Игрушки

Но силами ли психологов и социологов, или просто со временем, все улеглось и успокоилось, не дойдя до критической точки. Человек ко всему привыкает – так и человечество привыкло к искусственному человечеству. Андроиды с их запрограммированными чувствами были удобны, и люди жили с этими существами и иногда даже любили их, но по большей части наслаждались способностью андроидов любить – это ведь проще... Канули в прошлое трагедии разбитых семей, ушло яростное отрицание новой расы вплоть до стремления стереть ее с лица Земли. Кстати, официально человечеством андроиды не являлись, нет и не было у них никаких прав и свобод. Они встречались повсюду – от индустрии развлечений до космических экспедиций, и несмотря на все их человекоподобие, для большинства людей до сих пор оставались дорогими и хорошими игрушками, машинами-помощниками или машинами-конкурентами.

Что насчет меня, то год назад я сама на время обзавелась синтетическим компаньоном – просто так, ради новизны. Когда он надоел мне, я вернула его – благо, и договор аренды уже истекал. Что я могла сказать про моего приятеля? Мне было удобно с ним, мне нравилась его изначальная привязанность ко мне… Пожалуй, это все. Я привыкла к нему, но для меня привычка означала только утрату чувства новизны. Я не испытывала к нему привязанности.

Впрочем, я и подобные мне  вообще не испытывали привязанности к кому бы то ни было. Сильные чувства становились старомодными, столь же старомодными, как луддитские неприятие или страх роботов. В нашем новом мире в цене была холодная разумность или легкая беспечность, которая тоже не подразумевала душевной глубины. Да и души уже выходили из моды.

Ну, а Элла? Ведь она – одна из тех, кому место в прошлом веке, из тех, для кого андроиды – почти люди. Не машины, не игрушки - но и не люди, не совсем люди. Такие, как она, обычно считали андроидов чем-то вроде рабов древности, людей, не равных себе, по определению ниже себя, но достойных доброго отношения. И как же часто такое отношение переходило на новый уровень!..

Как она отреагирует, когда искусственный мужчина, изначально привязанный к ней в силу своей программы, окажется рядом? В чем принципиальная разница между истинными чувствами, какие испытываем мы, и их отображением у андроидов? Мы реагируем не на то, что на самом деле чувствует человек, а на то, как он проявляет это по отношению к нам, ведь верно? Живой человек может любить ее, но быть чересчур стеснительным, замкнутым, не уметь выражать свои чувства, бояться показаться слабым и так далее, и тому подобное. А андроиды и здесь идеальны.

Как она поведет себя, когда искусственный мужчина, который официально будет считаться лишь ее помощником во второй кондитерской, станет оказывать осторожные и вежливые знаки внимания своей хозяйке? Станет ли она метаться и страдать, терзаться чувством вины, как те люди из прошлого века, которые вдруг осознали, что привязались к своим синтетическим товарищам больше, чем к кому-либо из живых?

Это так легко проверить! Почему бы и нет? Ей нужны рабочие руки – и я подарю ей идеального помощника. А о том, что мне скучно и хочется понаблюдать за драмой из прошлого века, Элле знать не обязательно.

Я включила карманный компьютер, надела очки и из летних сумерек, напитанных запахами высохшей травы и близкого моря, шагнула в яркий свет и краски виртуального магазина. Компания «Киберспейс», андроидная техника… Те, из числа кого я хотела выбрать слугу для Эллы, замерли в своих нишах, словно мушки в янтаре, но стоит установить аккумулятор, произнести код активации – и вы не отличите каждого из них от живого человека.

Продавец-консультант материализовался, стоило мне дотронуться до соответствующей иконки, здесь представляющей из себя древний телефон с диском и черной трубкой.

— Я бы хотела заказать андроида в подарок приятельнице. Нужно, чтобы он был запрограммирован на привязанность к ней.

— К какому сроку вам требуется модель?

Я назвала дату дня рождения Эллы.

— Есть ли какие-то требования к внешности, характеру?

Я кивком указала на робота в ближайшей нише:

— Внешность, как у этой модели, вполне сгодится. А характер, насколько я знаю, формируется с течением времени и жизненным опытом?

— Да, но некоторые черты можно заложить изначально.

— Не стоит, она сама всему его научит.

— Хорошо. Я должен предупредить вас, что ваша приятельница должна быть первым человеком, которого увидит этот андроид. Есть еще некоторые нюансы активации привязанности, они будут указаны в инструкции. – Консультант сделал паузу, я тоже молчала, понимая, что он сказал не все. – Вы уверены в том, что ваша подруга желает такой подарок?

— Он определенно будет ей полезен. А почему вы спрашиваете? Даже если она его не примет, его можно будет вернуть вам, и когда он понадобится кому-нибудь другому, ваши специалисты перепрограммируют его на любовь к новому хозяину – разве нет?

На этот раз его улыбка показалась мне скорбной.

— Вы правы, это тоже возможно сделать. Правда, немножко негуманно проводить такие манипуляции с почти живым существом, и помните, что такую замену можно сделать только один раз. Почему бы вам все-таки не узнать поточнее, нуждается ли эта девушка в искусственном друге?

Мне не нравился его мягкий менторский тон.

— Я уже сказала, что он ей пригодится. Почему бы вам просто не принять заказ?

Он вздохнул, прежде чем согласно наклонить голову.

Ниши, яркий искусственный свет, зал, консультант – все исчезло, и я снова оказалась на каменных ступеньках, среди сухих травинок, вытянувшихся из трещин. Ноги затекли от долгого сидения, ныла согнутая спина, и я вся покрылась гусиной кожей от свежего ветерка со стороны далеких гор. Из-за мыса выползала луна, тень от скалы протянулась через бухту, и крепость тоже отбрасывала длинную резкую тень, выглядевшую много внушительнее самой развалины. Стихли голоса чаек, исчезли мелкие птички, днем порхавшие среди сухой травы и камней. Какой-то зверек побольше крысы, поменьше кошки бесшумно и гибко скользнул из тени под лестницей в тень кустарника под стеной.