Страница 35 из 65
Ханна спала столь крепко, что утром Марте, чтобы растолкать ее, пришлось изрядно потрясти и беззлобно поворчать.
– Дрыхнешь, как сурок, – попеняла подруга. – Я за нее переживаю, глаз не сомкнула, а она!
– Я тоже не спала.
– Оно и видно. Неважно выглядишь.
– Перенервничала, – Ханна спустила с кровати ноги и, увидев измятое платье, охнула:
– Я выгляжу неряхой! – коснулась рукой растрепанной прически и вздохнула. Видок у нее и впрямь ужасный.
Марта же, прикорнувшая на колченогий, скрипучий стул, закусив губу, спросила:
– Как вчера прошел разговор?
Вместо ответа Ханна повела плечом. Подруга не поняла, что это означает, но приставать с расспросами не стала и принялась пересказывать свежие сплетни.
– Не знаю, что вчера стряслось у хозяина с хозяйкой, но сегодня он проснулся рано и в весьма приподнятом настроении! – увидев вопросительно приподнятую бровь Ханны, уточнила. – Он пришел в ее спальню с цветами, побыл с ней, а потом вышел весь сияющий. Представляешь?
При слове «представляешь» перед глазами Ханны предстала совсем иная картина, при воспоминании о которой, ее щеки покрылись румянцем.
– Ты чего? – удивилась Марта. – Что ни скажи, сразу трепещешь, как немощная леди. А, чуть не забыла, – спохватилась она, – Гриндл велел тебе помочь собраться Кэтрин, потом собраться самой и сказал, что вы поедете навестить Преподобного Поупа.
– Я не уволена?! – спохватилась Ханна, не веря своим ушам.
– Судя по всему, нет! – улыбнулась подруга. – Гриндл сегодня добр, как никогда, а Кэтрин еще ворчит, но уже почти успокоилась. И думаю, – Марта вперилась в подругу лукавым взглядом, – не стоит будить в ней успокоившуюся бурю, поэтому живо собирайся и спускайся.
– Согласна! – кивнула воодушевленная Ханна и поспешила исполнить приказ.
***
Осторожно постучавшись, она вошла в спальню.
Миссис Гриндл находилась в хорошем настроении и вся светилась, но, увидев компаньонку, скривилась, словно лизнула дольку лимона.
– Доброе утро, – Ханна подошла к хозяйке, чтобы помочь переодеться, но та даже не пошевелилась.
Долго молчала и, лишь выдержав давящую паузу, повернула голову.
– Если бы не ты, оно было бы по-истинному добрым! Но ты портишь все, к чему прикасаешься! – зло выговорила она. – Мы с Айзеком никогда не ругались, слышишь, никогда! Он никогда не повышал голоса в моем присутствии и не позволял грубостей. И все, что случилось вчера – по твоей вине! Но Айзек очень добрый человек и хороший муж, потому уже попросил прощение за свою невыдержанность! – Видимо, вспомнив, как супруг заглаживал вину, миссис Гриндл улыбнулась. – Также он просил быть снисходительным к тебе. – Ее лицо снова стало хмурым.
Ханна стояла, склонив голову, и покорно выслушивала придирки, стараясь ничем не раздражать Кэтрин. И это сработало: не видя ни малейшего сопротивления, раздражение миссис Гриндл быстро иссякло.
– И только по просьбе Айзека я буду снисходительна, тем более, что отныне мы с мужем будем более бдительно наблюдать и не дадим тебе ни малейшего шанса на необдуманный поступок. Как сказал Айзек – ты еще юна и неразумна, поэтому надлежит в тебе воспитывать добродетели. Я не твоя мать и ни в коей мере не желаю ею быть, но следить за тобой, Эмма, буду более тщательно.
Высказав все, миссис Гриндл успокоилась и перешла к повседневным делам. А после того, как переоделась, и одобрила сделанную Ханной прическу, спустилась в гостиную, где ее ожидал супруг.
Стоило ей войти, он поднялся со стула и подошел к жене. Поцеловав ее руку у запястья, улыбнулся самой теплой улыбкой.
– Ты прекрасна! – нежно сказал, не сводя с нее глаз. – Сегодня чудесный день, почти как маленький праздник, потому я просил Марджори приготовить что-то особенное и легкое, чтобы наше хорошее настроение длилось как можно дольше.
– Это так любезно, мой милый Айзек! – чуть не плакала от умиления Кэтрин, не сводя с супруга влюбленных глаз. – У меня словно крылья за плечами выросли. Чтобы не подали, я буду рада.
Ханне казалось, что еще мгновение, и она расплачется. Глядя на происходящее у нее перед глазами, она поражалась лицемерности и изворотливости мистера Гриндла. Но то, что он был обаятельным и умел расположить к себе супругу, этого отрицать не могла.
«Надо же, как легко женщину обвести вокруг пальца, – не переставала удивляться Ханна, – стоит только посмотреть влюбленными глазами, сказать несколько нежных слов, и мы становимся слепыми, всецело верящими в великодушие и порядочность мерзкого и изворотливого типа».
Мистер Гриндл снова словно почувствовал ее мысли.
– Доброе утро, Эмма, – сухо произнес. – Думаю: впредь вы будете себя вести более серьезно и скромно. Понимаю, юным девушкам свойственно кокетничать, но призываю вас, все же, быть сдержанной и благонравной. В противном случае я вынужден буду применить меры.
Какие именно, не уточнил, но по его глазам стало понятно: в случае неповиновения Ханне мало не покажется. Решив не лезть на рожон, она смиренно вымолвила, склонив голову:
– Да, мистер Гриндл.
Ханна случайно встретилась с ним взглядом и почувствовала, что отныне их связывает общая тайна. В его глазах читалась насмешка, радость скрываемой победы, снисхождение и одновременно удовлетворение. Но миг – и мистер Гриндл отвернулся, обращаясь к супруге:
– Думаю, вам не стоит сидеть дома. Езжайте на прогулку. Ваше появление должно пристыдить сплетниц, особенно Маргарет и ее свиту. Не следует ей давать повод для радости. Если она так яро поддерживает мистера Марча, пусть для поддержки пригласит его к себе на ужин и познакомит с Лидией.