Спасти химеру

Потревоженная вода вспенилась вокруг стального каркаса. Поток забурлил – как–то недовольно.

Будет еще хуже!

Глубоко и часто дыша в те моменты, когда моя голова была над водой, я стала резать присосавшиеся к желобу тела мертвых Посланников. Их живые сородичи бросались ко мне, бледные ловкие тела в темной воде.

Кажется, меня укусили, но зрение Кокона не позволяло такой роскоши, разглядеть кровь. Что–то било по лицу – то ли освобожденные трупы, то ли хвосты живых, то ли мои собственные волосы.

Ничего. Вам нужна свобода? Я дам вам ее! Я затащу вас в нее! И даже ваших мертвецов!

Течение волокло меня вниз. Не слишком быстро – я как раз успевала отрезать от стенок желоба все тела. Эта работа заняла вечность.

Потом нас – меня, мертвых Посланников и живых – затянуло в толщу породы. Я отдалась на волю реки. Связь с Коконом слабла. Перед глазами все чаще мелькали алые вспышки, все чаще пробивалось чувство боли.

Посланники больше не нападали. Может, поняли, что я делаю. А может, поняли, что я все равно не жилец.

Свет принес боль. Я опустила голову и закрыла глаза, и все равно меня словно резали сотней лезвий под веками, и по щекам струились проклятые слезы.

Безымянный поток Кариона обошелся со мной на удивление мягко. Нежно высадил на линии прибоя. Я почувствовала, как стальные лапы химеры зарываются в песок.

Уже все. Сознание этого заставило меня, несмотря на боль, открыть глаза.

Море, как обычно было свинцово–серым, хмурым. Среди волн мелькали узкие полупрозрачные тела. Они плыли прочь от берега, прочь от родного города, к которому некогда были так привязаны, что не смели покинуть и после смерти.

Я задрала голову. Над городом в сторону моря плыло нечто огромное. Кокон с ратушной площади раскрылся и выпустил это на свободу. Оно было гигантским, серо–стального цвета. Оно было живым и сейчас возвращалось туда, где ему положено было быть – в бездонное небо, вглубь его, туда, где оно становится холодным и черным.

Гераго вились в небольших смерчах и падали вниз, хрупкие и ломкие. Они сослужили свою службу. По земле ветер гнал их поземкой, морские волны же проглатывали их, как желанную добычу.

Моя связь с Небесным Зверем еще не оборвалась. Но алые вспышки все чаще мельтешили перед глазами. Море дышало в лицо прохладой, серебристая пена растекалась вокруг стальных лап химеры, частью которой я была.

Зверь мысленно обернулся ко мне. Его физическое тело продолжало все быстрее двигаться над волнами, но мыслями он был со мной. Меня заполнило мягкое тепло. Наверное, это была благодарность… или проклятие?

А в следующий миг связь порвалась, химера потеряла хозяина и стала распадаться. Меня затопила боль.

Хрипя, я медленно оседала. Тело скользило вдоль металлических штырей, размазывая по ним кровь. Волны накатывали одна за другой, скрывая меня под водой. Морская пена стала розовой.

Мне хотелось кричать, но я не могла. Моя плоть превратилась в один пульсирующий сгусток боли. При каждом вдохе легкие кололо миллионом иголок, внизу живота жгло – я не осмелилась опустить взгляд, чтобы посмотреть на рану.

Я смотрела, как силуэт Небесного Зверя растворяется в сияющей голубизне. Как последние из мятежных Посланников исчезают среди темных волн. По лицу что–то текло – кровь, слезы или морская вода… И мне было плевать на все и хотелось как можно быстрее сдохнуть, чтобы закончилось наконец все это дерьмо.

Желанная темнота и забвение были рядом, я чувствовала это. И за миг перед тем, как они поглотили меня, кто–то поднял меня рывком вверх, из соленой воды к свету и воздуху.

И смутно знакомый голос сказал:

– Я запрещаю тебе умирать.

Конец