Афферентация

Раньше мир вокруг него переливался, дрожал струнами электромагнитных излучений, резонировал с ним и структурировал его. И он находился в сосредоточии сияющей безграничной сферы: зерно в течении энергий, поднимаемое их волнами, создающее сверкающие завихрения цветов, которым и названия-то никогда не было. Если бы он когда-нибудь задумывался о характеристике своего существования одним словом, этим словом стало бы «центр».

И что взамен дало ему бинокулярное зрение?

Глухую клетку, амбразуру с бьющим из неё светом узкого волнового диапазона. Печенье до этого и представить не мог у себя предрасположенности к клаустрофобии. И тут – на тебе. Поддаваясь неконтролируемой панике, он вертелся по сторонам, стараясь ухватить всё и сразу, а когда хотел сосредоточиться на наблюдении за каким-либо конкретным объектом, ужас исподтишка набрасывался на него, и цикл повторялся.

От страха Печенье забыл бы, как дышать, если б средний мозг этого тела не контролировал подобные функции самостоятельно. Он слушал сантехнический рёв собственной крови в ушах и чувствовал тикание бомбы замедленного действия в боку, где всё та же липкая пахнущая железом жидкость нашла в теле брешь и толчками выплёскивалась понемногу согласно сердечному ритму. Внутренности содрогались при каждом шаге, похрустывали крошечные пузырьки воздуха, образующиеся в синовиальной жидкости суставных сумок.

Печенью нравились люди. Ему нравилось быть среди людей, потому что они создавали сияющие водовороты энергий, кружащие его. Он помнил, что был людьми. Но он напрочь забыл, каково быть человеком, и это возвращённое знание начинало сводить его с ума.

От очередного укуса парализующего страха он застыл столбом среди сновавших особей, а когда очнулся, детишки уже пропали. Доступный ему теперь коротковолновой мир не мог предложить ничего, что позволило бы быстро найти их. Нужно было придерживаться плана. Печенье боялся разочаровывать людей: тогда его бурлящая радостная реальность надламывалась, становилась жёсткой и неуютной. Поэтому он зарёкся признаваться о своих проблемах, связанных с повышенной материальностью и поклялся выполнить часть миссии, возложенную на него. Он огляделся по сторонам (к клаустрофобии добавилась лёгкая тошнота, замечательно), выцепив из мелких пёстрых деталей базара две сверкающие человекоподобные фигуры.