Чудо

– Запивай быстрее! Глаз да глаз за тобой нужен. Или хочешь, чтобы тебя все сумасшедшим считали?

– Век теперь припоминать будешь? Слышала бы ты, что я слышу, – указал я на ухо для наглядности и вернул маме пустой стакан, – не такое бы запела!

Не успел я переступить через порог, как наткнулся на соседку.

– Хорошо ли спалось?

Её любимый вопрос, а всё потому, что мама верила в страшилки про плохую ауру в нашем доме. Мол, оттого-то и кошмары часто снятся и дела не делаются. Плач ребёнка раздавался из её квартиры. Жаль, что он не сделал старуху более занятой и менее любопытной.

Если признаюсь, что плохо, она начнёт предлагать снадобья и заговоры, не отцепишься. Потому прозвучал давно заученный ответ:

– Хорошо, баба Вера.

Уже во дворе я надел поверх слухового аппарата наушники. «Прослушивание музыки с высокой громкостью в течение длительного времени может вызывать проблемы со слухом» предупредил телефон. Отлично! Двойную порцию, пожалуйста!

Песня заиграла, и мне стало легче. Теперь аппарату не нужно было выделять ближние звуки. Он полностью сосредоточился на музыке и не трещал.

«В конце двухтысячных годов, – повторял я в уме события, заданные на сегодня, – состоялось несколько встреч и большинство передовых стран заявило, что наконец оправилось от последствий болезни Хоспеса, в народе прозванной болезнью сна. Многие государственные деятели заявили, что не позволят подобному повториться, однако причины «чумы двадцать первого века», унёсшей жизни трети населения Земли, до сих пор не раскрыты».

По спине ни с того ни сего пошли мурашки. Тёплое утро провалилось в холод ночи. Я не должен был, но услышал – словно это способность уже не ушей, а всего тела, – как за спиной меня нагоняет ветер. Туча медленно застилала солнце, отбрасывая чёрную тень на землю. Неприятное сращивание ветра и темноты ощущалось кожей. Не просто капризы погоды, а огромное, способное заглотить жертву целиком существо. Деревья начали громко шуршать, и чем ближе было их шипение, тем больше оно напоминало слова.

– Отдай… – Жучки в ушах затрещали, пожирая и музыку, и обрывки фраз. – Отдай мне… Отдай её мне!

Вязкая тень затопила улицу.

Ветер ударил в спину мусором с обочины.

– …наступающим днём рождения, – протягивал руку прохожий. Я пожал её, хотя мелкая дрожь ещё не отпустила, да и голос его мешался с прочим гомоном. – Чуда в твою жизнь!

– И в вашу.

– Уже-уже, чудо-ребёнка ведь не каждый день на улице встретишь. Семь лет удачи мне теперь. Семь лет! Можно фото с тобой? Если скажу своим, не поверят! Сейчас, всего секундочку! Камеру на телефоне настрою… Вот и всё! Спасибо!

Я кивнул на прощание, не понимая, в какую сторону он пошёл, а сам не двинулся с места, пока знакомая мелодия в наушниках не стала единственным, что я слышал.

Домой я вернулся к вечеру, засветло, еле ноги доволок. Занятия закончились раньше – сегодня фонари не зажигались, весь город собирался ждать появления мистической кометы в темноте. На двери в мою комнату висели плакаты: «Осторожно! Вы входите в зону днерождественских чудес!» и «Чудо №1» – под вторым поблёскивало приклеенное скотчем карманное зеркало.

Письменный стол был завален фломастерами, цветными ручками и листами с неудавшимися поздравлениями. Я прибрал их и заодно поправил учебники. Фигурка на книжной полке стояла неровно, а значит, родители успели порыться и там, однако поставили вещи на свои места. И на том спасибо.

Я наконец повалился на кровать, спихивая рюкзак с плеч.

– Люди уже выходят… Спать собрался? А как же Чудо? – заглянул папа. – Не пойдёшь? – и добавил с досадой: – Ну, ладно-ладно.

Когда время перевалило за полночь, я проснулся оттого, что не мог дышать. На грудь давило – кто-то на ней сидел. Кое-как я разлепил глаза и в свете луны увидел размазанный силуэт. Он хрипел, ему самому не хватало воздуха, и сильнее наваливался на меня: «Отдай! Отдай! Отдай её…»

Соседский ребёнок разразился диким плачем, и я вдруг подумал, раз стараюсь дышать, значит ещё живой. Тварь же заохала, будто получила обухом по башке, скатилась с груди и растворилась в душной комнате. Я лежал в оцепенении и смотрел наверх, в темноту, пока плач не стих и над крышами домов не расстелился красновато-жёлтый туман рассветного солнца.

Утро настало обычное. Позвонила тётушка с поздравлениями. Их у меня, этих тётушек, девять штук и ещё четыре дядюшки. От каждого я получаю внимание в свой день рождения. От некоторых даже чрезмерное. «С днём Чуда и днём рождения! Приезжай ко мне как-нибудь в гости, Глеб, – завела любимую шарманку тётя Альбина. – А то в моём интернет-магазине дела совсем не идут. Покажи, что я правда родня тебе и продаю «чудесные» вещи». Если что, ко мне они никакого отношения не имеют, хотя в слогане её магазина и заявлено обратное. Я поблагодарил и услышал уведомление о том, что на карту пришла некая сумма. Затем я встал, умылся и пошёл на кухню, считая по пути дверные косяки. На столе ждал завтрак, и там же к сахарнице прижимался конверт, на котором мама красивым подчерком вывела:

Глеб, прости! Срочный вызов. Встретимся вечером.