Страница 95 из 103
– Хорошо, - сдалась девушка. – Хотя бы попробуем.
– Тогда прыгаем по моей команде вместе!
Мэри кивнула. Впереди оставалось три или четыре полосы этой шахматной доски. Нужно было просто еще немного терпения и выдержки. И сил.
– Прыжок! – скомандовал Уильям, и они практически синхронно приземлились на следующую клетку.
Девушка с трудом удержала равновесие. Очевидно, что кратковременный прилив сил, был на исходе. Да и злость на Уильяма, которая была источником этих самых сил, тоже куда-то подевалась, стоило ему только посмотреть ей в глаза и пару раз приподнять уголок рта в улыбке. Будь неладен этот лондонский дэнди, из-за которого она каждый раз теряет голову и самообладание!
Мэри подняла вверх руку, давая ему понять, что ей нужен небольшой перерыв – пауза, чтобы собраться с духом для следующего прыжка. Мужчина все понял и тоже застыл на месте, дожидаясь нового сигнала. Ему было невыносимо тяжело смотреть на то, как она изо всех сил борется сама с собой и своей усталостью, но в глубине души он безумно гордился ей.
Его Мари не могла не вызывать восхищения. Даже теперь, израненная, измученная, в разорванной одежде и с растрепанными волосами, девушка представляла собой диковинный образчик женской красоты и грации. Все мысли Уильяма были только о том, чтобы как можно скорее оказаться на поверхности, пусть даже под палящим солнцем, лишь бы прижать ее к себе как можно крепче и сказать, что все закончилось.
Девушка тем временем собралась с силами и кивком головы показала вперед, на следующую пустующую клетку поля. Уильям все понял, немного согнулся и прыгнул вперед. Мэри сделала то же самое. До конца чудовищного испытания оставалась всего одна полоса препятствий.
– Что мы будем делать в лабиринте? – Мэри повернула к нему голову, балансируя на одной ноге и размахивая руками, чтобы удержаться от падения.
– Для начала войдем туда, - ответил сэр Джонс.
– Я очень сильно сомневаюсь, что он будет похож на твой любимый лабиринт в Хэмптон корт.
– Даже не сомневайся, - ответил Уильям, - здесь нам придется изрядно погулять и включить смекалку, и уж наверняка мы не сможем дозваться садовника, если вдруг заблудимся.
Мэри понравилась его честность и полное отсутствие жалости. Она очень любила в нем эту черту – уважение к ее личности. Он видел в ней не только женщину, предмет своего обожания, но и сильную личность, своего равноправного партнера. Для ее прогрессивного ума это значило очень много.
– Тогда вперед, - наконец, сказала она.
Мужчина и женщина практически синхронно перепрыгнули еще на одну клетку и затем, воодушевленные близостью финала этой пытки, сразу же спрыгнули на холодную сырую землю. Шахматная доска с пылающими клетками осталась позади. Мэри не верила своим глазам. Сердце стучало быстро-быстро и, кажется, она только теперь поняла, через что сумела пройти. Холодное прикосновение влажной земли благотворно подействовало на ее обнаженные ступни. В какой-то момент ей даже стало хорошо от ощущения этой прохлады. Она бы так и осталась стоять здесь, у входа в пугающий своей темнотой земляной лабиринт, но медлить было нельзя.
Помимо разжигающего ее изнутри желания как можно скорее выбраться отсюда, было еще одно обстоятельство, заставляющее ее действовать – в пустыне Бастет в песчаной клетке погибал от жажды де Бизьер.
Сердце сжалось от тоски при мысли о несчастном товарище.
– Хочешь передохнуть несколько минут? – спросил Уильям, заметив на ее лице выражение грусти.
– Нет, - Мэри качнула головой, - у меня нет права на эти несколько минут. Пока я здесь отдыхаю, виконт погибает от жажды. Я хочу, чтобы это скорее закончилось, Уильям.
– Хорошо, - мужчина взял ее руку и поднес к губам, - но позволь мне понести тебя. Твои ноги обгорели, я не могу смотреть, как ты мучаешься. К тому же, я полон сил. Не забывай, что Уаджет меня полностью исцелила. А тебе пришлось здесь несладко.
– Хорошо, - Мэри улыбнулась, испытав в душе облегчение от того, что не стала сопротивляться и спорить, доказывая свою состоятельность в качестве искательницы приключений.
Очевидно было, что она уже доказала ему все, что нужно было доказать. Ей стало так спокойно и легко, от того, что она опять доверилась ему, будто с плеч упал тяжелый груз.
Сперва мужчина оторвал от рубахи две полоски ткани, потом усадил леди Бэнкс на землю и обмотал ей ступни. Затем профессор поднял ее, подхватил легко, как пушинку, и решительно вошел в зияющую чернотой арку лабиринта. В ту же секунду их поглотила кромешная тьма. Арка захлопнулась за их спиной, будто ее никогда и не было, и, куда бы ни падал взгляд, – не было видно ничего, кроме этой тьмы.
Уильям шел вперед на ощупь, постепенно свыкаясь с мраком. Ему стали виднеться очертания стен лабиринта, показались углы, за которыми тянулись бесконечные тропы. Он шел, пытаясь запоминать повороты, но чем дальше он шел, тем больше ему казалось, что они ходят по кругу. Мэри крепко обхватила его за шею руками, уложив усталую голову на сильное плечо.
Они потеряли счет времени, а вскоре им стали чудиться голоса, перед глазами начали мелькать образы прошлого – умершие родственники, картинки минувших дней. Мэри зажмурилась, пытаясь справиться с галлюцинациями, но это не помогало. В голове упорно крутились лица покойного отца, старика лорда Бэнкса с его похотливым взглядом, матери. И все они звали ее, манили, просили уснуть, чтобы встретиться.
Уильям же даже глаз закрыть не смел. Он пробирался вперед и ему казалось, что с каждым шагом он проходит сквозь чью-то душу, которая вырастала прямо из земли под его ногами, как черт из табакерки. Голоса в его голове стали гудеть все громче и в какой-то момент он потерял чувство времени и места. Видения дезориентировали его, ему чудилось, что он переносится то в королевский дворец, то в свой кабинет в музее, то в палаточный лагерь одной из своих экспедиций. Мужчина закричал, резко встав посреди тропинки. Дальше идти было невозможно. Он не понимал, куда он идет, и где находится.