Страница 41 из 58
и из всех птиц чистых и принес во всесожжение на жертвеннике.»
Бытие, 8:20
Щёлкнула пальцами и попыталась сосредоточиться. Ничего не выходило. Использовать печати, рисуя их в своём воображении, оказалось совсем не так просто, как казалось на первый взгляд. Нахмурилась. Почему-то подобные неудачи меня раздражали.
Вообще, если я правильно поняла, щелчок не был необходимой частью построения печати, но мне он казался чем-то вроде спускового крючка, поэтому я маниакально желала научиться использовать магию именно с ним.
Что я делаю не так?
Я закрыла глаза и снова попробовала вспомнить сложную закорючку во всех подробностях. Не круг, как могло бы казаться из названия. Он похож на те, что используются в астрономии и в то же время сильно отличаются. Такое просто не нарисовать случайно. Полагаю, это один из способов огородить ненужных свидетелей от магического мира. Действенный ход — заблокировать сознание на подобные символы: случайный человек такого не придумает сам, а значит, в случае чего, и не воспользуется.
Медленно выдохнула и открыла глаза. Стоящая передо мной на траве одноразовая тарелка с яблоком казалась подходящей для тренировок в магии.
В прошлый раз обрывающая печать наделила меня внушительной и болезненной царапиной на руке и разбитой чашкой, которая неудачно оказалась на пути сгустка света. Ко всему прочему, содержимое чашки оказалось на стене, из-за чего пришлось просить Велиала о помощи. Рану он залечил и пятна убрал, но объяснять, где я ошиблась, отказался. Сказал, что я должна сама всё понять. Видимо ему было просто лень этим заниматься.
Я снова щёлкнула пальцами, глядя на яблоко. Опять ничего.
Да что такое?
Щелчок. Ничего.
Вздохнула и устало потёрла виски. Заклятия достаточно просты, когда ты пользуешься бумагой и кровью в качестве платы — нужно лишь запомнить символы. Любая магия оплачивается энергией жизни. Чем сильнее заклятие — тем выше цена. Но людей ограничили по этой же причине. При злоупотреблении магией обычно возникает мигрень, боли в руках и ногах. Велиал говорит, что бывали случаи обмороков и других малоприятных реакций организма, самое худшее из которых — отказ какого-нибудь органа, но, обычно, высшие тормоза срабатывают быстрее, и охотник не успевает сильно навредить себе.
Моя проблема в том, что я хочу делать всё то же самое, но без крови. В бою рисовать на бумажках некогда, так же, как и резать пальцы. Интересно, как пользуются печатями сами охотники и как ритуал с кровью обходят падшие?
Снова представила символ, медленно выдохнула и открыла глаза, глядя на яблоко. Щелчок. Ничего.
— Да будь ты проклято, — выругалась я, злобно ударяя ладонью о траву.
— У меня первое время тоже не получалось, — послышался у меня за спиной знакомый голос.
Роберт стоял позади, опираясь на трость и держа в руках бумажный пакет. Что в нём было — предугадать невозможно, потому что никаких опознавательных знаков на упаковке не было. Снова с мороком, снова взрослый мужчина, но теперь мне казалось, что я отчётливо вижу едва заметное колыхание воздуха вокруг Станиславского.
— Магия вещь тонкая, и мне самому она оказалась не по зубам. Физика проще, — ободряюще улыбнулся демон, и хотел было идти дальше по своим делам, но я его окликнула.
— Это всё, что ты хотел сказать? — поинтересовалась я с неожиданно недобрыми интонациями в голосе. Резонанс с Велиалом делает меня какой-то надменной стервой, что мне не нравится. Последнее время я вообще стала какой-то несдержанной в общении с остальными. Уже начала хамить учителям и одноклассникам. Того гляди так и люди ко мне потянутся.
Асмодей несколько растерялся, но, в конце концов, пожал плечами:
— Мне многое хотелось бы тебе сказать, Нозоми, но я прекрасно понимаю, что лучше держать язык за зубами и не лезть со своими советами, предложениями, вопросами и призна… В общем, я лучше промолчу. Тем более по теме магии сказать мне точно нечего, — он поправил очки и посмотрел на меня, потом на яблоко. — Лучше тебе пока всё же использовать бумагу.
— Кстати, — я пропустила его монолог мимо ушей и поднялась с травы, отряхнула джинсы и подошла к Асмодею поближе. — Что такое руны лжебогов? Это оружие или магия?
— Это ужасная вещь, дитя. И я искренне надеюсь, что мой король передумает вручить их тебе, — демон тяжело вздохнул. — Если я о чём за свою жизнь и сожалею, то руны — одна из моих величайших ошибок.
— Ты говорил, что они преобразуют душу в магию.
Асмодей кивнул, ставя пакет на землю.
— И они такие разрушительные?
— Я уничтожил все заготовки с ними. Нозоми, это чудовищная магия. Она извращает саму суть мироздания. Ими может пользоваться любой глупец, что возьмёт в руки, и поплатится за это своей жизнью, потому что сила этого оружия и есть душа этого несчастного. Не думаю, что Велиал разрешит тебе пользоваться ими, это, скорее, крайняя мера, но если бы я мог, то не позволил тебе вообще ими обладать, — Роберт передёрнул плечами. Ему было тревожно. Он снова беспокоился за меня, несмотря на то, что с момента ссоры с королём мы не обмолвились ни словом. Библиотекарь избегал Велиала, как тот не желал уделять ему время.
Мы замолчали. Асмодей явно не хотел беседовать на данную тему, я же не знала, что ему ещё сказать, боясь лишний раз нахамить.
— В любом случае… — библиотекарь запнулся, но всё же продолжил. — Я не отдам тебе руны до тех пор, пока не буду уверен, что они отлажены и не погубят тебя в тот же миг, как ты их коснёшься.
— Ты не думал, что мне может быть всё равно, хочу я жить или нет? — я подняла взгляд на демона.
От моих слов он лишь улыбнулся:
— Нозоми, я не очень хорошо разбираюсь в людской психологии, но ведь самоубийцы о своих планах не предупреждают заранее, — неожиданно он подошёл ближе и погладил меня по голове. Не так, как это делает обычно Велиал. В движениях короля зачастую проскальзывает надменность и отношение как к существу второго сорта. Асмодей же сделал это совсем иначе — мне стало легче и спокойнее. — К тому же всегда есть те, кто будет по тебе скучать. Подумай о своей семье хотя бы.
— Опять ты за Велиала заступаешься, — проворчала я, между тем наслаждаясь его прикосновениями к волосам.
— В мыслях не было, дитя. Я беспокоюсь о тебе. Если тебя не будет, то мне будет несколько одиноко тут работать. И вообще, ты ещё не все книги вернула в библиотеку. Где мне их потом искать, после твоей-то смерти? К тому же, ты обещала мне в прошлом году спеть и так и не спела одну песню.
— Не помню такого, — выпалила я, понимая, что краснею. Правда не помнила, видимо, это было из того периода, что попал под магию этого демона.
Асмодей подмигнул мне и улыбнулся, глядя на мою реакцию.
— Ну, вот я и напомнил.
— Ты невыносимый человек, Роберт, — вздохнула я, обнимая советника короля, стараясь скрыть свой ненормальный румянец. — Что хоть за песня? Надеюсь, это не Мэнсон?
— Всего-навсего «Погода для свитера». Ничего особо криминального, — рассмеялся Роберт, наклоняясь ко мне и целуя в лоб.
— Я подумаю, — смутилась я ещё больше. Странное обещание, если честно. Песня более чем романтичная, и просто так я бы не стала обещать её петь. Тем более существу противоположного пола.
— Я подожду, — отозвался он, мягко отстраняясь от меня. — Ладно, мне пора. Тоже дел хватает. И всё же, используй пока бумагу. Во всяком случае, так я буду уверен, что ты не уничтожишь мою машину, которая припаркована по соседству. Сам-то я такую потерю переживу, но вот миссис Дэвис опять будет лишена сна. Жалко же человека.