Третий лишний

Возможно, если бы Кэтрин была более чувственной натурой, дремлющий в нем соблазнитель никогда бы и не проснулся, но, увы, она холодная пуританка, сосредоточенная только на себе, правилах приличия и благонравии.

Прослыть соблазнителем благопристойных дам чревато разрушением репутации в обществе, а вот хорошенькая, аппетитная служанка – это самое то. Любую проблему с прислугой легко решить хорошим приданным, за которое любая служанка без сомнения расстанется с невинностью. Из приходящих на собеседование соискательниц он намеренно выбрал Ханну, потому как ее крайне приятная внешность, хорошее здоровье и достаточная образованность импонировали ему. Особенно впечатляли ее формы, которые он тщательно рассматривал в то время, как она драила ступеньки и крыльцо Марвелов.

Только одного не учел – она воспитанница Поупа, крайне благодарная семейству преподобного и опасающаяся опорочить их доброе имя. Но именно это обстоятельство делало ее соблазнение сложным и изысканным процессом.

«Ничего, – усмехнулся Айзек, –  я умею ждать. Потом все будет по-моему».

Ханна прикрылась лохмотьями лифа и попыталась подняться с колен, но он грубо одернул ее.

– Я не позволял вставать! – когда она опустила руку, вальяжно откинулся в кресле и промурлыкал: – У меня для тебя есть небольшой подарок, – и, достав из карманов брюк бархатный красный мешочек, протянул ей.

Ханна недоверчиво взяла сюрприз. Не спеша, аккуратно развязала ленточку, вытряхнула на ладонь содержимое  и онемела, увидев серебряные серьги с крупным жемчугом. Две каплевидные жемчужины молочного цвета лежали на ее ладони, и она ощущала их прохладу.

– Нравятся? – поинтересовался хозяин, не дождавшись радостных возгласов.

Ханна продолжала молчать, лишь ее губы  предательски задрожали, а потом по лицу текли слезы.

Вручая изысканный подарок, Айзек ожидал чего угодно, но только не тихие слезы бессилия. Увидев, что Ханна расплакалась, как маленькая наивная дурочка, он смутился и почувствовал себя редкостным подлецом. От былого триумфа не осталось и следа.

– Если не нравится, куплю что-нибудь другое,  – попробовал он неловко утешить Ханну.

– Не надо, они красивые, – сквозь слезы ответила она, вертя головой.

– Тогда не плачь! – грубовато потребовал он, стараясь скрыть свою неловкость. Все же мерзавцем Айзек никогда не был, но ему так хотелось почувствовать себя любимым и желанным, и он шел к этому как мог.

Ханна не знала, что сказать. Чувство радости от подарка омрачалось мыслью о греховном падении. Расположение хозяина к ней и нарушение ее душевной непорочности произошли столь стремительно, что она не успела ни смириться с произошедшим, ни отказаться от предоставленных ей благ, и сейчас оплакивала свою скромность, остатки которой омрачали радость от полученной красоты.

– Ну, хватит же, дурочка! –  Айзек положил ее голову на колени и начал гладить по волосам, позволяя ей выплакаться. Когда слезы закончились, помог подняться и проводил до двери.

– Это мой личный подарок, не следует им афишировать, особенно при Кэтрин, – несколько сухо предупредил.

– Я понимаю, – кивнула Ханна и выскользнула из кабинета.  Дверь за ней тихо затворилась, и она, прислушиваясь к ночным звукам дома, побрела наверх.

 Уже лежа в кровати и перебирая пальцами жемчужины, она улыбнулась.