Страница 24 из 139
Мало кто из добрых людей не приляжет поспать после Купальской ночи. Когда Велька домой пришла, в их с Чаяной тереме тишина стояла, уставшие девки спали, кто в сенях, кто где. А Чаяна сидела у Вельки в горнице, ждала. Увидела — вскочила, подбежала, заглянула в глаза:
-Ну, что? Видела?
Велька головой покачала.
-Не видела. Среди тех четверых ни на ком вроде проклятья нет.
Сестрица вздохнула.
-Матушка то же говорит. Что проклятого нет! Получается, и жениха моего среди них нет?
Выходит, и правда подрядила кого-то княгиня княжичей смотреть, и кого-то знающего, не то что княженка, волховка-недоучка. Может, и не стоило Вельке за это дело браться, пила бы русалий отвар и была бы, как все.
Тогда бы она Венко не встретила. Не обнимал бы он её всю заветную ночь, не целовал бы, не шептал бы ласковые слова...
-Ладно, сестрёнка, - потупившись, махнула рукой Чаяна. - Будь что будет. А ты где была-то, что тебя и не видали почти? - она придвинулась, заглянула в глаза. - А через костер с кем прыгала? Кто таков?
-Видела, значит? Купец один, - не стала Велька скрывать. - Сплоховала я, он меня изловил ещё до озера. Так и ходил за мной всю ночь.
-Да ты что? - изумилась и развеселилась сестра, - купец? И ты всю ночь с ним хороводилась?И через костер прыгнула! А ну как вообразит он себе лишнее, да явится свататься? Что батюшка скажет?
Вот об этом Велька как-то не подумала - что придет Венко сюда, свататься станет. А ведь такое вполне возможно. Просить руку княжеской дочки Венко вряд ли решился бы, но ведь он её челядинкой считает, она на ярмарке так называлась!
Вот тут всё и откроется. Повеселятся люди. А отец осерчает, это и к провидице не ходи.
-Что? - Чаяна не сводила с неё глаз, - ничего ему не наобещала? А задаточка не дала, случаем, раз он — еще до озера?..
-Нет! - отрезала Велька. - А ты, сестрица, не скучала? Небось, все четверо женихов проходу не давали?
-Да меня столько нянек пасли, как с озера вернулись, что куда там женихам! - хихикнула Чаяна, - будто сама не знаешь, как бывает. Через костер прыгнула, правда. С каждым.
-И что?
-А ничего! - отчего-то княжна вдруг разозлилась, - прыгнула, и всё! Знаешь, я так спать хочу, что себя не помню. Давай-ка, что ли, отдохнем малость?..
Ушла она. Велька вытянулась на лежанке, подбив поудобнее подушки.
Завидует, что ли, сестрица? Её сторожили. Кто бы ей наговорил сладких слов о любви, от которых у неё, у Вельки, до сих пор голова кружится? Княжичи, конечно, могли бы. А лучше, если тот, старший-проклятый, кому её сватают. Да хоть бы и всё сразу! Никто бы не сказал, что это неправильно...
Вспомнилось ей, как Венко-купец спросил, сколько княжон в Верилоге, и помянул, кто есть княженка. А ну как не просто так говорил? Знал ли он, что она и есть княженка?
Да нет, откуда?!
Он сказал, что на ярмарке её видел, а там она только челядинкой называлась. А про княженку ему кто угодно мог рассказать. Никакая не тайна, что у князя есть меньшая дочь, которая живет не в отцовском доме, а в дальней веси, и которая княгине Дарице падчерица. Потому и не стоит спрашивать, сколько в Верилоге княжон, если хочешь узнать, сколько дочерей у вериложского князя.
А спрашивать, сколько княжичей в Карияре — это можно?..
Так и заснула Велька, ни до чего путного не додумавшись. И сон ей снился чудной, птицы золотые, и много-много было их, целая стая, и будто рвались они ввысь, рвались, кричали, крыльями били, а улететь не могли. И жалко было Вельке этих птиц, так жалко, что словами и не расскажешь! Она даже заплакала, от жалости к диковинным птицам, которым ни за что на волю не улететь. А когда проснулась, и наяву глаза были мокрые.
Ну что это за сон такой, к чему?..
Не торопясь, пробуждался княжий двор после Купалы. Столы пировальные стали накрывать, когда полдень уже миновал, и красно солнышко покатилось вниз. Все столы — во дворе, и княжеский тоже, чтобы князя с княгиней всем издалека видно было. Которые столы для князя и самых почетных его гостей, те скатертями застелили праздничными, браными(1), дальние не застилали вовсе — ну, это как водится, где же столько скатертей напасти, и как их отмывать потом, после пира, это одной ключнице княгининой ведомо. На княжеском месте на скамью ковер постелили с дивными птицами. Сперва пироги всякие поставили, да пиво и меды в корчагах, да душистый взвар, чтобы всякий пришедший сразу мог отведать, чего душа запросит.
Девичий терем(2), само собой, позади всех был поставлен, так что главного крыльца и площади перед стольной палатой из его окошек не увидеть. Потому Велька, наскоро умывшись и приодевшись, пробралась в сени возле кухни, отодвинула заслонку на окошке, выглянула — вот отсюда видно было всё.
Народ на дворе уже собирался, бояре с женами, и нарочитые горожане(3), и старосты всех концов городских. А за воротами вовсе толпа стояла, из купцов, мастеровых, люда проезжего. Купцам, недавно прибывшим, перед завтрашним торгом положено было князю поклониться подарками, а иным и дело какое разобрать, и о нужде своей попросить. А после и про то, что дочь отдает в Карияр, князь сударю-Верилогу, городу своему стольному, и объявит. Вон сколько дел, только и названия, что пир. А Вельки там, сказано уже, опять не будет. Но теперь это её, скорее, радовало. И купцов-оборотней она боялась, могут ведь явиться с подарками, увидят — и куда глаза девать? И что Венко рассказал про оборотней и про арьев, ей совсем не нравилось. Лучше уж больше ни с какими оборотнями не встречаться, недаром и бабка Аленья их не жаловала. Другая тревога — Венко. А ну как всё же он сюда заглянет нынче?
Сон — не сон, леший — не леший, кто бы ни был он, а только не сомневалась княженка Велья, что не будет в ближние дни у неё дум желанней, чем об этом молодом купце. И в то же время она не сомневалась, что видеться им больше не нужно. Чаяна верно тогда говорила: дочери у князя рождаются не для своего счастья, а для долга. Замуж им выходить, за кого отец велит, а уж чтобы за купца — никогда. Так пусть лучше и не узнает парень, что за русалку поймал он на нынешнюю Купалу. А потом, со временем, всё и забудется.