Третий лишний

Ханна была поражена, как увеличенное в два раза жалование и дорогие подарки быстро затоптали остатки скромности. Но была грань, через которую она ни за что не согласилась бы переступить, во всяком случае, сейчас. Мысль о том, что рано или поздно мистер Гриндл потребует от нее большего, не давала ей покоя.

«Нужно скопить как можно больше денег, чтобы продержаться хотя бы первое время, пока буду искать работу. А там как-нибудь», – утешала она себя, когда просыпалась совесть и начинала ее нещадно грызть.

В минуты отчаяния Ханна ненавидела мистера Гриндла, но умом понимала, что в другом доме при подобной ситуации дело бы уже давно закончилось насилием.

«Что делать, если он потребует большего? – задавала себе вопрос вновь и вновь. Поделиться, что тяготит душу, об одолевающих сомнениях ей было не с кем. Ни преподобному Поупу, ни его сестре не расскажешь и не доверишь того, что можно доверить матери. – Они, несомненно, добрые люди и всей душой переживают за меня, потому я не могу рассказать им то, что уже сотворила. Я разобью им сердце!»

После долгих метаний, Ханна приняла решение: пока у нее есть возможность, она будет откладывать деньги на черный день, и, если мистер Гриндл попытается ее принудить к сожительству, твердо скажет «нет». Все-таки, родить незаконнорожденного ребенка и потом воспитывать его одной, все время будучи голодными, это не стоит всех его подарков вместе взятых. Мало того, что бедный ребенок будет многим обделен, так еще и опозорит имя Поупов. Нет, такого она совершить не могла.

 «Нужно объясниться с мистером Гриндлом, пока все не зашло слишком далеко!» – решила Ханна ночью, ворочаясь от бессонницы в постели.

Встав утром пораньше, привела себя в порядок и стала дожидаться, когда проснется хозяин дома. Услышав его голос, подождала, пока Марта отнесет ему в кабинет чашку кофе, и постучала в дверь.

Мистер Гриндл удивился ее раннему появлению.

      – Доброе утро, Ханна. Что-то случилось? – поинтересовался, поглядывая так, будто ожидал от нее какую-нибудь  женскую глупость.

– Нет, мистер Гриндл, все хорошо, просто я, – она запнулась, не зная как правильно начать разговор на столь деликатную тему.

– Соскучились по мне? Право, я не ожидал, – усмехнулся самодовольно. Мистер Гриндл – человек проницательный и уже заподозрил, о чем она хочет поговорить, поэтому решил действовать на опережение. – Что же молчите? Не просто же так вы пришли ко мне с самого утра? – Откинулся в кресле, показывая, что весь во внимании.

Ханне от неловкости покраснела. Теперь, стоя перед ним, она осознала свою наивность и сильно жалела, что решилась на разговор. Все с самого начала пошло не так, как она думала. Ханна не пугливая и робкая, но не могла пересилить себя и произнести тех слов, которые так легко слетали с языка мистера Гриндла, и к чему он принуждал ее.

– Вы хотите покинуть нас? – начал Айзек нападение. Его бровь изогнулась, и она почувствовала, как растет недовольство мистера Гриндла.

– Нет.

– Тогда что же? Говорите, я жду.

– Я много думала в последние дни, – начала Ханна издалека.

– И что надумали?  

Она ощущала себя глупой и растеряла последние остатки уверенности. Фразы, заготовленные заранее, казались теперь совершенно неуместными, а новые не приходили в голову.

«Будь, что будет!» – решилась и, вздохнув, начала говорить, не таясь:

– Я много думала в последнее время. Вспоминая, как мы проводим наши вечерние встречи… – она набралась дерзости и посмотрела ему в глаза. Щеки горели, но Ханна продолжала:  – И понимаю, что мы переходим допустимые грани, возможные между нанимателем и служанкой.

– И что? – холодно съязвил он.

– Я хотела сказать, что, не смотря на всю мою симпатию к вам, я не смогу быть… – она замолчала.

Мистер Гриндл цинично скривил губы в усмешке.

– Несмотря на всю мою симпатию к вам… Я боюсь, что вскоре вы захотите нечто большее, чем просто… – она снова замялась, но, все же, произнесла: – Леденец.

Ханна старалась говорить мягко и деликатно, чтобы не злить и не провоцировать хозяина, но по его лицу не понять, что он чувствует, о чем думает.

– Я боюсь беременности и боюсь опозорить имя Поупов, – лишь изложив все, что было в мыслях, замолчала.

Мистер Гриндл тоже молчал, но его лицо стало серьезным.

– Не бывает безвыходных ситуаций, вы не думали об этом? – произнес он после некоторого молчания. Ханна вопросительно посмотрела. – Всегда можно выдать особу замуж при наличии хорошего приданого.

– Но слухи все равно будут ходить, – парировала она.

– Можно отдать ребенка.

– Я никому не отдам своего ребенка!

– Правда? – он посмотрел на нее испытывающе.

– От кого бы ни был ребенок, он мой, я буду любить его и никому не отдам! – только от одного мерзкого предложения она почувствовала к мистеру Гриндлу ненависть.

– Тогда что вы хотите? Уйти?

– А вы дадите рекомендации?

– Не дождетесь! Я не для того столько возился с вами, чтобы вы так легко упорхнули от меня!  – его циничность впервые проявилась так явно. – Если думаете, что в другом месте будет по-иному, сильно ошибаетесь! – Медленно, но отчетливо произнес он. – Это удел всех хорошеньких служанок.

– Я готова выполнять ваши пожелания, которые касаются леденцов, – начала торг Ханна. Она тоже умела быть циничной.

– Вы торгуетесь? – усмехнулся Айзек. – Вы умная девочка.