Беглянка

Ольх немного помолчал, потом продолжил:

— Поэтому можно я хотел бы купить у вас не только эту замечательную одежду, но и старшую из рабынь. Я считаю, что сестра должна знать оба языка предков, и рабыня-северянка помогла бы ей тренироваться в языке даже в том случае, если торговые дела вынудят меня быть далеко от дома несколько лун подряд.

Василь ибн-Садик выглядел несколько удивлённым, но я не могла решительно утверждать, что удивило его именно предложение о покупке рабыни, а не вся душещипательная история с юродивой.

— Многоуважаемый господин хочет купить именно эту рабыню? — уточнил он.

— Да.

Вот теперь голос Ольха звучал спокойно и твёрдо. Пожалуй, будь я строителем крепостей, я бы выбирала скалы, которые говорили бы таким голосом.

— Это очень ценная рабыня.

— В таком случае я буду вдвойне счастлив её купить, — улыбнулся парень.

Владелец лавки прищурился, о чём-то размышляя, потом кивнул:

— Хорошо. Но тогда вы или платите мою цену, не торгуясь, или не покупаете её вовсе.

В смятении, я отвернулась от мужчин и подошла к фонтану. Так хотя бы не видно, как я нервно кусаю губы: хватит ли денег? Не сорвёт ли Ольх всё в самый последний момент?..

— Подходит, — ответил парень.

— Пятнадцать золотых, — назвал свою цену Василь ибн-Садик.

Я с трудом сдержалась, чтобы не застонать вслух. Да это невиданная цена для рабыни!

Думаю, тех красавиц, что сидели в наложницах у базилевса, оценивали на невольничьем рынке скромнее!!

— Девятнадцать золотых за всю одежду, которую мы выбрали и рабыню. — выдвинул встречное предложение Ольх.

Ну кто его только торговаться учил! Хотя...

Я невольно отвлеклась от ожидания ответа хозяина лавки, оценивая изящность ответа бывшего стражника. Как дочка торговца, я предполагала, что Ольх не умеет торговаться в достаточной степени. Ну, не настолько, чтобы сбить цену больше чем в полсеребрушки.

А стражник поступил наглее: не трогая стоимость рабыни, он предложил скинуть цену с той суммы, которая была названа за одежду. И ещё и накидочку посчитал.

— Ладно, договорились, — словно делая нам одолжение, ответил Василь ибн-Садик.

Не утерпев, я оглянулась на мужчин — они уже разлили по кружкам что-то из высокого кувшина и теперь поднимали тост, обмывая сделку.

Потом я глянула на улыбавшуюся землячку и улыбнулась сама — приятно дарить радость другому. Пусть даже и таким странным способом.

— Марьям, — окликнул служанку хозяин лавки. — Если хочешь уйти отсюда со своими вещами — у тебя есть несколько капель.

Служанка очнулась от того блаженного состояния, в котором находилась и мгновенно исчезла за какой-то из занавесок.

— Роза,.. — к моему стыду, в этот раз понять что сказал хозяин лавки второй служанке у меня не получилось. Слишком быстро говорил.

Ольх принялся отсчитывать девятнадцать золотых за все приобретения, раскладывая их стопочками по пять штук вдоль края стола. Василь ибн-Садик внимательно следил за происходящим, и, кажется, с грустью заглядывал в горло довольно потёртого кожаного кошеля.

Если память меня не подводит, то это должен был быть собственный ольхов кошель. Потому что в лавке ювелира парень доставал другой кошелёк. Кажется, с вышитым волчьим следом.

Вадим, пользуясь тем, что хозяин лавки был целиком поглощён наблюдением за деньгами, подошёл ко мне. Встал справа от меня и так же, как я, принялся разглядывать текущую воду.

— Странное ощущение. Вроде опасность чую, но понимания как её избежать — не приходит, — не поворачивая голову ко мне произнёс он.

— Не знаю что тебе посоветовать, — сказала я и пожала плечами. — Скажи Ольху, он вроде главный получился.

— Не говори так, — Вадим подозрительно оглядел меня с головы до ног и пояснил. — Принимаешь решения здесь ты, а не он или я. Я, знаешь ли, домой вернуться хочу, а не сгинуть невесть где.

И ушёл обратно к столу.

Служанка Мариам с вещами, связанными в небольшой узел, вынырнула из-за занавесок тогда, когда все положенные восхваления мужчинами были произнесены, и Ольх стал уже нетерпеливо оглядываться на меня.

— Пойдём.

Б-р-р! Вот ведь бука!

У Вадима красивый голос, а сказал это 'пойдём' так, как будто здесь все ему самое малое два золотых должны.

Ладно, я ему это припомню. При случае.

Уже за дверью лавки Мариам осторожно тронула меня за рукав и спросила:

— Госпожа, а паланкин где?