекс.

Подперев подбородок, он в упор смотрел на редактора. Бирюлев уставился в стол.

Надо было просто промолчать или коротко согласиться – но увы. В обществе Алекса он делался разговорчив и честен больше, чем на исповеди. Даже сеанс гипноза, который они недавно посетили с Ириной, не произвел такого эффекта.

Сказался и хороший коньяк, на который Бирюлев приналег, чтобы уменьшить нервозность.

– Полагаю, мой тесть Свиридов бы не поскупился. У него весь город в кошельке – даже не на что столько тратить.

– Заводовладелец-то? И что, у него много родни?

– Ну… Достаточно. Два сына с семьями. Пять внуков. Про дальних уже молчу.

– И кого он дороже всех ценит, как думаешь? – Алекс выпустил в потолок аккуратное кольцо дыма. Провожая его глазами, Бирюлев ответил:

– Как ни странно, старшую внучку.

– Ты это серьезно, Алекс? Хочешь растрепать самого? – усомнился пьяный Легкий, колко взглянув на редактора.

– А почему нет? Конечно, сами мы ее в городе ловить не станем. Но, если со временем и местом подгадать, все выйдет. Сколько ей лет, Приглядчик?

– Красивая? – вмешался долговязый Тощий.

– Громко орет? После прошлого до сих пор в ушах кисель, – рассмеялся, подмигнув Вере, Колесо.

Можно было все же попробовать обратить все в шутку – но отчего-то Бирюлев не стал и пытаться.

– Восемнадцать или девятнадцать. Приятная, а насчет громкости не скажу. Не приходилось видеть барышню в ситуациях, где ей пришлось бы подавать голос, – скверная острота понравилась собутыльникам, включая Легкого, на что Бирюлев и рассчитывал. 

– Ну, тут с ценой бы не промахнуться. Да и у нас царевны еще не гостили, – Алекс особенно отвратительно ухмыльнулся, переглянувшись с Тощим.

Понеслись скабрезные шутки. 

– Так что, устроишь нам встречу в лесу? – поинтересовался Безымянный.

Пока редактор медлил с согласием, за него ответил Легкий:

– Раз уж сам вызвался – о чем разговор?

Бирюлев понадеялся, что нетрезвая беседа просто забудется. Ведь не всерьез же?..

Но нет. Легкий напомнил уже на следующий день.

– И что, когда планируешь со Свиридовым все провернуть? – спросил он мимоходом, после того, как они обсудили критическую статью об одном из гласных. Бирюлеву следовало за ним наблюдать.

– Не знаю, зачем я про него рассказал, – признался редактор.

На свежую голову мысль о похищении собственной племянницы казалась полнейшим бредом.

– Вот и я не знаю, для чего это тебе. Нет, я, конечно, понимаю – свербит напакостить. Но мог бы и потерпеть, дождаться, когда мы свое получим. Ну, теперь уже не важно. Делай. И постарайся сухим остаться и отношения с родней окончательно не испоганить. Они нам еще понадобятся, – Легкий всегда настаивал на деятельной светской жизни. Сам он по понятным причинам не мог быть открыто вхож в значимые дома.

Даже со своей женой Бирюлев снова съехался по его уклончивой просьбе.

– Боюсь, что с барышней ничего не выйдет.

– Даже не думай. Ты прилюдно пообещал Алексу услугу. А раз ты работаешь на меня, я за тебя поручился. Понимаешь, о чем я?

Разумеется. Репутация для Легкого значила очень многое.

Однако сдержать случайное обязательство Бирюлев все-таки не торопился. Во-первых, несмотря на неприязнь к семье тестя, затея просто отвратная. Во-вторых, как уговорить внучку Свиридова прогуляться в лес?

В доме Бирюлева Соня практически не бывала. Значит, если бы он и в самом деле решился на что-то подобное, ее для начала нужно как-то заманить к себе. Не слишком легкая задача. Стоило намекнуть Ирине, как та сразу же устроила сцену ревности.

– Как ты можешь, Жорж? Соня – моя родная племянница!

К счастью, вскоре у Легкого с Безымянными вышла очередная распря – на сей раз из-за сожженной лавки. На время он перестал напоминать про «царевну» – и Бирюлев уже собрался вздохнуть с облегчением. Но, увы, вопрос решился.

– Сколько ты еще будешь тянуть со Свиридовым? – спросил сегодня Легкий прямо с порога. – Хочешь дождаться, когда мне начнут напоминать о твоем обещании?

Бирюлев молчал, не зная, что ответить, но хозяин не торопил. Действенный прием – срабатывал лучше, чем крики.

– Ума не приложу, как это сделать, – наконец, честно признался он.

Впрочем, Бирюлев в любом случае вряд ли бы стал пытаться обмануть лукавого Легкого. Бесполезно. Интересно, хоть кому-то это под силу?

Тот громко вздохнул.

– Приглядчик, тебе плохо живется?

– Очень хорошо, – вполне понятный намек.

– Ты сильно утруждаешься?

– Нет…

– Точно. Но за деньгами приходишь исправно. Ладно, объясню еще раз. Надеюсь, последний – и больше мы к этому не вернемся. Во-первых, мне не нравится, когда со мной спорят. Только и слышу: «не могу», «не хочу», «не буду» ... Если я о чем-то прошу – это должно быть сделано, и все. Ясно?