Третий лишний

– Я верю в это всем сердцем, потому что иначе я буду страдать, – заверил он серьезным голосом.

«Видела, как ты тоскуешь по ее губам!» – зло огрызнулась Ханна, понимавшая, что слова мистера Гриндла – откровенная ложь, зато миссис Гриндл засияла, как рождественская Вифлеемская звезда на темном небосводе.

– Вот поэтому мы решили развернуть плакат с девизом «У Джейсма» и помолиться у дверей этого ужасного заведения.

– Ты намерена собой преградить вход в салон, я правильно понял? – Айзек наградил супругу скептичным взглядом.

– Зато это спасет несколько заблудших душ! – уже менее запальчиво возразила Кэтрин.

– Боюсь даже представить картину, как ты стоишь на коленях в снегу, а сомнительные, нетрезвые типы пробиваются к дверям заведения.

Хозяйка молчала. Слова мужа охладили ее пыл.

– Ты одна из дома выйти боишься, а тут такая отвага.

– Но это же для доброго дела!

– Милая, если тебе так хочется сделать доброе дело, не стоит отдавать последнее, что у тебя есть, достаточно купить безутешной вдове новую обувь и помочь деньгами.

– А причем тут последнее? – не поняла Кэтрин.

– Я имел в виду твое здоровье. Может, вам с подругами лучше собраться за чашкой чая и обсудить, как помочь вдове и ее шестерым детям?

– У нее уже есть сапоги, – с сомнением заметила миссис Гриндл.

– Я не сомневался, но был бы повод вам собраться – доброе дело найдется. Деньги рано или поздно закончатся, и вдова снова окажется в нужде. Было бы очень великодушно, если бы вы помогли ее старшим детям получить профессию, чтобы позже они могли содержать себя и одинокую мать.

– Милый, я даже подумать не могла, какой ты у меня… – голос хозяйки дрогнул, и она расплакалась от умиления.

Ханна не знала: мистер Гриндл дал такой совет от великодушия и сострадания к сиротам или из-за желания показать себя с лучшей стороны. В любом случае, для нее поступок не остался незамеченным, но в то же время она не собиралась идеализировать хозяина дома.

Несмотря на произошедшее между ними, жизнь продолжалась. Ей предстояло привести мысли в порядок и подумать, как жить дальше. Причин покидать Гриндлов больше нет. Работать до изнеможения не заставляют, платят тоже неплохо. Осталось только вернуть расположение хозяйки и вновь стать компаньонкой.

С возвращением супругов в город, Мэри притихла и перестала открыто  придираться, зато по любому поводу жаловалась мистеру Гриндлу. Эта старая, злобная карга надоела Ханне до чертиков, но она молчала, понимая, что ее положение в доме пошатнулось. Один неверный шаг, и миссис Гриндл заставит супруга ее выставить.

«А что, получил же он, чего добивался? Откусил яблоко, теперь за следующее?»

Всю последнюю неделю мистер Гриндл равнодушно проходил мимо нее. Его безразличие сильно задевало, и она в ответ тоже старательно изображала холодность. Но только от одной мысли, что теперь он оставит ее простой обслугой, а компаньонкой супруги сделает какую-нибудь новенькую служанку, в ней просыпалась ревность. Засыпая, Ханна вспоминала об оказываемых им раньше знаках внимания, о его настойчивых домогательствах, когда она не давалась в руки, о красивых подарках, которые дарил.

Лишив Ханну невинности, мистер Гриндл будто забрал частичку ее души и теперь, демонстрируя пренебрежение, причинял ей боль. Если раньше она хотела избавиться от назойливого хозяйского внимания, то теперь желала его. Речь не шла о любви. Скорее, хотела поставить Айзека на место, оставить за собой последнее слово, чтобы он не возомнил, что она покорилась.

Из-за противоречивых чувств Ханна не знала, как себя вести. Но после нескольких бессонных ночей, проведенных за размышлениями, твердо решила: у нее есть гордость, и унижаться она ни в коем случае не будет, но постарается выглядеть привлекательно.

Возвращаясь домой из мясной лавки, Ханна успела забежать к швее и забрать два платья. Простые, из дешевой ткани, зато новые, чистые, и цвет обнов к лицу. Впервые она сама выбирала платья по-своему вкусу. Домой возвращалась счастливой и, увлеченная мыслями об обновах, не сразу услышала оклик.

– Мисс Норт!

Ханна обернулась и столкнулась с Джоном.

– Добрый день, мисс Норт, – поприветствовал он, потирая от смущения висок.

– Добрый день, Джон. Как поживаешь?

 – Спасибо, хорошо, – помолчал. – Вы не приходите петь.

– Я была очень занята и не могла выбраться, но надеюсь: в скором времени смогу посетить репетицию.

– Было бы здорово! И я, и преподобный Поуп, и другие будем рады вас видеть, – он замялся, заметив, что настроение у Ханны испортилось. – Простите, если сказал что-то не то.

– Почему ты так решил?

– Вы перестали улыбаться, и я подумал, что обидел вас.

– Нет, что ты! – ей стало неловко, что Джон ее печаль принял на свой счет.

– Я буду ждать. С нетерпением.

– До свидания, Джон.

– Всего хорошего, Ханна.

Она повернулась и направилась к черному входу, не сомневаясь, что об их встрече скоро донесут мистеру Гриндлу.

«Будь, что будет! – равнодушно подумала. – Что может быть хуже его нынешнего равнодушия?»