Страница 68 из 75
Хлынувшая во дворец толпа бестолково рассыпалась по трем расположенным веером узким нижним дворам, столкнувшись с Черными Драконами, дворцовой стражей и схватившейся за оружие дворней. Никто ничего толком не понимал. Где орали о мятеже, где призывали спасать корону, где истошно блажили, что сбылось проклятие Тот-Амона и на Тарантию напали демоны во плоти. Одышливо пыхтя, Хальк спешил следом за вороным конем, уносившим прочь человека в черном и серебряном. Он готов был отдать годовой доход за то, чтобы скинуть хотя бы десяток паршивых лет и полсотни отягощавших плоть фунтов.
Свою душу вкупе с талантом Хальк Юсдаль с легкостью пожертвовал бы тому из богов, кто обладал бы властью обернуть время назад. Четверть века назад испуганный, но не утративший любопытства юный хронист своими глазами наблюдал свержение одного короля и приход нового правителя. С той поры хронист успел возмужать и состариться, но замок оставался прежним, а король – тем же самым человеком, которому он присягнул на верность.
Тем же – или теперь он был другим?
На лестнице, ведущей в Верхние дворы, Хальк неловко перешагнул через плавающий в луже крови труп гвардейца с гербом золотого льва. Человека развалил почти надвое некто, отлично владеющий полуторным мечом. А вот и вороной конь – скачет боком вдоль бежево-алой стены Рыцарского дома, разъяренно фыркая, но седло с высокой лукой пустует. Прислушавшись, Хальк различил звуки разворачивающейся неподалеку яростной стычки. Дрались где-то выше ярусом, ближе к королевским покоям и тронным залам. Никто из горожан еще не успел добраться сюда, а придворная челядь в страхе попряталась.
– Юсдаль! Эй, Юсдаль! Стой!..
Оглянувшись, Хальк с изрядным облегчением узрел Ойсина Мабидана вкупе с парочкой соплеменников. Прыгая через две-три ступеньки, горцы из Темры с клинками наизготовку резво бежали наверх. Взошедшее над крышами солнце ослепительно блеснуло на начищенном и отполированном металле.
– Где король? – на бегу спросил Ойсин.
– Чтоб я знал…
– А молодой Майлдаф?
– Был на площади и тоже куда-то задевался…
– Ясно, – подвел неутешительный итог Ойсин. – Все за мной.
Следовать за опытными вояками было малость поспокойнее, чем в одиночку храбро мчаться навстречу неизвестности. Один за другим они проскочили под аркой с нависающей над головами тяжелой железной решеткой, оказавшись в коротком и широком Парадном дворе. В дальней его стороне три низкие ступени белого мрамора плавно сходились к высоким бронзовым дверям с литыми барельефами героев и былых правителей Тарантии. Двери вели в Малую тронную залу, а перед ними шел бой – самый нелепый и невообразимый из множества сражений, виденных Хальком Юсдалем. С полдюжины Черных Драконов отбивались от собственного правителя, и еще с десяток раненых лихорадочно пытались отползти подальше, укрываясь за контрфорсами.
Король-варвар был в своей стихии. Хальк не был в том уверен, но ему показалось – Киммериец смеялся, отражая и нанося удары собственной страже. Резко, надрывно скрежетала соударяющаяся сталь. На обрызганных водой камнях плясали пронзительно-синие тени. Воздух, судорожно втянутый Хальком, был на удивление чистым и свежим, с вяжущим ароматом близкой осени. Ламмас прошел, годовое колесо покатилось от лета к зиме.
– Ну, и что теперь прикажешь делать? – удрученно вопросил Ойсин, отнюдь не горевший желанием выйти на мечах против собственного нанимателя. – Вязать его, что ли?
– Дайте я поговорю с ним, – с мужеством отчаяния заявил Хальк.
– А коли там и впрямь демон в королевской шкуре?
– Все едино, – отмахнулся барон Юсдаль. – Я верю, воля Конана сильнее любых чар. Если настоящий король заточен в тюрьме этого обличья, он как-нибудь да даст знать о себе. В общем, не поминайте лихом.
Трясущейся рукой затолкав вытащенный было эсток в ножны, Хальк на подгибающихся ногах отважно зашагал к литым парадным дверям. Темрийцы и горожане уверовали в байку о коварном подменыше, но барон Юсдаль отлично знал, где заканчивается правда и начинается вымысел. Любому демону, если он не совсем сдурел от жара преисподней, достанет сообразительности держаться подальше от правителя Аквилонии. Безумие, особенно принимая во внимание слова леди Айрены – вполне может статься. Но демоны? Не смешите мой гульфик. Нет никаких демонов, кроме тех, что мы заботливо взращиваем в темных уголках своей души.
– В сторону, господа, в сторону. Дайте пройти посланцу здравого смысла, прах вас побери. Мечи прочь!..
Внезапно Хальк осознал, что вокруг него никого не осталось. Он стоял напротив короля, и острый кончик летящего меча просвистел в каких-то двух пальцах от его лица, обдав смертельным холодком.
– А-а, Хальк, – клинок в руке Конана описал две слитые воедино окружности, похожие на туранский символ бесконечности, и звонко ударился острием в каменные плиты. – Ты откуда взялся? Я ж вроде выгнал тебя из города.
– Ну, а я вернулся, – барон Юсдаль очень старался не дрогнуть голосом и лицом.
– И на кой ляд, позволь узнать?
– Помешать тебе.
Как Хальк не вглядывался, он не мог различить в облике короля ничего, наводящего на мысль о безумии или одержимости. Да, Конан изрядно постарел за минувший год, но и только. Ярко-голубые глаза с возрастом приобрели оттенок стали, но их выражение осталось прежним – спокойным и чуть насмешливым. Варвар словно не замечал раненых и убитых, и напрочь забыл о недавнем намерении лично оттяпать голову давнему соратнику.
– Выходит, это твоими стараниями предатель улизнул от заслуженной кары?
– Просперо никогда не изменял клятве верности, – горячо возразил Хальк. – Ему это и в голову бы не пришло.
– Да? А вот у меня есть подписанная им самим бумага с признанием в том, что он изменник, предатель и собирался отторгнуть Пуантен от Аквилонии в пользу Зингары… или Аргоса, не помню точно, – с добродушным смешком сообщил король. – Пришлось сломать ему левую руку, чтобы правой он наконец нацарапал своем имя, но какая разница? В нынешние времена накарябанному на пергаменте верят куда больше, чем сказанному слову. Некоторые уверовали даже в истинность твоих книг, хотя мы с тобой отлично знаем – там нет ничего, кроме лжи. Признаюсь, я совершенно не рассчитывал на твое появление… но так вышло даже забавней. Ладно, будем считать, эта партия осталась за тобой. Хватай свой покалеченный выигрыш и проваливай, пока я буду отечески вразумлять моих ополоумевших подданных. Ишь, чего удумали – бунтовать!
Барон Юсдаль ошеломленно потряс головой. Конан, которого он знал, никогда бы не сказал ничего подобного. Да, за четверть века на троне Киммериец неплохо изучил сложное искусство политических интриг, но ему совесть и честь не позволили бы приравнять жизнь Леопарда к брошенной на кон ставке.
– Ну, что выпучился, ровно жаба под колесом? – ехидно осведомился варвар. – Небось, гадаешь, какая вражина наслала на меня порчу и не рехнулся ли я, случаем? Нет, дорогой мой Хальк, я, как это говорится, пребываю в здравом уме и трезвой памяти.
– Но тогда… тогда почему? – заикнувшись, выдавил Хальк. Растерянным жестом он обвел двор вокруг себя, раненых и умирающих гвардейцев, по доспехам которых прыгали солнечные зайчики. Краем глаза барон Юсдаль заметил, что за спинами вояк из Дикой Сотни нарисовался взъерошенный Лиессин Майлдаф. Бард из Темры выглядел потерянным и словно не осознающим до конца, каким шальным ветром его сюда занесло. – Нумедидес хотя бы воистину был безумен… Что случилось с тобой, коли ты следуешь его примеру?
– Скука, – коротко и емко ответил правитель Аквилонии. – Можешь верить, можешь не верить, но все из-за треклятой суки скуки. Дженна меня покинула, достойных врагов не осталось. Каждый день я в нетерпении ждал, что хоть кто-нибудь поднимет голос против меня. Но нет, на старости лет мне выпала судьба править тупым овечьим стадом. Я думал, хоть Просперо хватит решимости плюнуть мне в рожу. Но у Леопарда на старости лет выпали и клыки, и когти. Все, что он мог – умолять о пощаде да причитать о том, какими закадычными приятелями были мы в прошлом. К демонам свинячьим прошлое! Оно было и прошло. Пусть дряхлые развалины навроде тебя трясутся над быльем, а я всегда жил днем сегодняшним. Я еще не старик, у меня все впереди. Приструню Тарантию, потом займусь Пуантеном. Там, глядишь, дойдет черед до Аргоса. Вижу, ты рвешься спросить, мол, как же бедный малыш Коннахар? Ну, сколько лет он, как истинный принц, прожил на всем готовеньком. Пусть сразится за место под солнцем. Выживет – хорошо, станет сильнее. Помрет – туда ему и дорога. Возьму молодую жену, хотя бы ту же Айрену Лаурис – или, как Леопард, усыновлю кого-нибудь. Или ничего не стану делать – пусть дожидаются моей смерти, а потом всласть грызутся за корону, – он хохотнул. – Старый добрый Хальк. Тебе так хотелось, чтобы твоя сказка о могучем и великодушном короле завершилась в сиянии славы. Ан нет. Будет так, как я захочу. Ибо я есть король и венценосец, а ты – выдумщик в отставке. Сыщется другой, помоложе и с таким же бойким пером – и люди поверят ему, а не тебе. Уходи, Хальк. Убирайся, пока не поздно. Возвращайся в свой Ларвик, или в Гайард, или куда тебе будет угодно, только подальше от меня.