За следующей дверью

Брешь в защите

Утренний свет ослепил Нику на некоторое время. Она щурилась, прижимая к груди черепок с водой и мокрый топик, вокруг неё быстро образовалась лужа. Нельзя было терять ни мгновения, а она замерла у выхода, чувствуя страшный холод и резь в глазах.

− Вера, что с тобой?

Олег схватил её за руку, и девушка чуть не пролила воду. Всё ещё плохо разбирая мутные силуэты перед собой, Ника испуганно воскликнула:

− Осторожно! Ты всё разольёшь.

− Это она? − изумлённо спросил оборотень.

− Да, живая вода.

Вольгин пробормотал что-то, она не смогла разобрать. Рядом уже была Люба, бережно принимая черепок из её рук.

− Что с тобой случилось? Почему ты голая? − медленно идя к дому, поинтересовалась она.

Олег повёл Нику за собой. Она ёжилась, обнимая мокрый топ, и от того становилось только холоднее. Оборотень поспешил снять куртку и накинуть на девушку. Он не приобнял её, как это обязательно бы сделал в подобной ситуации Чип, но шёл рядом, беспокойно заглядывая в её лицо.

− С тобой всё в порядке? Тебя не... обидели? − голос его был непривычно взволнованным.

− Нет, просто я забыла бутылку, − вдруг прыснула от смеха Ника, чувствуя, как напряжение и пережитый страх вырываются наружу. Она смеялась нервно, но всё же на лице была улыбка, а глаза оставались сухими. − Вот, я намочила свой топ мёртвой водой.

Олег смотрел на неё в недоумении, будто видел впервые. И его можно было понять. Она сама с трудом верила, что только что возвратилась из Лабиринта. Живой.

− Скорее, нужно помочь Жене, − опомнилась она, и они поспешили за Любой в дом.

Ника вернулась ранним утром, когда все ещё спали. В коридоре не было ни души. Люба проскользнула в кабинет, скрываясь за дверью.

− Я быстро, − предупредил Олег и побежал на кухню.

Ника зашла в комнату и, не сдержав дрожь, посмотрела на покрытое пледом тело на полу.

Люба сидела рядом, осторожно держа в руках черепок. Бессонная ночь отложила на её лице следы усталости. Тени под глазами делали острое лицо ещё резче, тонкие бледные губы были плотно сжаты.

− Мы пока не звонили его родителям. Я попросила Елизавету Романовну не беспокоить их, дать хотя бы выспаться. Она согласилась, − произнесла «русалка». − Я верила, что у тебя получится.

Ника хотела сказать, что рано ещё радоваться, и все усилия могли оказаться напрасными. Что, если вода не поможет? Но она не посмела озвучить свои сомнения. Дверь вновь открылась, и зашёл Олег с большой кастрюлей.

− Положи сюда майку, − сказал он Веронике.

Девушка поспешила положить ткань в посуду. Освободив наконец руки, Ника застегнула куртку. Её трясло от холода. Несмотря на снег и метель, что царили в Лабиринте, она не прочувствовала мороз так сильно, как оказавшись полуголой в саду Вольгиных.

Все трое они уселись вокруг Жени, не смея дотронуться, но неотрывно смотря на покрытое тканью тело. Ника покосилась на Олега, ожидая от него дальнейших действий.

− Сначала, наверное, − он нервно облизнул губы. − Нужно обработать раны мёртвой водой. Так обычно делают в сказках... ты не знаешь, что именно делать? − он обернулся к Нике.

− Инструкция не прилагалась, − виновато сказала она.

− Давайте уже начнём, − проговорила Люба, но не пошевелилась.

Оборотень держал в руках шприц без иголки. Он придвинул к себе кастрюлю и отжал топик, набрал в шприц воды. С каждым следующим мгновением его движения становились спокойнее, увереннее. Олег откинул плед, и Ника не сдержала тихого вскрика.

Олег расстегнул разорванную рубашку на теле парня, оголяя разодранные когтями живот и грудь. Ника не выдержала зрелища и отвернулась, а Люба, сцепив зубы, смотрела, как оборотень осторожно, боясь пролить хоть каплю, смачивал раны. Мёртвая вода выглядела совершенно обычно и на первый взгляд ничем не отличалась от водопроводной. Вероника, разглядывая жидкость на дне кастрюли, засомневалась в её свойствах. На мгновение она подумала, что и сам Лабиринт ей лишь привиделся. Но удивлённый вздох Любы заставил девушку обернуться. Раны на мёртвом теле затянулись. Не было даже шрамов, кожа стала гладкой, хотя и оставалась бледной. Олег занялся остальными повреждениями. Ника нашла в себе силы наблюдать за его действиями. И когда последняя рана на теле зажила, Люба с трепетом посмотрела на черепок в своих руках.

− Нужно напоить его, − подсказала Ника.

Она была рада, что не ей предстоит это сделать. Руки у девушки тряслись, а во рту пересохло. Она заметила, что Олег судорожно сжимает пустой шприц в кулаке. Ника положила свою ладонь сверху, и оборотень еле заметно дотронулся до неё кончиком большого пальца.

Люба поднесла черепок к слегка приоткрытым онемевшим губам. Она лила воду осторожно, медленно. Когда в сосуде не осталось ни капли, все замерли в ожидании. Ника сильнее вцепилась в руку Олега. Куртка не помогала, её бил озноб.

− Сердце, − вдруг произнёс Олег.

− Что? − не поняла Ника.

Оборотень наклонился над Женей, прижался ухом к груди, покрытой коркой засохшей крови.

− Бьётся, − сипло сказал Вольгин и выпрямился, уставившись на Веронику. − Бьётся, − повторил он.

Люба припала к груди Чипа, тоже прислушиваясь, а после то же повторила Ника. Поначалу слабый, глухой звук становился всё сильнее, громче. Стало заметно, как шевелится грудь парня, и из разжатых губ слетел громкий судорожный вздох. Люба беззвучно улыбалась, и по щекам у неё текли слёзы. Ника пищала что-то от счастья, а Олег вдруг обхватил её и прижал к себе.

− Чёрт, ты... спасибо, слышишь? − выдохнул он ей на ухо.