Демоны внутри

видимое и невидимое: престолы ли, господства ли,

начальства ли, власти ли, — все Им

и для Него создано;»

‭‭К Колоссянам‬ ‭1:16‬‬‬‬‬‬‬

      Асмодей потянулся на задние сидения за тростью и вышел следом, виновато улыбаясь моей сестре. Та смерила нас тяжёлым взглядом, не хуже Загана. Поджав губы, шумно выдохнула и нервно дёрнула плечом.

      Я ещё раз настороженно окинула его взглядом. Он привёл себя в порядок ещё во время моего разговора с Велиалом. Теперь, о произошедшем со мной, о том, что я расцарапала его едва ли ни с ног до головы, о стычке с Седитом, остались лишь воспоминания. Действительно, одет библиотекарь был достаточно свежо: ни пятен крови, ни ссадин. Не придерёшься, если не считать уставшего выражения лица. Кофе ему явно не помог. Но людям свойственно уставать, поэтому в ранний час вопросов это не вызывало.

      — Прекрасно, просто прекрасно! — комментировала она каждое наше движение. — И с каких пор вы стали не разлей вода? М? Нозоми? Если честно, я ожидала увидеть вездесущего Марка, а не Станиславского.

      — Анна, это долгая история. Может, перенесём на утро беседу? — выдохнула я, впрочем, понимая, что вряд ли получится избежать разговора сейчас.

      — Уже утро, если ты не заметила, — отозвалась Анна на моё предложение.

      — Самое тёмное время — перед рассветом, — пробормотал едва слышно Асмодей. Я уж подумала, что он решил сбежать, как обычно это делает, в случае, если начинается выяснение отношений кого-либо из его окружения, но библиотекарь остался, опёрся на трость и снова добродушно улыбнулся, глядя на неё поверх очков. — Мисс, позвольте вам объяснить всё, как есть, и ничего от вас не утаивая.

      Сестра раздражённо фыркнула.

      — Но мне кажется, стоять на улице в четыре часа утра — немного неподходящее занятие для юных девушек, — продолжил демон, но она снова фыркнула, давая понять, что не сдвинется с места, на что Асмодей согласно кивнул: — Хорошо. Будь по-вашему. Анна, понимаете ли…

      — Нет, не понимаю! — взорвалась сестра. К счастью, она едва повысила голос, но в итоге все же заменила громкость на жестикуляцию. Мне показалось, что если бы она была к нам чуть ближе, то точно бы покалечила меня или библиотекаря. — Не понимаю я, Станиславский! Какого дьявола Нозоми вдруг оказалась не в «Обезьяннике», а у вашего брата? Какого дьявола Марк так вьётся вокруг неё? Вы вообще в курсе, что он натворил?! Его девки и Алекс… Они…

      — Тише, Анна, тише, — Асмодей сорвался с места, протянув мне трость, и, подойдя к моей сестре, положил руки ей на плечи, заставляя разрыдаться в голос. Вместо того, чтобы оттолкнуть от себя падшего, сестра обняла его и продолжила что-то говорить, но за потоком слёз сказанное разобрать было невозможно. — Я понимаю, что он оболтус, я совершенно с вами согласен. Он ужасное создание, — кивал мужчина, хоть и не решался обнять её в ответ. — Да, я передам ему. Именно так и передам.

      Я хотела было спросить, в чём причина такой истерики сестры, но решила, что лучше это будет сделать позже, когда её не будет рядом. В голове не укладывалось, что Марбас действительно мог бросить парня в объятия суккуба. Учитывая специфику питания этих существ в мифах, если это правда, то у Алекса сейчас должно быть состояние, сходное с жутчайшим похмельем. Надеюсь, что до всего этого дело не дошло и Ишет просто взяла на себя роль раздражителя, дабы отвлечь охотника и ненужных свидетелей.

      — Идёмте, нечего стоять на ветру, — махнул мне рукой Роберт, аккуратно подталкивая всё ещё заливающуюся слезами Анну в сторону общежития и забирая назад свою трость.

      Прошло несколько больше времени, прежде чем мы оказались в тепле, из-за того, что Анна то и дело начинала в бессильной злобе пинать всё, что попадалось ей на пути. Неважно, было ли это диваном, стулом, креслом, стеной или хозяйственным шкафом — всё одинаково страдало от её злости. К счастью, делала она это всё практически бесшумно, поэтому за всё время приключений в коридорах общежития, к нам не вышел никто, сонный и злой, и не спросил, что тут происходит. Согласитесь, тяжело придумать что-нибудь вразумительное компании из мужчины и двух несовершеннолетних девушек, одетых в коротенькие платья ранним субботним утром.

      — Заходите, — Асмодей распахнул перед нами дверь своей квартиры и, потянувшись через порог, включил свет, чтобы мы ни обо что не зацепились. — Простите, что прохладно — издержки профессии. Анна, если будет совсем холодно, то скажите, я поищу что-нибудь, что можно будет накинуть вам на плечи.

      Сестра на мгновение даже перестала всхлипывать. Похоже, что она в первый раз оказалась в жилище библиотекаря, и поэтому теперь оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть всё. Роберт мало кого допускал к себе. Исключением являлись только преподаватели и, пожалуй, я.

      Я разулась. Панель на стене показывала шестьдесят пять градусов. Не намного теплее, чем на улице. От этого мне стало как-то зябко, и я поправила сползший плед.

      — Ну, присаживайтесь, что ли, — Асмодей указал на диван, сам же похромал в кухонную зону и включил чайник, предварительно ополоснув его и набрав свежей воды. — Анна, мне очень жаль, что всё так вышло. Марк ничего такого нам не сказал, и, поверьте, его ждёт очень серьёзный разговор. А что касается Алекса…

      — Да чёрт с ним, с Алексом!!! — снова подняла голос Анна, раздражённо ударив ладошкой по подушке, лежавшей рядом. — Алекс… Он… Он…

      Она снова разрыдалась, кидаясь уже ко мне в объятия.

      Асмодей пожал плечами. Только моя сестра перестала на него смотреть, как лицо библиотекаря приобрело совершенно безразличное выражение. Стоило ему встретиться с моим взглядом, как демон пожал плечами, мол, он не знает, что делать в таком случае. Я скорчила ответную рожицу, ясно давая понять, что во всё виноват он и ему подобные, от чего он хмыкнул и потянулся за чаем в шкаф.

      — Ну, Ан, ну не плачь, — я приобняла сестру за плечи и зарылась носом ей в волосы. — Всё образуется, вот увидишь. Да и что это за парень, если позволяет себе такое…

      Я старалась употреблять как можно более размытые предложения. Никакой конкретики, иначе правда вылезет наружу куда быстрее, чем требуется.

      Пока я пыталась успокоить сестру, Роберт вернулся к нам с двумя чашками чая, после принёс тарелку с традиционным американским печеньем с шоколадом. Судя по его лицу, ему очень хотелось предложить нам по стакану молока, а после выпроводить спать, но он держался молодцом. Устало улыбаясь, он сел в кресло, в котором любил проводить время Заган, попивая кофе.

      — Не вздумай встречаться с Марком, — буркнула сестра, поднимаясь с моих колен и беззастенчиво вытирая лицо от слёз краем моего пледа. — Ясно?

      — Э-э-э… — протянула я, не понимая, почему в разговоре опять всплыло имя наёмника. — И в мыслях не было.

      — Да? Не было? Ой, ну не надо! — напустилась на меня сестра. — Я же видела, как ты с ним обжималась и целовалась вечером.

      — Ч-ч-чего? — я едва не подпрыгнула.

      — Не прикидывайся дурочкой. У служебного выхода видела, как он зажал тебя в углу!

      Я растерянно посмотрела на библиотекаря в поисках хоть какой-то поддержки. Тот вовсе поменялся в лице: в его глазах читалось неожиданное желание сломать ассасину руки, ноги и повесить за внутренности на ближайшем дереве.

      — Т-тебе показалось, — я натянуто улыбнулась, стараясь сохранять самообладание, потому что очень уж хотелось помочь Асмодею в его начинаниях. — Он хотел это сделать, да… Но я ему сказала, что мне нравится другой!

      — Да ну, — сестра недоверчиво смотрела на меня.

      — Да, я сказала, что мне нравится Роберт! — я нервно ткнула пальцем в библиотекаря.

      Тот теперь выглядел не менее глупо, чем я. Анна, заслышав буквально моё открытое признание в чувствах тому, кого она считала моим объектом воздыхания, развернулась к нему, явно намереваясь насладиться его реакцией.

      — Я ему сказала, и он отстал, — выдохнула я облегчённо, потому что сестра теперь не меня пожирала взглядом голодной акулы.

      — И? — нетерпеливо спросила она, но теперь уже явно обращаясь к Станиславскому.

      Библиотекарь на мгновение остался растерянным, но потом усмехнулся и поправил очки, решившись вступить в мою игру. Ну не всё же время мне одной придумывать отговорки после выходок этих демонов.

      Он театрально вздохнул, потёр переносицу, явно дожидаясь, когда сестра начнёт дрожать от нетерпения, и всё же продолжил:

      — Анна, Марк, услышав, что Нозоми питает ко мне симпатию, поступил крайне глупо: он, не дожидаясь каких-либо объяснений с её стороны и не позвонив мне, повёз её к Здзиславу… Это его отец, — пояснил он, имея введу Загана. Сестра кивнула. — И объявил её моей невестой.

      Я едва не закашлялась. Только не говорите мне, что Асмодей решил таким способом отбить меня у Велиала через мою сестру, в открытую объявив нас парой? Об этом же вся школа завтра же узнает.

      — Ого! — восхищено отозвалась сестра, поражаясь то ли наглости Марка, то ли невероятности новости.

      — Шум поднялся знатный, — продолжил Роберт и глазом не моргнув, наблюдая, между тем, за мной. — Меня тут же нашли и заставили явиться, так сказать, на ковёр. Мой брат имеет привычку командовать всеми. Когда я приехал, то обнаружил Нозоми в уютном семейном кругу, ужинающую с моим кузеном и его сыном. Малышка всё мне рассказала.

      — И что вы ей ответили? — едва ли не шёпотом спросила сестра, боясь спугнуть столь романтичный момент.

      — Отказал, — коротко ответил библиотекарь и с невозмутимым лицом отпил чай.

      Я с трудом удержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением. Строить из себя парочку с Асмодеем мне не хотелось. Особенно после кратковременного, но запоминающегося знакомства с Ишет.

      — Но это же прекрасно, — хлопнула в ладоши сестра, но сразу опомнилась. — ЧТО?! Как так?! Почему?!

      — Анна, я понимаю ваше стремление к счастью вашей сестры. Я всё прекрасно понимаю. Мой кузен ради своего родного брата тоже готов горы свернуть, уж поверьте. И свернёт. Голыми руками. Но мне кажется, несколько жестоко пытаться заставить гея жениться на вашей сестре, не находите?

      Повисло неловкое молчание. Мне показалось, что где-то застрекотал сверчок, но это был лишь шум в старых трубах.

      — Так вы… — Анна дёрнулась и обернулась на меня, ища подтверждения с моей стороны. — Как так?

      — Очень жаль вас разочаровывать, Анна, но, увы. Я бы и раньше ответил отказом, как только бы узнал о том, что испытывает по отношению ко мне Нозоми. Мне совсем не хочется заставлять её плакать по ночам в подушку и строить несбыточные планы по отношению ко мне. Именно по этой причине Марк и привёз её к Здзиславу, потому что надеялся, что это возымеет хоть какую-то силу, и я наконец-то заинтересуюсь кем-нибудь противоположного пола. Не получилось, — Роберт усмехнулся и снова сделал глоток. — Впрочем, это совсем не помешает нам продолжать дружить, так ведь, Нозоми? — он подмигнул мне, на что я медленно кивнула, всё ещё ошарашенная услышанным.

      Роберт очень жёстко себя подставил, и я понимала, что сделал он это намеренно, но не понимала, чем он руководствуется, выбирая именно такую тактику поведения. Анна наверняка расскажет об это матери, после и вся школа узнает. Шуток и издевательств со стороны некоторых точно не избежать.

      — Что ж, — сестра не сразу нашла, что ответить на такое откровение, но, к счастью, быстро оправилась от шокирующей новости. Странно, что она восприняла это всё так близко к сердцу — сама же недавно шутила на эту тему. — Я… — она запнулась, переводя взгляд с меня на Роберта и обратно. — Я рада, что вы хотя бы определились в ваших отношениях. И я благодарна вам, господин Станиславский, что вы не стали морочить голову моей сестре. Теперь же, когда Нозоми снова «свободна», я бы хотела попросить вас проследить за тем, чтобы Марк не приближался к ней и на расстояние пушечного выстрела.

      — Насчёт этого можете не беспокоиться, — согласно кивнул Роберт. — Попрошу его отца нагрузить паренька работой так, что ему и вздохнуть будет некогда.

      — Буду премного благодарна, если так и произойдёт. У меня нет никакого желания с ним разговаривать.

      Анна потянулась к своей чашке с чаем, сделала несколько глотков и, удовлетворённо выдохнув, поднялась со своего места:

      — Уже поздно. То есть, рано… В общем, я иду спать, — объявила она, поставив чашку обратно на столик, и, схватив горсть печенья, направилась к выходу.

      — Я бы хотел ещё пару минут поговорить с Нозоми. Наедине, если вы не против, Анна, — попросил её библиотекарь.

      — Ага. Только не засиживайтесь, ладно?

      Я растерянно смотрела на сестру, которая внезапно радикально поменяла манеру поведения и теперь вообще оставляет меня наедине с взрослым мужчиной, советуя лишь быстрее идти спать. Не тащит с собой, как обычно она это делала, а лишь даёт совет. Асмодей снова кивнул и расслаблено помахал ей рукой вслед, словно это уже было давно нормой.

      Прислушавшись к звукам снаружи и убедившись, что сестра ушла, я облегчённо вздохнула. Наверняка печати безмолвияещё на своих местах, и что тут творится не будет известно никому, пока те не откроют дверь или не заглянут в окно, но ставить экспериментов не хотелось. Поэтому я заговорила, выждав пару минут. Всё это время демон продолжал делать вид, что ничего из ряда вон не произошло.

      — Это — самая идиотская отговорка, которую можно было придумать! — выпалила я, поворачиваясь к нему.

      — И, тем не менее, она сработала, — отозвался мужчина, глядя на меня поверх очков.

      — Ты бы ещё сказал, что ты пол поменял перед приходом сюда работать.

      — Если бы возникла необходимость, сказал бы и это, — криво усмехнулся Асмодей, поднимаясь, чтобы налить себе ещё чаю. Как только из помещения пропала сестра, он прекратил изображать инвалида, начал дышать ровно, расправил плечи и едва ли не закинул трость подальше. Его явно напрягла эта игра в калеку у всех на виду. — Нозоми, мою истинную репутацию сложно очернить ещё больше, чем она есть сейчас. Поверь, как только вскроется моё настоящее имя — ничем хорошим это не закончится. А то, что твой библиотекарь в школе гей, — так не велика трагедия.

      — Об этом завтра вся школа будет гудеть, — буркнула я, словно меня это волновало.

      — Глядишь, меньше школьниц будут слать мне валентинки да хвостом бегать. Вообще сплошные плюсы, не находишь?

      Я захихикала:

      — Мальчики бегать начнут.

      — Нет мне покоя, — горестно вздохнул Асмодей, садясь рядом со мной на диван.

      Мы посидели ещё немного в тишине, каждый раздумывая о чём-то своём. Разговор с сестрой сразу отошёл на второй план. Это было действительно мелкой неприятностью. Нет никакой разницы, сколько шуток будет сказано в спину мне или Роберту.

      Люди умирают. Вот что действительно страшно. Неважно, что происходит с твоей репутацией, ведь всегда можно начать жизнь с нового листа. Начать, если она не закончена ударом ножа под дых. Если твои внутренности не лежат на асфальте. Если ты не давишься собственной кровью.

      Я сидела, смотрела на тарелку с печеньем и вспоминала Чарли. Наверно теперь на всю жизнь все сладости будут ассоциироваться у меня с ним. Протянула было руку к тарелке, но так и замерла. После судорожно сжала ладонь и одёрнула руку.

      Асмодей всё это время молча наблюдал за мной, будто бы оценивая моё состояние. Но, к счастью, пока не решился лезть ко мне с советами и попытками утешить.

      — Он хотел меня убить, — выдохнула я, не решаясь посмотреть на сидящего рядом демона. Тот не издал ни звука. — Я пыталась ему объяснить, но он не стал меня слушать. Они ведь не убили его, если бы он остановился? Роберт, они ведь оставили бы его в живых? — у меня на глаза навернулись слёзы, но я старалась не расплакаться.

      Демон продолжал молчать. Стоило мне встретиться с ним взглядом, как он тут же посмотрел в другую сторону, не в состоянии соврать мне. Он не знал ответа на мой вопрос.

      Это смешно. Честное слово. Умнейший из всех, кого я когда-либо встречала, и то не может дать мне ответа. Я горестно рассмеялась, откидываясь на спинку дивана и закрывая лицо руками:

      — Бред… Какой же всё это бред…

      — Нозоми, он хотел тебя убить, — наконец повторил за мной Асмодей, на что я снова нервно хихикнула. То-то я не заметила. — Он бы не стал слушать, даже если бы его связали и заставили внимать. Ты бы хотела сейчас находиться здесь на диване или будучи закопанной в землю?

      Я отняла ладони и посмотрела на библиотекаря. Морока не было. Передо мной сидел тот, о ком знает едва ли каждый на этой планете: его имя, как и имена многих падших, стало практически нарицательным. Слава Асмодея действительно была более чем сомнительной, он воплощал собой практически один из самых банальных, самых животных грехов. Когда-то.

А теперь?

      Его лицо было всё таким же серьёзным, как и обычно. Никаких заискивающих взглядов или ободряющих улыбок, даже их тени нет. Уверена, что реши он со мной заигрывать, как делал это на протяжении веков, я бы не сдержалась. Он не хуже Велиала может склонить на свою сторону, король его натаскал в этом деле. Маргарет великое множество раз шла ему на встречу в спорных моментах, он едва ли не её правая рука в решении большинства вопросов, связанных с руководством школы. Только сейчас я начала понимать, насколько он тёмная лошадка. Но при всём при этом Роберт никогда не пользовался своими навыками при общении со мной. Даже сейчас он хоть и был серьёзен, но явно не разделял моего самобичевания.

      — Странный вопрос, — ответила я и тут же одёрнула себя, понимая, что слишком долго разглядываю его. Неприлично долго, словно пытаюсь запомнить каждую чёрточку его лица.

      Он красивый. В отличие от Велиала, его красота была простой, но самой настоящей и живой — никакой надменности во взгляде, никакого намёка на то, что он не человек.

      Заметив это, Асмодей кисло усмехнулся, но комментировать моё поведение не стал.

      — Тогда не занимайся глупостями, дитя. Лэд не оставил бы тебя в живых. Поверь, мало кто из охотников прислушается к человеку, который сотрудничает с дьяволом. Даже твоему отцу не до конца доверяли, хотя он был предан Ордену поболее некоторых.

      — Чарли перед смертью говорил об ордене, про какие-то слухи о моей семье, — неожиданно для себя я чихнула и поёжилась. Знобило. Руки казались ледяными. Асмодей молча протянул мне свою чашку, которая была теплее. Хоть это и мало помогало, но всё же лучше, чем ничего. Демон тем временем заботливо укутал меня ещё одним пледом. В его квартире было уютно и тихо. Пахло дорогими чаями и бумагой.

      Я благодарно кивнула и отпила из чашки. Это был не чай, а какой-то травяной сбор, но от него по телу разливалась волна тепла не меньше, чем если бы я обняла работающий радиатор в комнате.

      — О роде Казадор много историй ходит, дитя. Они не должны тебя волновать. Как говорил один мой старый знакомый: «Чем несправедливее ненависть, тем она упорнее», — Асмодей на секунду задумался, словно силясь вспомнить, правильно ли он процитировал друга. — Ну, или как-то так… Орден боится тебя, как боялся твоего отца и всех, кто был до него. Всех, у кого белые волосы и радужка глаз меняет цвет. Боятся, потому что не понимают, потому что не могут контролировать. Так боятся стихий и катаклизмов и иного, что не подвластно. А когда кому-то страшно, он пытается себя оправдать, дабы не выглядеть жалким в собственных глазах. Обычно в таких случаях всё спихивают на Создателя, но Орден уверен, что ты тоже подходишь для подобных упрёков. Разве это не забавно, что тебя ставят наравне с богом?

      — Глупости какие-то, — покачала головой я. — В каком месте ты углядел такое сравнение? Я всего лишь подросток. Роберт, я не хотела себе такой судьбы. Я не хочу видеть падших, не хочу участвовать во всём этом.

      — Я знаю.

      — Я хочу быть обычным человеком, — застонала я, сжимаясь под пледом. — Если раньше всё это было как испытание для одной лишь меня, то теперь вокруг гибнут люди.

      — Я тоже хочу быть человеком, Нозоми. Но я такой, какой я есть. Поверь, ты никогда не станешь человеком, как бы ты этого ни хотела. И в первую очередь люди сами не примут тебя.

      — Я перееду в другой город, страну… Перекрашу волосы и буду носить линзы. Поменяю имя и фамилию…

      — Нозоми, — Асмодей неожиданно потянулся ко мне и обнял. — Нет. Это лишь самообман. Они чувствуют, что с тобой что-то не так, чувствуют, что ты отличаешься.

      Я уткнулась носом ему в грудь, наслаждаясь теплом, которое от него исходило. Совершенно неожиданно он был не такой горячий, как Велиал или Марбас. Почему-то его объятия казались такими знакомыми, добрыми и искренними, словно это уже происходило со мной до этого. Нет, конечно, он и раньше меня обнимал, особенно когда я была маленькой: чтобы утешить или поддержать. Правда, предварительно он спросил на это разрешение у Маргарет, дабы у неё не возникло никаких вопросов о подобном поведении со стороны постороннего мужчины по отношению к маленькой девочке. Но сейчас они были совсем иными. Роберт словно открылся мне так, как никогда до этого.

      — Но ведь ты как-то живёшь среди людей, — прошептала я, поднимая на него взгляд. Он гладил меня по голове, но не улыбался, лишь настороженно смотрел в глаза.

      — Я не особо скрываю, кто я есть, дитя. Это тут не знают, кто я, но всё равно я веду замкнутый образ жизни вовсе не из чудачества. Чем меньше меня видят — тем меньше примечают странностей.

      Я снова замолчала, обдумывая его слова. Вести затворнический образ жизни? Это несложно, но мне всё равно придётся работать, чтобы обеспечить себя. Надо придумать что-то. Сейчас мне хотелось вырваться из клетки; сбежать из-под незримого надзора Ордена. Они следили за мной всё это время и сейчас следят. Чарли был охотником, а Алекс охотником остаётся. А значит, и докладывает обо мне вышестоящим. Анну же просто использовали. Возможно, даже Маргарет, попросив её свести меня с Чарли. Это не может быть совпадением. Если так подумать, то я совершенно ничего не знаю и ни об охотниках, и ни об их Ордене. Быть может, вспомню пару лиц тех, с кем общался мой отец, кто приходил к нам в гости, но всё это просто капля в море.

      В этот раз меня спас Марбас, бросив незадачливого парня моей сестры в объятия суккубов. Учитывая, что меня не встречала у школы толпа охотников с желанием вершить суд, то он так ничего и не увидел. Асмодей наверняка обо всём этом знал, но ничего мне не сказал, видимо, для того, чтобы я вела себя более естественно. Понимает, что притворяюсь я плохо.

      — Нозоми, если хочешь, давай уедем отсюда.

      Я вздрогнула.

      — Я понимаю, что тебя всё это угнетает. Это неправильно, потому что ты не заслужила такого отношения к себе, но это единственное, чем я могу тебе помочь. Давай, я поговорю с Велиалом, я уверен, что после произошедшего он охотно согласится.

      — И куда мы, по-твоему, поедем? У меня ни денег, ни образования. Да и с документами сплошная морока, — осторожно отозвалась я, боясь сразу давать ему отказ. Идея, неожиданно озвученная падшим вслух, теперь казалась попросту безумной.

      — Куда захочешь, туда и поедем. Просто ткни пальцем в любое место на карте. С деньгами и документами вообще проблем не будет: будет тебе и новая фамилия, если захочешь, то и имя. И возраст выправим, чтобы ты беспрепятственно ездила, куда хотела. Странно, что тебя это вообще беспокоит, — попытался развеять мои сомнения демон. Я знала, что он не врёт. Заган и он имели неоспоримое влияние в мире людей, и это я ещё об остальных не знаю. Наверняка сидят в кабинетах правительства разных стран, банков и корпораций. Что таким, как они, стоит переправить одного-единственного человека из одного конца земного шара в другой так, чтобы не возникло вопросов? — А образование можешь получить такое, какое захочешь, если будет в этом необходимость.

      — Я хочу домой… — прошептала я, опуская голову. — Я просто хочу, чтобы всё было как раньше, Роберт.

      — Как раньше уже не будет, дитя. Но если ты хочешь, я выкуплю твой отцовский дом и ты будешь жить там? — предложил библиотекарь, наконец, улыбнувшись. — Всё, что хочешь, Нозоми, только не бойся и не грусти, ладно? Не нужно жить прошлым. Его призраки куда страшнее и сжирают изнутри быстрее, чем страх перед будущим.

      — Нельзя же так взять и уехать. А как же Маргарет и Анна? Что я им скажу?

      — Что ты им скажешь, когда они узнают правду, Нозоми? То, что ты пропадёшь, им будет принять проще, чем то, что ты их предала. Ты не враг им, но примут ли они эту правду? Я не уверен, что это подходящая тема для эксперимента.

      Я окончательно растерялась, не зная, как реагировать на всё это. Сбежать от проблем было самым простым способом. Вероятно, если я поступлю именно так, то больше людей из моего окружения останутся в живых. И всё равно что-то меня останавливало. Мне бы чуть-чуть уверенности в себе. Я была уверена в том, что Роберт не оставит меня на произвол судьбы, всячески мне поможет, но я была не уверена в себе. Совершенно. Хотя, казалось бы, столь популярная у подростков тема — побег из дома. По идее, я должна была радостно прыгать по всей гостиной от эмоций, переполняющих меня, стоило услышать о подобной авантюре, частью которой мне выпала честь быть. Но нет.

      — Роберт… Я не уверена, что у меня получится всё это. Я не хочу чувствовать себя обязанной.

      Библиотекарь снова улыбнулся и поцеловал меня в лоб, отчего я почувствовала себя несколько спокойнее.

      — Ты не обязана мне ничем, дитя. Это мы уничтожили твоё будущее, так позволь же мне помочь тебе хоть так. Я не прошу тебя дать ответ мне сразу. Обдумай всё и скажи, как будешь готова. Я не тороплю тебя. Порой, чтобы оборвать нити, связывающие тебя с прошлым, надо иметь немалое мужество.

      Мы ещё какое-то время посидели в тишине, но неожиданно Роберт извинился и сказал, что ему нужно позвонить по одному важному для человечества вопросу, что стоило сделать это раньше, но его отвлекли. На ходу он достал телефон и набрал чей-то номер. Взяв со стола у моноблока записную книгу и несколько исписанных и изрисованных листов, он прошёл в спальню. Я услышала лишь обрывки его фраз, но и то ничего не поняла.

Это что, русская речь? Сколько языков он вообще знает?

      Я немного посидела, думая, чем себя занять. После поднялась следом, решив, что стоит ополоснуть чашки и поставить их на сушилку для посуды. Пытаясь хоть как-то отвлечься от тяжёлых мыслей, я напевала какую-то совершенно глупую песню себе под нос, пока ополаскивала их под струёй воды в раковине. В голове с трудом умещалось всё, что произошло со мной сегодня.

      Закончив с нехитрым приведением помещения в порядок, я было крикнула библиотекарю, что если он не поспешит, то я пойду к себе, как запах серы, внезапно возникший в помещении, заставил меня пробудить демоническую кровь и обернуться, потому что гость не попадал в поле видимости.

      Тарелка с печеньем, которую я намеревалась последней вернуть на кухонную столешницу, где ей самое место, выпала у меня из рук и разлетелась на осколки, разбрасывая своё содержимое по полу. Я взвизгнула, понимая, что если это существо решит атаковать, то мне не спастись.

      Передо мной стояло человекоподобное нечто, завёрнутое с ног до головы в чёрные одеяния, частично скрытые под плащом. На шее висело неожиданно яркое, на общем фоне, украшение, выполненное из зубов какого-то хищника. Вторым, менее бросающимся в глаза украшением, был широкий тканый пояс с серым узором на восточный манер. И всё бы ничего, если бы лицо незнакомца не было скрыто под черепом неизвестного мне животного, глазницы которого едва блестели красными переливами. На мой крик существо лишь склонило голову набок, словно его позабавила моя реакция.

      И в ту же секунду в шею незнакомца упёрся серебряный меч Асмодея, который возник рядом за доли секунд.

      — Полегче, приятель, — отозвался незнакомец, даже не шелохнувшись. Голос был такой же искорёженный, как у Седита. Теперь казалось, что они намеренно ломают его магией, чтобы не быть узнанными, когда снимут маски.

      Асмодей, опомнившись, замер, но после медленно убрал оружие, впрочем, не скрывая его полностью, будучи готовым в любую секунду нанести удар незваному гостю:

      — Зачем явился, ассасин? — угрожающе тихо спросил он, показывая, что ему не рады.

      — Не переживай, не по твою душу. Сдался ты мне, полукровка. Марбас попросил кое-что подкинуть по пути, — проигнорировав библиотекаря, существо сделало шаг в мою сторону. Я, в свою очередь, отступила назад. Ещё шаг, и я снова отступила. — Девчонка, я не собираюсь за тобой бегать по всей школе. Он тебе нужен или нет?

      Незнакомец вытащил на свет мой телефон. Я охнула. Как я умудрилась его забыть? Видимо, выронила, когда Марбас упал на меня в ванной, а после было уже совсем не до него.

      — С-с-с… — я начала заикаться, пытаясь поблагодарить за такую услугу, как возврат жизненно необходимого для любого подростка предмета. Потянулась и без проблем забрала трубку. Незнакомец даже не стал издаваться, на манер Марбаса, например, сжав её сильнее или подняв её так высоко, что я бы не дотянулась. А ростом он был едва ли ни с Загана.

      — Ага, — согласно отозвался ассасин, показывая, что благодарность принята. — И кстати… — Он достал из-под плаща свёрток. — Понятия не имею, кому из вас это принадлежит. Сказали тоже вернуть, — он сунул его мне в руки и растворился в воздухе, не желая ни на секунду оставаться в нашем обществе. — Бывайте.

      Меня всё ещё неслабо трясло, но всё же я нашла в себе силы развернуть продолговатый свёрток, обнажая кинжал, который принадлежит Асмодею. Стоило мне коснуться рукояти, как пальцы словно огнём обожгло. Я вскрикнула и выронила оружие. Библиотекарь лишь покачал головой, беря мою ладонь и накладывая обезболивающее заклятие, которое в этот раз оказалось на порядок эффективнее. После провёл рукой над кинжалом, и тот исчез в серебряном сиянии, а после за ним последовали и осколки тарелки с печеньем, но более примитивным образом: Асмодей просто взял веник и убрал всё, что осталось от выпечки.

      — Что это было? — я всё ещё потирала пальцы, хоть они и не болели.

      — Оружие ангелов.

      — И почему оно меня обожгло? На нём какое-то заклятие охранное? — поинтересовалась я, присаживаясь на край дивана и набрасывая плед обратно на плечи. Идти куда-либо резко расхотелось. Помощники у Марбаса один лучше другого — как раз ему под стать. Причём этот явно также повеселился с моей реакции. Теперь наверняка косточки перемывают, изображая мой испуг.

      Асмодей, закончив с уборкой, вновь сел рядом и серьёзно посмотрел на меня:

      — Оно обожгло тебя, Нозоми, потому что оно создано уничтожать падших ангелов, — произнёс он так, словно ставил смертельный диагноз. Впрочем, это возымело примерно такую же реакцию, когда до меня начал постепенно доходить смысл сказанного.

      — Ангельское оружие для уничтожения. Уничтожения падших ангелов, — я растерянно разглядывала свои руки. — Падших, — повторила я ещё раз и в ужасе посмотрела на Роберта. — Но я ведь человек. Роберт, я ведь человек!!!

      — Уже нет. Впрочем, нет, ты никогда не была человеком. Твои предки если и пользовались оружием ангельского войска, то с не меньшей угрозой для своей жизни.

      Я горестно вздохнула:

      — Велиал так же говорит. Про то, что я не человек. Что я такое же чудовище, как и… — запнувшись, я бросила короткий взгляд на библиотекаря. Язык не поворачивается приравнять его к чудовищам наравне с остальными падшими. Даже сейчас он разве что выглядит моложе, но глаза по-прежнему карие, а уши не заострённые и клыков нет. Про крылья так вообще разговора нет — он их словно боится показать. Лишь не мгновение материализовал, и то, чтобы оттолкнуть от себя Седита.

Это так контракт на меня повлиял?

Или я всегда была чудовищем?

Чудовищем, равным по природе падшим ангелам.

      — А зачем тогда ты пользуешься этим оружием, если оно такое опасное? — поинтересовалась я чуть погодя. Только сейчас заметила, что в отличие от оружия остальных знакомых падших, оружие ангелов, что я видела, и то, которое было в арсенале Роберта, было из одного металла. Никакой магии огня или льда. Строгое внешне, без украшений и гравировки, но при этом идеально серебряное, словно кто-то тщательно полировал его в каждое мгновение свободного времени.

      Странное предпочтение, учитывая, что оно может самостоятельно травмировать тёмного хозяина, если тот хватится за него голыми руками. Но, как мне помнится, Асмодей брал его в руки, не надевая перчаток и не обматывая рукояти тканью. Использует магию?

      — Для меня оно менее опасно, чем оружие любого из падших, — туманно отозвался Роберт. — Даже меч вассала у меня самый обыкновенный, скованный из железа, без капли магии.

      — Погоди… Я не понимаю!

      — Когда-нибудь поймёшь, дитя. А теперь иди спать.

      И меня неожиданно бесцеремонно подняли с дивана и вытолкнули за дверь, не забыв, впрочем, укутать в плед, чтобы я не дай бог ничего не отморозила себе по дороге в комнату.

      — Не очень-то и интересно, чтоб ты знал! — буркнула я уже закрытой двери и удалилась, гордо ёжась от сквозняка, гуляющего в коридоре. Опять кто-то из преподавателей забыл закрыть окно.