Спасти химеру

– Я собираюсь сделать предложение командору. Предложение, от которого невозможно отказаться...

И он туда же!

Или он просто хочет оказаться рядом с Вардом, чтобы убить его?

– Если ты хочешь говорить с командором, мне придется тебя обыскать.

Костоправ расхохотался.

– Да на здоровье, дорогая. Не так уж часто меня щупают молодые женщины.

Вспыхнувшее смущение только добавило злости.

– Пойдем.

Схватив Ингера за руку я вытащила его за ворота, к компании подозрительно выглядевших мужчин. Они закусывали сухарями и вяленой рыбой, используя упавшую колонну храма как стол.

– Двадцать монет, если возьметесь обыскать вот его, – я указала на Ингера. – Только тщательно, все обшарить.

– А чего искать–та? – один из них встал, отирая губы.

– Все, что обычные люди с собой не носят.

– Лады.

Ингер закатил глаза, но безропотно позволил мужчинам обыскать себя. Они действительно действовали тщательно, посмотрели не только карманы, но и воротник, пояс и манжеты – туда легко можно зашить мелкие вещи, – даже вытащили стельки из сапогов. Передо мной на пол легли несколько ассигнаций, маленький стилет, кисет с гантом и пачка бумаги для самокруток.

– Ну что, можем идти к твоему господину? – Ингер насмешливо приподнял бровь.

Его глаза ярко блестели, слишком ярко – видимо, последствия хорошей дозы ганта. Одних это зелье уносит в страну миражей, а костоправа, должно быть, подталкивало к решительным действиям. И все же в его неестественной веселости чувствовалось скрытое отчаяние. Он презрительно смотрел, как я собираю его вещи, просматриваю их и отдаю ему. Выхватил их у меня из рук рывком.

– Ну давай уже, пойдем.

Мы вышли в темный безлюдный коридор и остановились. Ингер еще раз огляделся по сторонам, уверяясь, что за нами никто не следит. А потом отодвинул один из барельефов, закрывавших покойницкие ниши. Не ожидая моей реакции, нырнул внутрь.

Я выругалась и последовала за ним.

– Эй, Ингер, не так быстро!

– Извини, хочу побыстрее все это закончить.

В нише скрывалась узкая винтовая лестница. Костоправ подождал меня на ступеньках, хотя весь вид его говорил о том, что он предпочел бы никогда не иметь со мной дел.

Мы поднимались быстро. Я запыхалась, мышцы ног начали побаливать, а Ингер шагал и шагал. Только упрямство не позволило мне устроить перерыв в подъеме.

Наконец, свет масляной лампы наткнулся наверху на преграду. Квадратный металлический люк в потолке, очень похожий на тот, в лаборатории особняка.

Ингер схватился за крышку и ловко откинул ее.

В затхлый колодец ворвался влажный свежий воздух. И туман.

– Болван, закрой! – закричала я.

Но Ингер, как ни в чем ни бывало, вылез наружу. Я кинулась за ним. Не для того, чтобы спасти, просто хотела сама задвинуть крышку. Но остановилась, увидев, что происходит наверху.

Вонючий ход из старого храма еретиков выходил прямо в центре городского храма Праматери. Это было небольшое, но красивое здание, золоченую крышу поддерживало множество облицованных мрамором колонн. Тонкие, белоснежные, ряд за рядом – в целом создавалось впечатление замерших каскадов воды.

Окон и дверей в храме не было, по сути это была огороженная колоннами площадка. Поэтому сейчас его заполнил туман. И в белой дымке между стройными колоннами стояли химеры. Изломанные, уродливые фигуры безжизненно застыли вдоль всего центрального нефа.

Ингер шел посреди храма. Подбитые железом каблуки его сапог звонко цокали по каменному полу. Дым самокрутки растворялся в тумане. От резких движений развевался длинный темно–синий плащ, обычно тщательно обернутый вокруг тела.

Над костоправом вились гераго. То поднимались над его головой, то падали вниз, живой белой лентой струились между пальцев Ингера.

– Иди сюда, Зандра, посмотри на мою гордость! Ты ведь этого хотела, когда вынюхивала в моей лаборатории? А теперь боишься?

Я боялась. Но не химер или гераго. Боялась того, что сейчас происходит нечто ужасное, а я даже не вполне понимаю, что.

Я выбралась из люка, мимоходом заметив, что при необходимости должна успеть прыгнуть в него и задвинуть за собой крышку.

– Смелее!

Ингер повернулся и теперь шагал спиной вперед, насмешливо глядя на меня.

А я прошла пару шагов до ближайшей химеры и, наконец, все поняла.

Это была металлическая конструкция, явно созданная человеком. Нечто вроде стального богомола с острыми саблями вместо клешней. Клинки были покрыты радужно блестевшей пленкой.

– Так это ты их делал, костоправ. Ты делал химер для созданий локхе.

– Да, – гордо ответил Ингер. – У Небесного Зверя они получаются слишком хаотичными и оттого не всегда достаточно эффективными.

– Но зачем?

– Угадай!

Он рассмеялся, а стены храма превратили этот смех в нечеловеческий полустон–полурык.

Гераго прикоснулся к моей щеке. Осторожно, даже нежно. Я безотчетно шлепнула его – как комара. Скомканный пушистый комок спланировал к полу.

– Объясни мне, Ингер, – уже со злостью скзала я.

– Потом. Когда дойдем к командору. Тогда–то я всем все объясню.

 

Мы шли, разбивая коленями белую мглу тумана. Если бы не самокрутка с гантом, которую всунул мне Ингер, я бы не раз вздрогнула от ужаса. А так... Я лишь втягивала глубже в легкие сладковатый дым, когда проходила мимо череды старых покосившихся домов, потемневших от непогоды, покрытых кровавыми узорами грибка. Окна и двери были открыты нараспашку, и внутри парили гераго. Над кроватями, где когда–то спали живые люди, над очагами, где готовили еду. Белое и пушистое дерьмо! Мне вдруг невыносимо захотелось сжечь их и запереть жилища – слишком неприятным было осознавать, что они касаются того, что когда–то принадлежало нам, людям.