Страница 15 из 42
– Ведьма.
Я поперхнулась ирисками, пакетиком которых меня любезно угостил Коул, и сняла фетровую шляпу.
– Прошу прощения? Вы снова оскорбили меня, детектив?
Пялясь в окно, молодой мужчина лениво повернулся. Находиться со мной лицом к лицу давалось ему с таким же трудом, с каким мне – выносить душный климат Дели или шумных ирландцев в дублинской пивнушке. Даже после того, что свело нас вместе в этом Богом забытом ресторане тайской стряпни, дикости в тигриных глазах не поубавилось ни на грамм. Правда, в отличие от дикости тропического зверя, его дикость ничуть не устрашала – кто станет бояться того, кто напуган сам? А Коул был напуган. Кажется, постоянно. Тонкие пальцы, отстукивающие по краю стола барабанную дробь, лишний раз убеждали в этом. Раз, два. Раз, два. Шаманский ритм, усыпляющий бдительность. Коул передернул плечами, сведёнными напряжением, и поправил воротник клетчатой рубашки, не успевший разгладиться после шторма Нового Орлеана. В бликах выцветшего торшера карие глаза подсвечивались янтарём, а вьющиеся кофейные волосы выглядели ещё более непослушными и спутанными, чем мои после встречи с его котом.
– Ведьма, – повторил Коул уже не так хрипло и задушено, как когда я хрустела конфетками у него перед носом, сбивая с мысли. – Это многое объясняет.
– Еще одно слово – и я уйду.
– М-м... Ведьма.
– Прекрати! Что с тобой не так?
Гигантская статуя Будды подглядывала за нами из-под навеса бумажных красных фонариков, подмигивая в полумраке драгоценными вставками вместо глаз. Коул зажевал обветренную нижнюю губу и вновь отбил пальцами какой-то марш, длящийся целую минуту, за которую я успела решить, что ответа сегодня так и не дождусь, и слопала целую миску принесённого Том Яма. Только я приложила ко рту салфетку, как он наконец-то заговорил, тихо и размеренно. Точнее, запел:
Гроздь рябины под окном, В такой цвет ведьма красит дом. Губы, щеки и подол, Все полыхает как огонь.
Зверобой, полынь, терновник, Жемчуг положи на подоконник, Прикрой шёлком наготу, Ведьма любит красоту.
Клевер, вяз, крапива, дуб, Злые духи не войдут, Ведьма плачет - быть беде, Венок сплетёт, какой и где?
Васильки - могила ждёт, Мак - судьба с ней больше не сведёт, Омела - ведьмин поцелуй, Фиалки - на свадьбе весело танцуй.
Ежевика, лён и астра, Нигде не будет безопасно, Север, запад и восток, Скрипка магию влечет.
Железо, уголь, соль морская, Для ведьмы чар - проклятая награда, Любовь гони прочь впопыхах, Завидев жемчуг в женских волосах.
Из-за плохого освещения и пасмурной погоды, перекочевавшей из Орлеана в пригород, здесь было не только душно и темно, но и безлюдно, поэтому единственный, кто оглянулся на маниакальное мурлыканье Коула – это повар, ворочающий на сковороде креветки в манговом соусе.
– А ты поэт, – ухмыльнулась я, изображая равнодушие. – Тебя пригласили выступить на детском утреннике?
– Это считалочка, – поправил меня Коул. – Повторить?
– На кой черт?
– Чтобы ты поняла, как именно я узнал, – произнес он почти снисходительно, обводя указательным пальцем и мою красную шляпу с ободом из речного жемчуга, и такого же цвета губы, выкрашенные тонким слоем помады, и лимонное платье из стопроцентного шелка.
– Это называется мода, – тут же парировала я. – Все девушки сейчас так выглядят. Зайди в Инстаграм.
Коул наклонился, доставая из-под стола продолговатый футляр из угольно-черной кожи, который даже не требовалось открывать, чтобы я узнала его и тут же протянула руки, заключая свою любимую скрипку в объятия.
– Где ты ее нашел?!
– Забрал в полицейском участке, – поведал он, пока я гладила тонкий инструмент из лаковой ольхи, вытащив его, чтобы поверить в реальность происходящего.
Закрыв чехол обратно, я опустила скрипку и привычно зажала ее между коленей, задушив в себе восторженный писк.
– Ты возвращался в участок? – уточнила я.
– Ага, – кивнул Коул. – Решил забрать тебя, когда осознал.
– Осознал что?
– Что я круглый идиот. Не распознать ведьму в той, что заснула прямо на заднем сидении моей машины... Это ведь сразу было так очевидно!
– Ну вот опять та же песня, – утомленно вздохнула я. – У тебя шарманку заело?
Коул проигнорировал мою издевку и откинулся на спинку стула, явно не намереваясь отступать.
– Ведьма, – шепнул он опять, чем подтвердил мое предположение.
– Бред, – фыркнула я в противовес, уже не столько из страха оказаться разоблаченной, сколько из раздражения и упрямства. – Ты всегда такой странный?
– Да, – невозмутимо признался Коул. – Но вряд ли я страннее девушки, которая преследует меня по всему штату только чтобы обокрасть еще разок... – И раньше, чем я успела перебить его и объяснить, что все наши столкновения – чистая случайность, Коул выпалил: – Знаешь, именного этого мне и не хватало в заслуженный отпуск! Я остался без денег и с огромной шишкой на лбу. Огромное спасибо!
– Так ты в отпуске, – задумчиво протянула я, надкусывая жаренную картошку, стащенную из тарелки Коула. – Очень странно ты представляешь себе уикенд, охотясь на колдунов вуду на другом конце страны, – Я лукаво прищурилась, и настал мой черед вводить его в замешательство. – Да, я подслушивала. Как ты вообще вышел на него? На того афроамериканца с тростью из черепа... Ты ведь в курсе, что это был настоящий человеческий череп, да?
– Мы списались по Интернету, – пожал Коул плечами. – Он ведёт свой блог.
Постоянное отстраненное выражение на его лице было не так уж просто раскусить. После бесчисленных краж и уловок все люди были для меня предсказуемы, но вот голова Коула казалась потемками. Настоящая находка для кладоискателей, уже не говоря о том, что могло таиться в его душе. Непоколебимый и сосредоточенный, он в тоже время производил впечатление наивного простака. Было сложно раскусить того, кто в одно мгновение вызывает у тебя смех, а в другое – щемящую нежность.