Страница 56 из 95
Севк, обернулся к племяннику Лихого из Тавриды:
— Терес с основными силами на подходе. Поезжай ему навстречу. Пусть сразу идут на выход из долины.
Тот слегка помялся, а потом добавил фразу, ещё подогревшую страсти:
— Рядом со старухой ехала молодка, которую ваш сын отпустил на Медведь-горе. Сказал тогда местная. Получается, ошибся…
Небольшой отряд стрелой вылетел на опасную тропу. Прибыли на козырёк раньше нечистой силы. Молодёжь нервничала, боясь пропустить добычу, постоянно высовывались из-за камня. Это видимо и заметила старая карга. Севк даже крякнул от досады, её громкий свист похоронил надежды на внезапность.
В суматохе две всадницы проскочили не останавливаясь. Пика Севка проткнула старую ведьму, выдернув ту в пыль из седла. Лихой в запале двинул с двумя воинами наперерез, размахивая неказистым ножом. Его первого и сняли кинжалом в горло. Можно сказать, закрыл проход своим телом.
С одной из оставшихся всадниц расправились быстро, правда, не без потерь, воин одруссов серьёзно пострадал, получив дубиной по голове. Вторая подло подняла лошадь на дыбы и свалила дружинника под копыта своего коня. Её подстелил с высоты козырька прямо в глаз сын Лихого. Тот ещё не понял, что отец не просто так затих на дороге.
Севк осторожно спускался на ристалище. Тяжело дыша, недобитая старуха, царапала корявыми пальцами землю. Взгляд Лихого застыл устремлённый в небо, не оставляя сомнений: боги приняли мятежную душу. Прикрыл глаза боевому товарищу и вынул из холодеющей руки заговорённый нож.
Боги, неужели это и есть миг триумфа? В душе звенела только пустота, традиция толкала исполнить долг. Резко наклонился и перерезал колдунье горло тем же жестом, как она когда-то его брату.
Шлем с бармицей{2} от неловкого движения свалился под ноги. Ветер лохматил седые пряди. Обернулся на козырёк, подозвать молодняк. Противный режущий звук и толчок сразу не осознал. Оперенье чужой стрелы торчало из шеи, мешая вздохнуть полной грудью. Липкая кровь заливала рубаху. Похоже, всё, что мог, он уже сделал на этой земле.
{1} Одно из названий персов у древних авторов.
{2} Кольчужная сетка сзади и по бокам шлема.
***
Айрис так и не смогла припомнить: когда дала согласие на брак с Клеодемом. Даже после беспрецедентного давления родни, всего трагизма открытых ей обстоятельств и полного истощения пути домой это выглядело невероятно. Такое решение не дружило с рассудком. Сплошной провал неясных картинок в полусне.
Морок не сразу спал даже на Эгине. Физические поползновения Клеодема переносила с трудом. Сердце молчало, тело не ответило на ласки нового мужа. Все не так плохо, пыталась уговорить она себя. Наветы Кимы не сбылись, а как та корила её за привязанность Сауру.
« Думаешь, особенный такой на свете? — издевалась тогда амазонка. — Что в нём не как у других мужчин? Поверь мне. Все они как две капли воды и сплошь — дерьмо …»
А оказалось один!
Нет, Клеодем относился к ней бережно. Был благодарен подружке детства за своевременную помощь. Даже ребенка от другого мужчины принял. Сдержанность в интимных моментах поощрял — не распутница же.
Семью спасло его вечное отсутствие в торговых экспедициях. Даже по срокам рождения Адмета не пришлось выкручиваться. Просто не заметил. Сын точная копия Филона, фамильные черты Пирридов налицо, как не признать своим.
Душила атмосфера гинекея, а вырваться никак. Годы летели, отношения между супругами оставались ровными, как мраморная столешница. Жизнь по капельке уходила в никуда.
Айрис не распоряжалась ни собой, ни детьми, ни имуществом. Хотела помочь в святилище Асклепия, но встретила настоящий отпор с последующим скандалом дома.
«Не позорь меня выходками из детства, — требовал Клеодем. — Мы в хорошей форме, восстановили владения, флот, пользуемся уважением среди граждан. К чему эти слухи. Займись домом, всегда можно найти дело. Ипатия без воспитания. Она нравится Неоптолему, а он наследник основной линии семьи. Варварские замашки недопустимы!»
Айрис слушала и молчала. Монет, зашитых когда-то в кожаную жилетку дочери, не хватит добраться до Скифии, а здесь отчёт за каждый съеденный кусок. Сбежать немыслимо, хотя формально никто не запирал.
Муж приобрёл загородную резиденцию в глуши. Подозревала, чтобы её экстравагантное поведение не смущало греческую родню.
Тупое бессмысленное существование вызывало апатию, когда Адмету исполнилось шесть лет, замучили сновидения.
Под холодным ветром и дождём она из последних сил карабкалась на высокий курган. Ноги вязли в липкой жиже, сверкнул небесный огонь и грянул гром, а вершина будто отодвинулась. Вокруг ни души, словно осталась на целой земле одна, только волки воют внизу, ожидая добычу…
В холодном поту просыпалась в опостылевшем доме, и полумёртвое существование обступало вновь. Спустя три года отгремела свадьба дочери.
Не ожидала, что вполне сносные отношения со свахой перерастут в непримиримую вражду. Из ничего сплошная перепалка.