Третий лишний

«Вот сволочь! Это он в наказание за строптивость», – угадала она, но решила не подавать вида, что ее это как-то задевает. Вместо этого Ханна так же старательно делала вид, что не обращает на него совершенно никакого внимания.

Уезжая, Айзек не попрощавшись повернулся спиной и вышел из дома, что задело Ханну.

Когда за ним захлопнулась дверь, она едва не расплакалась. Нет, она радовалась, что он перестал на нее обращать внимание, но, все же, мог бы попрощаться, как со всеми, а не делать вид, что ее тут нет.

Зато экономка, приободренная холодность хозяина к служанке, потирала руки в предвкушении мести. Ее оставили в Блумсберге присматривать за домой, оказав тем самым значительное доверие.

Как только закрылась зверь, Мэри, уткнув руки в бока, принялась раздавать указания:

– Марджори, – начала она, – если хозяева уехали, это не значит, что готовить не надо. Но запомни, мой желудок болит от кислого и сладкого, потому постарайся приготовить что-нибудь подходящее для меня. В помощнице нужды у тебя пока нет, и ее отпустили. Помогать тебе будет белоручка и зазнайка Эмма или как ее там? Неважно.

Потом обратилась к Ханне.

– А ты и Марта отдраите весь дом так, чтобы он сиял. Просушите матрасы, перестираете занавески и покрывала, проведете ревизию в кладовой, а там я и еще что-нибудь придумаю.

Не дожидаясь недовольства экономки, прислуга разошлись. Ханна направилась в комнату хозяйки, наводить порядок и разбирать в спешке разбросанные вещи.

Едва она приступила к разбору вещей, в комнату без стука ворвалась Большая Мэри.

– Бездельничаешь? Решила отсидеться? Надеешься, что все будет как раньше? Зазналась, дрянь ленивая? Думала, и дальше будешь белоручкой? Ха-ха! Ну, нет уж. Я присмотрю, чтобы ты не ленилась, будь уверена!

Ханна не стала спорить. Не дожидаясь окончания угроз, молча вышла из комнаты, выразив, таким образом, пренебрежение.

– Ты куда, дрянь?! Я еще не закончила! – завизжала экономка.

– Драить дом до блеска, – бросила на ходу. Мэри попыталась догнать ее, но большой вес и больные колени не позволили ей этого сделать.

«Придется выдраить дочиста весь дом, зато потом пусть только пристанет!» – злилась Ханна, натирая паркет до блеска. Затем направилась на кухню, чтобы перевести дух.

– Марджори, тебе помочь? – спросила, радуясь, что есть с кем поболтать.

Кухарка обернулась и тихо прошептала:

– Могу и сама справиться, но мне кажется, что это тебе нужна помощь. Присядь, помоги почистить овощи. Вдвоем веселее, – она заговорщицки подмигнула.

Только сев на стул, Ханна поняла, как у нее гудят ноги.

– Ну, что ж, придется снова привыкать, – заметила она, улыбнувшись Марджори, и вытянула ноги под столом.

– Ты мне лучше скажи, чего случилось?

– Вот бы мне знать! – Ханна взяла нож и грязную крупную картофелину. – Прибежала эта карга и радостно сообщила, что теперь я просто служанка. Видела бы ты ее тогда. Она светилась от счастья.

– Могу представить, – усмехнулась кухарка, недолюбливавшая Мэри. Та всегда тщательно проверяла содержимое сумки, когда Марджори уходила домой. – Что теперь делать будешь?

– Пока работать, а там видно будет.

– Расстроилась?

– Как сказать. Не уволили – уже хорошо, а с другой стороны, зная его вспыльчивый и придирчивый характер, следовало ожидать подобного.

– Ну, да. Но мне кажется, что ты его чем-то задела.

– Да кто его знает? – отмахнулась Ханна, не желая продолжать разговор на эту тему. – Чего готовить будешь?

– Мясной пирог.

– Было бы неплохо, если бы и нам что-нибудь досталось, но я сильно в этом сомневаюсь.

Если только крошки с ее тарелки.

– Сдается мне, что пока хозяева вернутся, мы все здесь похудеем, – грустно заметила кухарка.

– Угу, – не менее грустно согласилась Ханна. Она была сейчас такой голодной, что обрадовалась бы черствой корочке позавчерашнего пирога.

– Не переживай, я оставлю тебе кусок вчерашнего в шкафу, – утешила Марджори, – только забери его поздним вечером, чтобы не попасться.

– У-у! Спасибо! Марджори, я говорила, что люблю тебя?!

– Нет, но я догадывалась, а через месяц я буду для тебя почти святой!

Они хихикали, как дети и не заметили, что дверь открылась.

– Смеетесь, работы мало?

– Нет, Мэри, что ты, скоро будет пирог. Смотри, тесто уже подошло, только начинка еще не готова. Тебе положить больше масла? – попыталась схитрить Марджори.

– Клади чего хочешь, лишь бы вкусно вышло! – пробурчала экономка, любившая поесть. А особенно хорошим выходит пирог, если его пекут по-твоему желанию и для тебя, а не для хозяев. Пусть ненадолго, но на некоторое время в этом доме теперь она полноправная хозяйка, и уж Мэри постарается использовать свалившуюся на нее привилегию себе во благо.

Через две недели дом сиял чистотой, не осталось ни одной комнаты, где бы ни прибрались Ханна и Марта.

– Еще немного, – шутила прислуга, – и Мэри начнет, как в сказке смешивать чечевицу и горох, только бы мы не сидели без работы.

К вечеру они совершенно выбивались из сил, но не могли ни шутить. Еще Ханну спасало, что ей не запретили петь в хоре, потому она хотя бы изредка могла вырываться из дома. Когда шла в церковь, становилось плохо экономке, потому как видеть Ханну в нарядном платье из дорогой ткани, перепавшей от хозяйки, с изящной прической Мэри спокойно не могла. У них так и продолжалось: сначала экономка изводила Ханну работой и придирками, а потом Ханна изводила ее платьями и праздничным видом. Причем, чем больше придиралась Мэри, тем лучше старалась выглядеть Ханна. За их негласным противоборством с любопытством наблюдали Марта и Марджори.