Страница 70 из 75
Глава 9. Остров Эгьер: Корабли в открытом море.
Предвестьем грядущего сезона штормов над гаванями Кордавы закружил сухой, дерущий горло ветер – либечча из Черных королевств. Косяки серебристой мерлузы потянулись на Полдень, к более теплым водам. На смену им пришли желтобрюхая кефаль, луфари и неутомимо преследующие их дельфиньи стаи. Никуда не делись акулы, облюбовавшие обширное устье Черной реки и круглый год жадно пожиравшие любую гадость, что выносило в море могучим течением.
Известные всему миру гавани Кордавы Зингарской раскинулись вдоль по берегу огромного полукруглого залива. С западной стороны их защищал Старый волнолом и три его дозорные башни, с восточной – крепость Эскуальо. Всякую ночь ослепительно вспыхивал маяк на скале Робкар, разрезая темноту вращающимся лучом и посылая всем заплутавшим в океане знакомый сигнал – два длинных проблеска и два коротких.
Величественная и гордая Кордава, город, рожденный морем. Город корабельщиков, моряков, ловцов рыбы и жемчуга. Город неугомонных искателей приключений и предприимчивых торговцев. Древняя, возникшая на месте самых первых поселений на Закатном материке, основанная как бы не альбами или атлантами, и вечно юная, вечно стремящаяся к недосягаемым горизонтам. Огромная, раскинувшаяся по окрестным холмам, насквозь пропахшая соленой рыбой и апельсинами, вонью разлагающихся ракушек-пурпурниц и черным виноградом.
Морская дева в корсаже крепостных стен, в кружевах белой пены, с надеждой взирающая на солнце, что всякое утро встает из морских глубин – вот такой была Кордава, столица Зингары, владычицы морей. Кордава Неприступная, ибо еще ни одному войску не удавалось штурмом овладеть ею – ни с океана, ни с суши. Кордава, неустанно богатеющая и не страшащаяся вкладывать доходы в новые рискованные предприятия. Кордава, на гербе которой красуется встающая из волн Золотая башня.
Шумный, прекрасный, запутанный и древний приморский город, овеянный тысячами легенд. Таверны здесь называют в честь прославленных кораблей, улицы мостят булыжниками разобранных древних зданий. Призраки сгинувших в океане капитанов частенько заглядывают на огонек в трактир. В ночь весеннего новолуния любой зевака может своими глазами увидеть выходящую из гавани «Белезу» – судно, чей экипаж триста лет тому дал клятву добраться до края света и заглянуть за окоем.
У пристаней семейства Карико, заслуженно считавшихся кордавскими старожилами, вот уже месяц скучала выкупленная двухмачтовая фелюка. В начале осени покупатель исправно внес плату за приобретение судна, однако «Летучая рыба» до сих пор не покинула своего места у причала.
«Летучая рыба» была хорошим, добротным суденышком, для управления которой требовалась малая команда из пяти-шести человек. Шустрые, быстроходные и верткие фелюки отлично подходили для перевозки малых партий скоропортящегося и дорогого груза, для доставки срочных и секретных посланий и людей, которым требовалось за пару дней добраться до Мессантии. Фелюки очень жаловало Береговое Братство – за скорость, низкую осадку и поразительную маневренность, проявляемую в случаях поспешного бегства от сторожевых судов.
Дни утекали, а за «Летучей рыбой» никто не приходил. Странно. Зачем выкладывать кругленькую сумму за корабль, которым не пользуешься?
Однако в середине второй осенней луны на борту фелюки наметилось изрядное оживление. Несшие дозор на пристанях сторожа немедля сунулись к объявившимся на «Летучей рыбе» незнакомцам. Те честь по чести предъявили заверенные печатями бумаги о договоре с домом Карико. Старший над ними сказал, что через пару-тройку дней они отчалят – как только установится хороший полуденный ветер.
– Странная там компания подобралась, – высказал мнение сторож. – Не простые рыбаки, зуб даю. Человек семь будет. Смахивают на ребят из Братства, но спеси поменьше, а деловитости побольше. Вроде как наемники в отставке и при хороших деньгах, решившие на старости лет податься за удачей к дальним берегам. По наречию вроде аквилонцы, но среди них затесалась парочка то ли из Асгарда, то ли из Нордхейма. Верховодит у них тип с Полуночи, сущий варвар.
Заинтригованный Карико решил сам прогуляться до пристани и взглянуть на команду «Летучей рыбы». Сторож говорил сущую правду: на фелюке вовсю готовились к выходу в море. Подошедший и назвавшийся Карико был немедля приглашен на борт, где имел приятную и познавательную беседу с бароном из Гандерланда по имени Хальк Юсдаль. Общительный и бодрый Юсдаль выполнял в команде роль счетовода и каптенармуса. Из слов барона выходило, что на «Летучей рыбе» и впрямь собрались бывшие вояки и тарантийские придворные в отставке. Заняться им особо нечем, дети пристроены, служба завершена, но кровь все еще бурлит в жилах и в сердцах не исчерпалась отвага. Так отчего бы не выйти под парусом на поиски приключений?
– Вы давно покинули Тарантию? – спросил Карико, до которого доходили будоражащие воображение слухи о таинственных и непонятных происшествиях в столице Аквилонии. – Не слыхали, что там такое стряслось?
Выяснилось, что господа аквилонцы отлично все знают и готовы поделиться новостями с мессиром корабельщиком. Юсдаль кликнул в каюту мрачного великана, представив его как Мабидана из Темры, бывшего телохранителя Конана Киммерийского. На столе немедля появился кувшин местного вина и связка копченой кефали.
Мабидан неторопливо и обстоятельно поведал изумленно ахающему Карико, что король-варвар после смерти жены слегка двинулся рассудком. Натворил много чего, доброму королю неподобающего. Даже пытался казнить Леопарда из Пуантена – ага, того самого, с которым они свергали Нумедидеса и столько лет были не разлей вода. Тут королю случилось видение его покойной жены, госпожи Дженны – и все это ни единым словом не вранье, ибо Мабидан сам лицезрел сотканную из солнечных и лунных лучей королеву, в чем готов поклясться могилами предков и верным мечом. Достопочтенный Касталиус, глава митрианцев Аквилонии, нынче издал указ, по которому королева приравнена к лику святых и объявлена хранительницей столицы.
Как леди Дженна исчезла, сделав строгое внушение супругу, короля сразу попустило. Он вышел к разгневанному народу, собравшемуся на площади, и заявил, что пребывал не в себе, а потому отменяет все свои повеления минувшего года. Среди горожан начались великая радость и ликование, а на следующий день в столице объявился принц Коннахар с воинством из пограничной стражи и пуантенцев. Принц осознал, мол, с отцом беда, и рванул из Пиктских Пущ на выручку. Король принял сына со всем почетом и рассудил, что сие есть знак свыше – пора уступить дорогу молодым. И Коннахара короновали, да-да. Не было ни шумного празднества, ни гулянок с фейерверками – Конан просто вручил сыну корону и велел достойно править, не повторяя его ошибок. Скоро по всем окрестным странам разлетятся вести о воцарении нового короля и торжествах в честь этого.
– А сам-то король – он что? – спросил Карико, представляя, как нынешним вечером изумит поразительными известиями собратьев по гильдии. – В Тарантии остался, при сыне век коротать? Или подался в эту свою, как ее… Киммерию?
– А ты высунься на палубу, только осторожно, – с ехидцей предложил барон Юсдаль.
Карико послушно выглянул. Увидел деловито возившегося на носу человека – мужчину кряжистого сложения и варварского обличья, с гривой седых волос и глазами пронзительно-синего цвета. Варвар штопал прохудившийся парус, толстая игла так и летала в пальцах. С подводы, стоявшей на пристани, на фелюку таскали сундуки и мешки с провиантом.
– Чтоб мне провалиться, – ошарашенно пробормотал Карико, сложив воедино слухи и сплетни касательно аквилонского правителя, и добавив к ним собственные умозаключения. – Мессиры, вы это серьезно?