Страница 1 из 156
Империя, город Арнистон. Май, год 498 от сошествия Единого. Легенды рассказывают, что город Арнистон родился посреди озера Лох-А-Гарбрейн. Было оно много веков назад куда больше, чем сейчас, и напоминало голубой кусочек заблудившегося неба или моря. Говорят, что владел тогда озером какой-то то ли принц, то ли герцог. И была у него возлюбленная – конечно, тоже принцесса. В один из вечеров герцог-принц катал девушку на лодке по зеркальной глади нежного как шёлковые чулки прозрачного хрусталя. Влюблённых укрывал купол неба, глубокий и чистый, точно детский взгляд. С западной стороны купола солнце бросало в водяную зыбь мелкие золотистые кругляши, солнечные монетки перепрыгивали с одного бурунчика на другой, собираясь в широкое золотое монисто – чтобы незаметно превратиться в ослепительный закат. Но принцессу красота не радовала. Сидела она неподвижная и грустная. Когда золотое ожерелье неимоверно вытянулось вширь и поглотило и горизонт, и дальний берег, принц решился нарушить безмолвие любимой и спросил: – Что гнетёт тебя, о свет моих очей? – Я красива как бриллиант, – печально ответила девушка. – Но драгоценный камень без оправы и вполовину не так прекрасен, как если обрамляет его золото и финифть украшений, а женщина красива лишь наполовину, если нет у неё подходящего платья и драгоценностей. – У тебя будет всё лучшее! – воскликнул принц-герцог и тотчас приказал своему визирю: – Созвать ко мне мастеров со всего света. Самых лучших, и чтобы у света моей души появилось самое прекрасное в мире платье и украшения! Повеление исполнили. Давно забыли и имя капризной девушки, и её возлюбленного, название королевства стёрлось из памяти людской – а город остался. Менял хозяев и населяющие его народы, менял ремёсла, но всегда оставался лучшим в избранном деле. Три века назад в долину Лох-А-Гарбрейн с севера пришло новое племя. Одетые в непривычные килты в крупную клетку, вооружённые секирами и храбростью безумцев, они покорили прежних хозяев, дали городу новое имя – Арнистон. И новое ремесло – оружейник. С тех пор сменилось не одно поколение, город стал частью Империи, но слава лучших мастеров по смертоносному железу, соперничающих даже с гномами, крепко-накрепко осталась за жителями. Тысячи людей из тех, кто живёт войной, ехали на рынок, спешили в лавки и кузни арнистонских мастеров, чтобы заполучить изящный клинок, несокрушимый панцирь или крепкую секиру. Почтенный мастер Барабелл в городе считался одним из лучших оружейников и мог себе позволить многое. Например, клиентов принимать только при кузне и в лавке, и никак иначе. Потому, когда десятилетняя дочь вприпрыжку пронеслась по лестнице на второй этаж и забарабанила в комнату родителей с криком: «Папа, там тебя спрашивают. Двое, с мечами», почтенный сын семейства Макесик тяжело вздохнул, разгладил рано начавшие седеть усы и бороду и пошёл вниз. Жаль начало мая – зимой, успей гости помёрзнуть на крыльце, удовлетворились бы, скорее всего, простым «нет». Сейчас же… ругаться Барабелл страшно не любил. Впрочем, как и терять клиентов. Но стоит хоть раз дать слабину, начать разговор о делах в доме – и спокойной жизни не видать. На крыльце и правда ждали двое, при виде которых настроение мастера окончательно испортилось. Невысокий, смуглый мужчина лет тридцати с рукой на перевязи, форменный камзол со знаком различия сержанта. На груди блестела небольшим овалом нечастая награда – медный венок доблести. Знающему человеку многое говорит, такие венки не зря ещё прозвали «отчаянной доблестью». Второй, лет на пять помладше – аж целый легат. И тоже явно не тыловая крыса: хоть мундир пошит с иголочки, в отличие от спутника легат бороду бреет, причёску недавно сделал… Вот только заметно, как в роскошном камзоле ему неуютно. Опытный глаз мастера-оружейника сразу подметил, что привык легат больше к доспеху и кольчуге, да и меч не парадная игрушка. С такими клиентами Барабелл работать любил, это не богатые пресыщенные бездельники. Отказывать будет вдвойне неприятно. – Вы Барабелл из рода Макесик? – Да. Выдавливать из себя улыбку мастер не стал, всё равно отваживать несостоявшихся клиентов – так незачем фальшивить с самого начала. Легат неприязни словно не заметил, а продолжил: – Легат первого полка Тринадцатого легиона дан Булли. Мой спутник – сержант Дайви, вторая сотня первого полка. Вы брат Бэйрда из рода Макесик? В это время хлопнула дверь дома напротив, и на улице показалась соседка. За давностью лет уже и забылось, с чего она невзлюбила жену мастера Барабелла. Но мелочную неприязнь холила, при каждом удобном случае старалась поддеть не только ненавистную соперницу, но и её мужа. Услышав последнюю фразу и имя, о котором в роду Макесик говорить было не принято – как же, позор семьи, отказался от наследства и подался по слухам в наёмники, где и сгинул – тётка поспешила громко, чтобы услышала вся округа, закричать: – А! Барабелл, да никак про твоего беспутного братца стало известно? На запах скандала начали открываться окна, на порог нескольких ближайших домов вышли любопытные. Внезапно до этого молчавший сержант резко и громко, сердито бросил: – Женщина! Не смей своим поганым языком касаться имени старшего центуриона Бэйрда. Легат ледяным тоном добавил: – Ещё раз оскорбишь старшего центуриона Бэйрда рода Макесик, прикажу дать тебе на рыночной площади плетей, – после чего уже нормальным голосом, но с какой-то тоской, снова обратился к мастеру Барабеллу. – Мы принесли вам скорбную весть. Ваш брат Бэйрд, старший центурион второй сотни лёгкой пехоты первого полка Тринадцатого легиона пал смертью храбрых, защищая город Ривертей. Иных близких родственников кроме вас у него нет, потому именно вам я должен передать последнюю награду вашего брата: золотой венок доблести.