Мир в огне

Ударивший после очередного поворота по глазам свет заставил остановиться и заморгать по совиному. Но когда зрение восстановилось, стало понятно, что они вышли в круглую комнату метров двенадцати-четырнадцати в поперечнике. В центре – пентаграмма, по вершинам лучей вделаны в пол металлические прутья почти в человеческий рост, на каждом сверху горел багровый огонь. Внутри пентаграммы два сектанта в знакомых балахонах прижимали к полу хорошенькую коротко стриженную золотоволосую девочку лет тринадцати в белой рубахе до колен. Точь-в-точь как в книжке, которую Харелт читал сегодня днём. Увидев вошедших, девочка принялась с новой силой отчаянно сопротивляться, пытаясь лягнуть своих врагов. Рубаха задралась вверх, бесстыдно обнажая ребёнка ниже пояса… Харелт вдруг почувствовал жар внизу живота и свою возбуждённую плоть. «Не собирались они затягивать столичного дурака в секту, – вспышкой молнии пришло понимание. – Шантаж!» Дрянь в ужине была не галлюциногеном, а афродизиаком в убойной дозе. Сейчас он должен девчушку зверски изнасиловать, затем её принесут в жертву Владыке ночи Шэту. Утром тело и заключение врача покажут дану Хекки – после чего у него выбор либо послушно выполнять все указания, либо на эшафот. И можно не сомневаться, что именно решит мальчик из золотой молодёжи. Харелт сделал небольшой шажок, стараясь, как учил отец Энгюс, обуздать дикий огонь своих эмоций, сковать стальными тисками воли и направить в цель всепоглощающим пламенем. Вдох. Шаг. Выдох. Из-под капюшона барона метнулся хищный взгляд: давай-давай дурачок, пытайся удержаться. Всё равно не сможешь. Вдох. Новый шаг. Снова выдох. Ближе. Ещё ближе. Когда осталось всего полтора метра, Харелт, наконец, позволил ярости прорваться наружу. – Хат-та!.. – с диким рёвом, с яростью берсеркера он кинулся вперёд. Первый сектант получил удар кулаком в висок, на тренировке Харелт таким ломал доску. Сразу же Харелт нанёс второму сектанту удар пяткой в колено и ребром ладони по горлу. Следом в основании ближайшего светильника полетело пламя – пусть заговорённый камень стен погасил атакующую магию очень быстро, бешенство помогло выдернуть прут из развороченного ударом пола. Мгновение – и парень уже стоял лицом к проходу, в зверином прыжке попытавшись дотянуться до барона. Удалось наполовину. Мужчина всё-таки успел заскочить в коридор и в темноте преследовать Харелт не рискнул. Но судя по донёсшейся ругани, зацепил его Харелт неплохо. – Всё хорошо, моя милая, – Харелт позволил себе бросить взгляд за спину. Девочка в ответ кивнула, крепко сжав зубы, чтобы не стучали, и отступила к дальней стене. В глазах застыла дикая смесь страха, отчаяния, надежды и восхищения. За поворотом послышался шум. Харелт ухватил своё импровизированное оружие поудобнее, и тут раздался голос. Странный, низкий, вибрирующий, но разобрать слова получалось без труда. – Мы хотим поговорить. Пропустишь ли ты нас, дабы мы могли попытаться уладить наши разногласия без сражения? Харелт усмехнулся. Тянут время. Может, и правда хотят предложить ему уйти, если он отдаст девочку. Вряд ли у них готова поблизости ещё одна жертва – а чёрный ритуал прерывать нельзя. Нейтрализовать же защитника довольно трудно: на таком небольшом пространстве даже посредственный мечник, не говоря уж о любом отпрыске благородного сословия, убьёт арбалетчика или лучника раньше, чем тот успеет прицелиться. Выскакивать и стрелять навскидку – почти наверняка часть стрел попадёт в девочку. Но и ему задержка на руку. Харелт вложил в удар огнём уйму сил не только ради того, чтобы пробить здешнюю защиту от чародейства. Бешеные всполохи пламени спрятали за собой незаметный сигнал отцу Энгюсу и описание места входа в подземные катакомбы. – Входите. Я буду стоять у пентаграммы. И обещаю не нападать, если вы сделаете то же самое. Первым зашёл барон и вперил в парня ненавидящий взгляд. Глядя, как негодяй хромает, Харелт в ответ довольно осклабился. Вторым – невысокий человек, и капюшон, в отличие от спутника, низкий снимать не стал. – Я вижу, что ты передумал, – зарокотал голос. – Но рассуди: ты всё равно не выйдешь отсюда мимо наших братьев. Но и нам не хочется ранений. Потому, предлагаю сделку. – Что-то мне кажется, – усмехнулся парень, – барон будет против. Не так ли, Стратавен? Сильно болит? Или ещё не очень? Могу добавить. Лицо барона исказила ненависть, но едва второй предостерегающе поднял руку, с лица сектанта словно губкой стёрло все чувства. – Моё слово нарушить не посмеет никто. Мы готовы выпустить тебя, а девчонка пусть остаётся. Подумай, ведь жизнь у тебя одна. Харелт повернул голову: девочка стояла, опустив руки, до крови закусив губу. В глазах выступили слёзы. – Как тебя зовут? – Криси… Кайристина. – Кайристина. Согласна ли ты стать моим личным вассалом? Служить честно, без страха и упрёка – пока Единый не освободит тебя от клятвы? – Согласна, – громко зазвенел под сводами комнаты детский голос. – Я, Харелт Хаттан, – отозвался Харелт, – именем своим признаю тебя личным вассалом моей семьи. Пока жив я, обязуюсь быть щитом твоим перед несчастьями и мечом твоим, карающим врагов твоих. А если призовёт меня Единый раньше, чем я исполню клятву до конца – да продолжит её моя семья. Ну что? – усмехнулся Харелт. – Теперь мы уйдём отсюда только вместе.