Страница 5 из 50
VI.
Девушка вернулась домой заполночь.
Они сильно вымокли – красотка и ее верный друг.
Прежде, чем уйти в дом, Эжжи, облепленная мокрым шелком, завела Анта в конюшню. Поставила в стойло. Освободила коня от платка, седла и сумки. Насухо вытерла его бока сухой соломой. Промокнула даже место между ушами. И, чмокнув Анта в морду, ушла прочь.
А, переодевшись в домашнее широкое платье из сероватого льна и вычесав из влажных волос иглы широким серебряным гребнем, Эжжи вернулась к Анту, чтобы угостить его огромным ломтем ржаного хлеба, посыпанного крупной солью.
Ант сжевал вкусный ломоть и уставился на хозяйку влажными карими глазами, выражающими преданность и благодарность.
– С ума спятила, дочка! – раздался за спиной Эжжи голос престарелой матери. – Зачем это ты по ночам да в непогоду скачешь-то?!
Зябко кутаясь в пуховую шаль – даже голову прикрыла, и это летом-то! – мать стояла в двери конюшни со свечой в руке, будто не довольно было света, идущего от грозовых всполохов.
Эжжи всегда держала Анта в том стойле, что близ двери. Чтобы, случись пожар или какая срочная надобность, друг был бы спасен или стал бы спасателем.
С год назад на селение напала банда вольных головорезов. Пока местные мужчины отбивались, многих женщин злодеи испортили, а иных и вовсе убили.
Но и мать, и жена брата, и сама Эжжи успели ускакать на своих лошадях прочь. И даже позвать на помощь мужиков из соседнего селения, из Морла.
Почти всех бандитов в тот раз перебили. Да уж их-то жертв это уже не особо утешило.
Вспомнив теперь о том, как выглядели жертвы нападения банды после той давней ночи, Эжжи выдохнула: да уж, Торс никак не годится на роль главного злодея во вселенной! И призналась сама себе, что наполовину в нынешнем происшествии была и ее вина. Думать надо было, прежде чем зависать над ручьем наедине с оголодавшим мужчиной!
Ант благосклонно потянулся к матери хозяйки, почавкивая губами. Но та, как выяснилось, принесла хлеб своему коню. Точнее – лошади.
Белая Мэжда сонно стояла в дальнем углу конюшни. Она старела.
Отец Эжжи не раз предлагал отдать Мэжду на живодерню. Скорее, в качестве черной шутки. Потому что, если бы встал реальный выбор между ним самим и лошадью – еще неизвестно, кого бы выбрала жена-самовольница.
В их краю правили женщины.
О, нет! Они не занимали высоких постов и не мешались в дипломатические дела. Женщины правили тихо, тайно и – непреклонно. Внутри семей из поколение в поколение передавалась преемственность духа независимости от мужчин.
И теперь мать слегка опасалась, что независимость духа дочки перешла все разумные границы. Как-никак, а для продолжения рода нужен муж. Да и как рабочая сила, мужчина тоже – крайне необходимое приобретение!
И потому сегодня ночью мать решилась всласть наворчаться. Авось, успеет еще направить ненаглядную доченьку на путь-то истинный – к созданию семьи и воспроизведению себе подобных вольнолюбивых чад!
Но Эжжи оборвала нытье матери, твердо заявив той:
– Матушка! Вы опоздали учить меня уму-разуму на добрые шесть лет! И теперь уж ничего не попишешь! Как я решу – так и будет! И не пойте мне больше о богатых князьях! И про Торса знать вашего мнения – не желаю! Захочу – залюблю его, захочу – да и покину! Идите, поспите лучше, матушка! Придет время – сама собою моя судьба отыщется!..