Страница 72 из 75
Барон Юсдаль кончиками пальцев благоговейно поднял золотую цепь. Они взошли по трапу на палубу «Летучей рыбы», пустую и безлюдную, если не считать единственного предмета, стоявшего на небольшом деревянном возвышении. Предмета, которого барон Юсдаль сотоварищи тайком вывезли из Тарантии и провезли несколько сотен лиг, чтобы доставить сюда, к берегам острова Эгьер, к мерно вздыхающей океанской глади.
Простой гроб черного дерева, последнее пристанище Конана из клана Канах – искателя приключений, бродяги и вора, наёмного меча и убийцы чудовищ, на склоне лет завоевавшего себе собственный трон.
У подножия этого трона его и нашли. Хальк, дотронувшийся до его руки, с рыданием выдохнул, что еще чувствует уходящее тепло.
Они не услышали от короля никаких последних слов. Когда они осторожно вступили в малый тронный зал тарантийского замка, правитель страны лежал на красно-черных плитах пола. Король был мертв, безнадёжно и очевидно мертв – как был бы мертв любой человек, недрогнувшей рукой вогнавший себе кинжал между пятым и шестым ребром. Он выглядел спокойным, словно не испытывал в свой последний миг никакой боли – а что вернее, не позволил ей завладеть собой. Широко распахнутые глаза остекленели, пристально взирая на нечто, доступное теперь только ему одному. Может, он видел Дженну, ожидавшую его подле входа в чертоги Крома. Может – Равнины Мертвых или Великое Ничто.
Король умер, принц был на границе с Пиктскими Пущами, а они стояли вокруг тела и внимали Хальку Юсдалю. Летописцу и сочинителю, с упорством безумца твердившего, что жизнь Конана Аквилонского не должна завершаться вот так – мятежом обывателей и лужей крови на мраморе. История его восхождения на трон была прекрасна и исполнена доблести. Значит, и финал ее должен быть достойным. Сияющим и звенящим, как гордая медь войсковых труб. Конан должен сохраниться в памяти потомков правителем без страха и упрека, и сын его взойдет на незапятнанный кровью трон! Да, они творят из лжи легенду, но так нужно! Людям нужен зримый пример, на который они могли бы равняться. Кем бы восхищалась молодежь и кому стремилась подражать. Нужен герой. Всегда и во все эпохи нужен герой!
В конце концов они уступили его доводам и его бешеной настойчивости.
Хальк не зря требовал отыскать леди Айрену – в конце концов, она была единственной чародейкой в тарантийском замке и ведала все тайны последних месяцев правления Конана. Айрена боязливо сняла с мертвеца золотую цепь с алым рубином, пошептала над ней и оглядела мужчин, взглядом вопрошая: кто отважится принять на себя эту тяжесть?
– Я, – отозвался Льоу Майлдаф прежде, чем кто-либо успел опередить его, и предвидя, что Хальк сейчас начнет с пеной у рта отстаивать свое законное право сослужить сюзерену последнюю службу. – Барон Юсдаль, вас многие знают и многие видели в городе. Будет трудно объяснить, куда вы так внезапно и бесследно сгинули. Вы должны быть рядом с королем – как символ дней прежней славы и верности. И мне очень пригодится ваша помощь.
Хальк скривился, с величайшей неохотой признав правоту барда. Льоу пришлось склонить голову, чтобы Айрена сумела надеть на него цепь. Темриец различил легчайший шепот: «Вот мы и встретились снова».
«Ты еще не знаешь, что я сделал, – мысленно ответил ей Льоу. – А я не знаю, верно ли я поступил, или мы все обмануты».
Король Аквилонии и следовавший за ним тенью Хальк Юсдаль вышли к захватившему замок народу Тарантии, пока остальные участники заговора тайными коридорами вынесли из тронной залы тело настоящего короля. Они положили его в гроб и укрыл в дворцовых подвалах.
Как нельзя вовремя вернулся Коннахар – мимоходом успевший навести порядок в Пуантене и подтвердивший, что провинция находится под верной рукой наследника Просперо. Обрадованный Хальк заявил, что трудно найти другой более подходящий случай торжественно вручить власть преемнику. Оживление барона Юсдаля было вызвано еще и тем, что вместе с Коннахаром из Пущ вернулся баронет Юсдаль-младший. Пребывание на границе здорово изменило характер молодого человека. Отцу с сыном удалось найти общий язык и хотя бы на время забыть о былых размолвках.
На коронации все исполнили свои роли с блеском, ни в чем не уступив лицедеям из лучшего столичного театра. Но, произнося нужные слова и глядя в серые глаза принца Коннахара, Льоу не мог отделаться от ощущения исходящей от молодого человека подозрительной настороженности. Коннахар понимал: с его отцом что-то не так, хотя и не мог точно сказать, что именно. Следуя наставлениям Халька, Лиессин старался держаться подальше от него и прочих придворных, якобы нуждаясь в уединении. Барон Юсдаль взвалил на себя тяжесть переговоров с принцем и царедворцами Конана, уговаривая, успокаивая и заверяя всех в том, что скверные времена миновали и больше не вернутся.
Три самые длинные седмицы в его жизни. Они тянулись и тянулись, бесконечные, наполненные ожиданием и тревогой.
Дознание о кончине графини Мианны Лаурис завершилось печальным выводом: указать виновного не представляется возможным. Госпожа графиня трагически погибла во время краткой вспышки народного гнева. Возможно, испугавшись разъяренных горожан и пытаясь убежать, леди Мианна по собственной неосторожности упала с галереи, а потом по ее бесчувственному телу проскакали вырвавшиеся из гвардейских конюшен лошади.
Осиротевшая Айрена оплакала мать и снарядила погребальную процессию в Шамар. Она не подозревала, что, воспользовавшись суматохой и трауром, Ойсин Мабидан с доверенными соратниками пристроились в хвост колонны и благополучно вывезли из столицы гроб, где якобы покоился один из придворных графини Кейран.
Хальк Юсдаль вел бурную переписку с Кордавой, договариваясь с былыми друзьями Конана по веселым корсарским годам о покупке корабля.
Больше всего темрийский бард, изображавший аквилонского правителя, хотел увидеть Золотого Леопарда. Спасенный Дикой Сотней, изломанный телесно и искалеченный душой в подземельях Железной башни, Просперо с упрямой стойкостью продолжал цепляться за жизнь. Вокруг герцога хлопотали лучшие из лекарей Аквилонии и соседних стран. Его люди, выпущенные из заточения, заботились о своем правителе, пытаясь исполнить малейшее его желание. Коннахар навещал его при каждом удобном случае, но вот королю вход в отведенные Пуантенцу покои был заказан.
– Лучше не стоит, – покачал головой Хальк, когда Льоу спросил, нельзя ли ему хоть недолго повидаться с Просперо. Лиессин немедля захотел узнать, почему, и Юсдаль горестно вздохнул: – Все это так скверно на нем сказалось. Врачеватели опасаются, что, увидев короля, Леопард может не поверить в избавление. А вдруг он решит, что по-прежнему находится в камере и спасение ему только примерещилось? Если ты не желаешь ему зла, не старайся увидеться с ним. Подожди. Ему нужно время, чтобы заново собрать себя по кусочкам. Ты встретишься с ним, когда он встанет на ноги и вернет себе здравость рассудка. Встретишься как Льоу Майлдаф. Это будет лучше для вас обоих.
– Мы расскажем ему правду? – осторожно спросил Лиессин. Хальк нахмурился и подергал себя за бородку, в которой пробилось немало новых пепельных прядей.
– Придется. Но не сейчас. Позже.
Просперо явился на коронацию Коннахара – в кресле, которое таскали слуги, угрюмый, постаревший и совсем седой. Лиессин старался не смотреть в его сторону. Через пару дней пуантенцы раздобыли огромный покойный экипаж, запрягли шестерку лошадей, на руках перенесли туда герцога – и отбыли на Полдень, домой, к Гайарду.
Вместе с ними уехала юная Айрена Лаурис, графиня Кейран.
Коннахар все-таки расторг навязанную ему отцом помолвку, с помощью отца и сына Юсдалей подыскав благовидный повод, не задевающий достоинство леди Айрены. Новоиспеченный молодой король объявил, что принимает трехгодичный траур по скончавшейся матери. Разумеется, в дни скорби заключение брака невозможно. Леди Айрена вольна остаться при дворе под королевской опекой, вольна вернуться в родной Шамар и принять там бразды правления… но леди вполне может проявить свойственную ей рассудительную разумность и задуматься о том, что Кламен Форальер, молодой наследник Просперо, в скором времени тоже начнет поиски супруги. Среди предков леди Лаурис есть Глейрио, бывшие владетели Пуантена – так отчего бы не связать воедино судьбы потомков двух враждовавших семей? Золотой Леопард породнится с Огненным Ястребом, навсегда положив конец давней распре и образовав крепкий союз против общего врага, Немедии.