Обнаженная душой и телом

Мой голос заставляет Пита вздрогнуть, заставший его за укладыванием вещей из шкафа.

Я и до этого за ним следила: он осторожно на цыпочках пошел ванную, где послышался плеск воды за дверью, а когда он вышел в спальню в одном полотенце на бедрах, другим вытирая сырые волосы, у меня сперло дыхание. Глаза жадно пожирали каждый участок оголенного тела. Но Пит стоял ко мне спиной, что никак не мог видеть то, как я бесстыдно его разглядываю. Зашуршал белой рубашкой, застегивая все пуговицы до единой, скрыв от меня прежний обзор. Накинул пиджак, застегнул молнию на брюках. Только с галстуком он возился дольше некуда.

— Да, я уезжаю.

Печаль на моем лице, разочарованный вздох — мельчайшие детали, которые не ускользнули от его внимания.

— Это займет несколько часов. Обещаю, вернусь ближе к ночи. Ты и не заметишь, что меня не было, а я уже буду лежать в нашей кровати и прижимать твое теплое тело к своему.

Подсознание вырисовывает ненужные фрагменты прежних проведенных ночей. Мы были с ним близки немыслимое количество раз.

Видимо мой выступивший румянец выдает с потрохами, раз Мелларк издает шальной смешок.

— Помнишь, как хорошо нам было познавать новые границы совершенного. Соединение, не разбираясь, где начинается, а где заканчивается каждое из тел. Твой томный вдох выбивал из колеи мое шаткое состояние. Как змеи, твои руки извивались, проскальзывали по местам, которые другим не доступны. Ты — мой наркотик. Мой личный сорт героина. Я зависим от тебя, как от глотка свежего воздуха.

Мне нечего добавить от себя, я лишь сжимаю пальцами простынь, не осмеливаясь отвести взгляд от него. Вылезаю из-под одеяла, оказываюсь перед его лицом, в руке комкая повязанный на его шее галстук.

— Неправильно завязал.

Он ожидал услышать совсем другое.

Пит словно не слышит меня, продолжая хищно смотреть на мои губы, при этом облизывая свои.

Моя очередь неровно дышать.

Приближаюсь, выдыхая на его губы, оставляю легкий невесомый поцелуй. Его, кажется, это не устраивает, поэтому он целует меня сам. Требовательный, жизненный, этот поцелуй распаляет потухшую страсть во мне. Мы растворяемся друг в друге, целуемся так, будто боимся, что больше не представится шанса увидеться снова, не будет шанса вновь прикоснуться. Боимся, что этот момент кто-то украдет, что он перестанет существовать для каждого из нас.

— Уже скучаю.

— Так я еще не уехал.

Его светлая улыбка. Мои губы складываются в грустную улыбку.

— Уедешь, — продолжаю гнуть я свое, — бросишь.

Последнее произнесла одними губами, вот только Пит услышал.

— И не собирался. Выкини это из головы, и, пожалуйста, запомни: где бы я ни был, всегда вспоминаю твой голос, твою улыбку, невероятные грозовые глаза, теплые губы, которые дарят мне спокойствие среди сумасшедшего мира.

Пит без запинки выплескивает свои чувства в слова, которые лавой обрушиваются беспощадно на меня.

Блондин нервно поглядывает на часы, и, когда минутная стрелка «наступает» на цифру двенадцать, он говорит:

— Мне пора.

Долгий взгляд пронзительно голубых глаз.

— Прибуду, как смогу, любимая.

Не успеваю ничего ответить, лишь немой укор в моих глазах.

Нет, он не бросает меня.

…сложно…

Будто я падаю с высокой высоты. Я птица, но мне обрезали крылья. Вновь.

Он разворачивается ко мне спиной, дверь закрывается, разрывая зрительный контакт, парасимпатическую связь. Его торопливые шаги нарушают тишину, и через считанные минуты Пит уже отъезжает от дома.

Видно в отражение стекла разбитый, опустошенный взгляд серых туч. Он блуждающий. Непонятный.

***

Еще никогда я не чувствовала себя настолько беспомощной. Я стараюсь об этом не думать.

Бессчетное количество блужданий по обширному дому. Я научилась лучше ориентироваться, чтобы быстро находить нужные комнаты.

Во всех комнатах изысканность, палитра страсти на стенах темно-красных тонов. Лишь одна отличается от всех своей простотой: не заправленная односпальная кровать у небольшого окна. Рисунки разбросанные по столу и полу — их множество. Протягиваю руку и беру один из них. Моему удивлению нет предела.

На меня смотрела с бумаги девушка, очертаниями похожая на меня: темные волосы по плечи завились в кудри, выразительные светло-серые глаза и ее улыбка. Такая светлая и беззаботная, отчего у меня щемит сердце.

Кто же она?

Неужели я так мало знаю о Мелларке? Раз только сейчас впервые вижу, что он умеет рисовать.

Могу ли я вообще после этого полноправно называться его девушкой?

Ответа не имеется.

Сердце рвется на части.

Ревность?

Хочу засмеяться, но мне не до смеха, поскольку подавляю внутри рыдания.

Хочу убежать отсюда, но ноги приросли, и не имею способности двигаться.

Мой взгляд застревает на изображение торчащего из открытого ящика стола. Вытягиваю.

Вновь та девушка, только на вид старше и вместо улыбки печальный полон скорби взгляд.

Оказывается, к нему прилагается письмо. Разворачиваю его кончиками пальцев и вслух прочитываю: