Страница 4 из 50
IV.
Когда Торс утомился и выпустил Эжжи из-под себя, она некоторое время молча лежала, медленно приходя в более-менее ясное сознание.
Закрапал дождь. Заржали кони. Ветер усилился, начало холодать.
– Вставай, Эжжи! Не то – простудишься еще! Я же и виноват буду! – ворчливо сказал Торс.
Он помог Эжжи встать. Ноги ее дрожали, горло пересохло.
Девушка мягко скользнула на колени, склонилась над ручьем, зачерпнула воды.
Эжжи жадно пила, а на ее спутанные волосы падали мелкие капельки робких еще слез неба.
В багряно-золотых отблесках молний ручей казался волшебной лентой вечности.
В нем мерцали какие-то темно-зеленые камушки.
Эжжи знала ручеек с детства – в нем никогда не было никаких зеленых камней!
Она протянула тонкую ручку и вытащила из ручья пригоршню камушков. Среди кучки серых было четыре полупрозрачных, но при этом – сочно-зеленых.
Неизвестно почему, но Эжжи показалось внезапно: это знак! Какой и что означает – девушка не знала.
Зажав в одной руке камушки, а другой подняв с земли панталончики, девушка отнесла вещи к Анту – и спрятала в сумку, прикрученную к седлу.
Отвязав коня, Эжжи постелила на седло черный платок – и вскочила верхом. Прежде всегда ловкая, теперь всадница пошатнулась и едва не свалилась.
– Тебе это аукнется, Торс! – бросила Эжжи своему насильнику. – Так и запомни!
– Не делай из пустяка – несчастье! – мирно посоветовал парень.
Он уже наспех оделся и стряхнул со всех своих вещей еловые иглы. И теперь отвязывал Дорша, недовольно ржущего на бухающий гром.
– Прекрати шуметь! – велел Торс коню, ласково оглаживая его морду.
Парень не успел обернуться – Эжжи уже поскакала прочь.
– Если что – женюсь, – сконфуженно пробормотал Торс. – Я не виноват. Сама меня раззадорила! Вода во фляге показалась плохой – вот и получила воды получше!
На сердце, однако, стало тоскливо. Ведь Эжжи могла и не простить. Торс достаточно хорошо знал ее неукротимый и вредный нрав.
Впрочем, сейчас его больше заботило: почему девушка, наверняка истекающая кровью, поскакала не в сторону своего дома, а прямо в противоположную сторону?!
V.
Эжжи никак не могла решить: хорошо или плохо – то, что случилось?
Конечно, такие штучки на природе – весьма опасны! А если она зачала? Мать рассказывала, что зачала сына в первую же брачную ночь!
Что ж! В крайнем случае – жертва почти уверена! – Торс все-таки на ней женится. Эжжи – не глупая девка-бесприданница, а ученая дева с сундуком богатств, вполне достойная украсить господский дом!
Вопрос в другом: то, что было таким невероятно-прекрасным, – стоит ли ЭТО такого мужа, который не постыдился использовать женскую слабость?!
Девушка гнала коня сквозь лес, рискуя свалиться от случайного удара толстой ветви. Благо, Ант не страшился ни грозы, ни грома. Серо-белый конь ценил любую погоду. Лишь бы вдоволь побегать на воле!
Иногда Эжжи казалось, что Ант – не столько конь, сколько светлый оборотень из древнего сказанья – Офэйрус!
Офэйрус – прекрасный сын ветра, который порой принимал образ летящего коня. Он был бесстрашен, горд и бессмертен!
И теперь, в бешеной скачке, Эжжи слегка жалела, что она влюблена в самого обычного мужчину, а не в какого-нибудь волшебного героя легенд.
Той страшной боли в теле, которой не раз стращали незамужних дев взрослые женщины, Эжжи вовсе не ощущала. Слегка саднило в разорванном месте – и только. Вот уж, не о чем говорить!
Однако стоит проучить наглого самца за коварство и бесчинство!
И, слыша позади себя стук копыт и испуганное ржание на грозу труса Дорша, Эжжи похлопала верного Анта по шее. Он тут же прибавил ходу, и у Дорша не осталось ни малейшего шанса догнать сына ветра и его наездницу.
В конце концов Торс прервал погоню.
Так и знал! Девка в бешенстве! То ли еще будет, когда он заявится к ее дому назавтра!
Может, стоило погодить? Подождать еще неделю-другую, пока Эжжи сильнее к нему привяжется? Но здорово надоело ходить голодным! Вся беда влюбленности в том, что почти не тянет на случайных баб, – разве что ненароком подвернутся в черную минуту!
Ну, да ладно! Перемелется – мука будет!
Сама еще попросит добавить огня! Да пожарче! Небось, не железная, как и сама нередко признает!
И, решив пару дней не приезжать на свидания к Эжжи, чтобы дать ее гневу остыть после сегодняшнего нападения, Торс повернул коня в сторону харчевни «Ласки Шулли».
Харчевня располагалась в получасе медленной езды.
И вскоре Торс уже сидел на длинной лавке, положив ноги в грязных сапогах на выскобленный деревянный стол.
И орал во всю глотку, требуя ужин у глуховатой хозяйки:
– Тащи сюда всё, что есть! И пива – три самые большие кружки! Зальюсь – до носа!
И стучал наш герой кулаком по лавке рядом со своей крупной задницей, еще не знающей, что не так уж она и ценна для Эжжи, как воображает бедняга Торс.