Страница 43 из 95
В гаснущих лучах на крепостной стене стояла Деянира. Его любовь ничуть не изменилась. Только одёжка чудная. В первое мгновенье подумал: видение. Затем к ней подошли, и осмотр окрестностей продолжился. Что-то неясное шевельнулось в душе. Боги посылали ему знак: слишком рано он сдался.
А вокруг расцветала весна такая робкая неспешная в этих краях. Побежали ручьи, на согретых пригорка голубели пролиски.
Она приходила теперь почти каждый день в основном на закате. Пару раз даже с дочерью. Мерина бегала и выглядывала в амбразуры. О чём они смеялись, он не слышал, но взгляд оторвать не мог. Об отъезде никто уже не заикался.
Надежда выкрасть всколыхнулась, когда из ворот выполз богатый караван. Но вечером Деянира вновь показалась на стене. Как то особенно тоскливо вглядывалась она в противоположный берег реки. Даже подумал: не послать ли ей сообщение. Вдруг сама жалеет, что уехала от него, но боялся спугнуть.
А потом выяснилось, что персы вступили на земли скифов, ситуация запуталась совсем. Его отряд слишком мал для сопротивления любой из сторон и велик, чтобы проскользнуть незаметно. Неясно, где дружины отца, может, удалось избежать участия в военной кампании.
Он послал Лихого с товарищем домой, прояснить обстановку.
Сведения с фронта пестрели небылицами, но тупиковое положение персов становилось всё очевиднее. По срокам бы уже и Лихому можно вернуться.
Размеренную скуку бесполезной слежки взорвала паника в Голуни. С корабельной сосны удивлённо наблюдал разбуженный людской муравейник.
Поспешное бегство жителей шло на фоне подготовки к обороне. При длительной осаде лишние едоки обуза, стремление спасти имущество объяснимо, картинка вызывала подсознательное беспокойство.
А через день появилась причина. Чуть не свалился с кроны, когда во главе нескончаемой конницы разглядел седока смахивавшего на Лихого. Точно с такого расстояния не определить, но сомнение закралось.
Сам штурм поражал только масштабом, если бы ещё не начали прямо с похода, смели бы с первой попытки.
Сердце рвало на куски. Что с Деянирой и его маленькой дочкой? Локальные пожары и дым закрывали обзор.
Персы пытались напугать, оборона строилась вяло, лучники на стенах быстро исчезли. Первый натиск отразили чудом. В исходе сомневаться не приходилось, хотя лично он тоже бы не сдался. По его подсчётам защитников не менее двух сотен, но серьёзных воинов видимо нет.
Эти курицы ещё и с огнём не справлялись. Отстреливались вообще абы как. Занялись окраины торгового посада. Он уже мечтал, чтобы персы прорвались и погасили всё пожирающее пламя. Лишь бы жена и дочь просто остались живы. Выкупит потом из плена за любую цену.
И захватчики так резво заскочили в разбитые ворота. Если бы не рухнула огненная завеса на входе, шанс спасти был вполне реальным. А так полыхнуло, аж загудело.
Подпаленные персы срочно перебирались на противоположный берег реки. Сухое дерево выстреливало головешки на середину водного потока. Ситалк отвернулся, не мог видеть, как уносились в небо его последние надежды на счастье.
Не интересовало, что персы быстро свернулись и ушли, своё кровавое дело те сделали.
Пора спускаться, сердце ныло, тянуло на место трагедии. И тут земля загудела, оставленное ристалище заняли скифы.
Богато одетый вождь, вырвавший в конце зимы из их рук добычу, рыскал на пепелище, что-то кричал с отчаянием в небо, а затем помчался вслед за обидчиками.
Под его сосной уже собирались дружинники, оживлённо обсуждая события. Кто-то хлопнул по плечу захваченного перса и тот поднял лицо. Да это Лихой!
— Твоих рук дело? — первое, что спросил Ситалк, спустившись, намекая на кострище.
— Так получилось, — опустил глаза вернувшийся воин, — Вашего брата Севка казнили бы, если бы я их сюда не привёл…
Такой аргумент выбивал почву у возражений. Полный драмы рассказ о выполнении поручения показывал непростую ситуацию в районе боевых действий.
— Истр переплывать не стали. Выяснилось, дружина одруссов в составе войска персов.
Дозорному, подбежавшему со стороны реки, махнули ждать своей очереди.
— В мёртвой зоне между полчищами доставалось с обеих сторон. Коней потеряли при переправе. Другана схоронил в песках за Борисфеном.
От чужих перипетий Ситалку не становилось легче, личная потеря съедала сердце.
— Персы захватили в плен, и уже там встретился с княжичем…
Логичное объяснение истоков события не отменяло тяжести последствий. Ситалк повернулся к дозорному.
— Реку по броду перешел обоз с кибиткой. Всадниц не меньше двадцати, — рассказывал тот обалдевшему князю. — Долго преследовать не мог, но вашу жену с дочерью и беглянку, которая вырвалась в самом конце зимы, видел…
Интерес к пепелищу пропал сам собой. Когда и как сбежал такой значительный отряд из города, который сторожили столько времени? Но главное было не в этом. Теперь она от него точно не уйдет!