Мир в огне

– Пусть эта печальная доля настигает нас как можно позднее, чтобы мы успели насладиться всеми радостями жизни. И лишь когда всё надоест – находили смысл в скучных государственных делах. Со всех сторон послышались крики одобрения – и льстивые, и искренние. Особенно когда Харелт залпом выпил кружку до дна… мысленно содрогнувшись. Снадобье, которым снабдил его отец Энгюс, позволяло ради образа пить не пьянея. К сожалению, похмелье от него было наутро куда сильнее естественного. Внезапно общий хор нарушил низкий грудной голос: – Одумайтесь, бесстыдники! Заповедано вам, что в поте лица надобно хлеб добывать, и только тогда ждёт вас награда небесная. А все земные развлечения и радость плоти – от ночных демонов! Обернувшись, Харелт увидел стоящего вполоборота к нему странного человека. Коротенький, толстый, неопределённого возраста, с бычьей шеей и круглым, тяжёлым лицом, которое вместе с двойным подбородком обвисало складками, точно вымя коровы. Человек был одет в короткую рясу не по размеру: шея и часть груди оказались открыты вырезом, на спине ткань топорщилась складками, а короткие, жирные ноги обнажены до колена. На ногах по виду простые, но явно удобные и сделанные на заказ сандалии. Зато коротко стриженные тёмные волосы и бородка клинышком словно принадлежали другому человеку – тщательно ухожены, явно старался очень хороший цирюльник. И от этого мужчина выглядел ещё комичней. – Не обращайте внимания, дан Хекки, – раздался рядом негромкий голос, мужской, но с чуть женственной бархатной хрипотцой, – он всегда такой. Уж простите его, жизнь потрепала, вот теперь ходит да ворчит на каждый праздник, – заметив непонимающий взгляд собеседника, рассказчик продолжил объяснение: – Он в молодости белым был священником[1], женился, дочка родилась. А потом грабители в дом забрались, всех и порешили. После положенного траура второй раз жениться хотел – так невеста пошла в лес незадолго до того, как у её родителей уже официально руки попросят, упала в овраг, да и померла. Пока хватились, искать начали – следов никаких. Месяц искали, так тело зверьё уж изгрызло – по серьгам, что жених дарил, и опознали. Отец Кайлик, говорят, чуть умом не тронулся, потом решил, что знак свыше – и в чёрные подался, обет безбрачия принёс. А как настоятелем церкви в Торфинсе стал, так приют открыл для сирот. Вот только собирает туда всё слабых здоровьем, постоянно кто-то да помирает. Отец Кайлик от этого ещё больше переживать начинает, чуть не всё время в приюте пропадает. Зря он, коли Единый решил кого к себе призвать, так человек помешать не может. Харелт, краем уха слушая непрекращающуюся нравоучительную проповедь священника, кивнул. Уважением настоятель местной церкви явно не пользуется. Вдобавок, судя по сегодняшнему визиту, имеет склонность к занудному морализаторству и нравоучениям. Неудивительно, что у него под носом расцвела секта. Особенно если он фактически заперся в церковном приюте и жизнью города не интересуется. Но это пусть разбирается епископ, а задача наживки – приманить крупную рыбу. И любые знакомства… Харелт внимательно посмотрел на незваного собеседника. Полная противоположность священнику. Лицо как топор, высокий, худой, словно жердь, мужчина лет сорока, в изысканном тёмно-синем камзоле. Причём камзол запросто обманет простотой покроя, неброской тканью и отсутствием украшений – но знающему человеку и тем, что портной использовал бадахосский жаккард[2], и великолепным качеством работы сразу объяснит: хозяин цену и себе, и деньгам знает. – Позвольте представиться, – с достоинством сказал мужчина, заметив интерес. – Барон Стратавен. Харелт мысленно усмехнулся: достоинство-достоинством, но вот своё отношение ко мне как к более знатному поспешил продемонстрировать сразу. «Дан Стратавен» не прозвучало. – Дан Хекки, – а про себя добавил: «Ладно, будем считать, игру я принял». Вслух же продолжил чуть высокомерным и капризным тоном. – Господин барон, а вы не просветите меня, как знакомый со здешними нравами? На бургомистра плевать уже, надоел. Но вот с отцом Кайликом мне не хотелось бы ссориться, а он, я смотрю, проповедь читать будет ещё долго. Отец Кайлик сильно обидится, если мы с этой проповеди аккуратно уйдём? – Да нет, не думаю, тут и без нас слушателей хватает. А давайте я вас лучше познакомлю с хорошими девушками, которые не будут читать нотаций и строить далеко идущие планы? – подмигнул барон. После чего, не дожидаясь ответа, подхватил Харелта под руку и повёл в другой конец зала, а потом и к выходу. *** Утро Харелт встретил, маясь жутким похмельем, в постели девицы, которую он подцепил вчера на приёме. С ходу доверять столь навязчивому знакомому не стоило, так что от предложения ехать со Стратавеном Харелт вчера отказался. Вместо этого подцепил одну из охотниц за его вниманием и уехал к ней. Сейчас же лежал не в силах встать и думал, что надо было просто уехать домой. Не утешало даже то, что соседка по кровати вечером, как и кавалер, изрядно набралась и теперь изнывала от головной боли. Она-то особых настоев не пила, и пройдёт у неё всё куда быстрее и легче… Харелт перехватил недовольный взгляд девицы, тоже сейчас глядевшей на мир в серых тонах, без слов встал и начал одеваться. Плевать, если девушка обидится или примет его недовольство на свой счёт, ведь ночью она по пьяни оказалась не на высоте. Плевать и на то, что завидовавшие с вечера подружки – как же, подцепила столичного гостя, обязательно пройдутся по её самолюбию, дай только им узнать, что кавалер сбежал, едва проснулся. Ему сейчас главное добраться к себе и рухнуть бревном желательно до полудня… Когда возле дома его встретил барон Стратавен, Харелт чуть не убил нежданного визитёра на месте.