Страница 76 из 91
Может быть, только те, кто им не покорится, кого они сгонят с мест, пойдут на восток. И пойдут самые дикие, самые упорные. Они ищут новых земель. В ваших степях будет тесно.
Может быть, я и поверю тебе, брат, но старики не поверят. Чем ты докажешь свои слова?
Когда я должен умереть?
Завтра на рассвете, когда солнце уронит первые лучи на каменную ладонь.
Я могу просить обряд очищения... воину не престало представать перед предками, не смыв тяжести мира с плеч!
Ты получишь его.
После я скажу тебе, где искать врагов.
Я знал, что на закате сильные колдуны. Но что ты один из них… - вождь поднялся, - Готовься!
Абех вышел из жилища. Вслед за ним, прихватив чашки и ведерко, засеменила старуха. Вскоре она вернулась и с поклоном, но по-прежнему молча, положила около постели гостя стопку одежды. Преодолевая слабость, Зоул облачился в просторные рубахи и штаны патири, голубые, с красным кантом.
Едва юноша успел облачиться, как Абех вернулся.
-Идем, в белом шатре все готово.
Утренний свет ударил в глаза. День едва набрал силу, и солнце ярко сияло в небесах. Жилье вождя стояло на краю обширного стойбища, и было бы похоже на все остальные, если бы не стоящие по краям входа два высоких шеста с кошачьими хвостами наверху.
Вокруг было разбросано до двух десятков шатров. Виднелись загоны для скота. Шипели полосатые сторожевые коты. Двухколесные повозки стояли без быков, задрав в небо оглобли. Людей было мало. Подростки и девушки пасли стада в степи, мужчины охраняли пастбища. Изредка мелькали женщины, в пыли возились дети в коротких рубашках. Только раз на окраине показались двое воинов на вайпу.
У выхода ждали два важных длиннобородых старика. Зоула провели мимо пустых загонов на другой край стойбища. Там, в стороне от остальных, поднимался к небу молочный конус шатра предков. Рядом торчала из земли половинка черного каменного яйца в рост человека. Вокруг него топорщился частокол шестов, увешанных шкурками и цветными лентами, перьями и пучками волос.
-Камень Сиппу, духа ветра, - пояснил Абех. - Сюда садится он, слетая соколом с небес, чтобы выслушать наши жалобы и унести их в небо, матери Пати.
Зоула ввели через расписанный цветами полог под белую войлочную крышу. У порога все сняли обувь и омыли ноги из глиняного кувшина. Зоул последовал их примеру и ступил на серую кошму пола.
В центре шатра дымил неизменный каменный очаг. Около него, споря в пол голоса, суетились два пожилых патири в синих халатах и войлочных колпаках. В дальнем от входа конце Зоул заметил лежащего человека, укрытого меховым одеялом. Чуть поодаль сидела на пятках знакомая старуха.
Зоула усадили лицом к выходу. Старики принесли чашу терпкого напитка, и юноша послушно осушил ее. Перед ним появилась медная, украшенная яшмой и нефритом, чаша для курений. В кучке сухой травы дымились алые угольки. Старики уселись напротив. Один с малым бубном и колотушкой, другой с дудкой из трубчатой кости вайпу. Колотушка заскользила по ободу, и бубен загудел. Флейта вторила ему тонким, звенящим голоском.
Зоул смотрел в чашу, на рдеющие искры - далекие зовущие огни. Он стремился к ним, как к свету родного очага, уходя все дальше в страну вечных сумерек. Он не умел сам идти этим путем, но песня и дым вели его, помогая духу вырваться из тесной клетки тела. Отяжелевшие веки закрылись, и мир видений распахнулся перед ним.
Юноша нашел его сразу. Даже здесь, на призрачных равнинах, стоячий камень сверкал как кристалл, изливая свой радужный свет. Таинственная дверь, путевой камень. Сколько дорог хранил он в себе? Нужно только знать, как ступить на них, как открыть замки. Братья круга владели только двумя ключами. Сур потерял их и теперь хотел воспользоваться чужим, тем, который, сам того не желая, подарил ему враг у камня гремящей реки, пытаясь поймать дух Зоула в сети.
Юноша приблизился к белой игле и коснулся ее.
Разом проявились краски дневного мира. Бесплотным призраком Зоул парил над равнинами, плыл в потоке крови мира, глядя с высот на проплывающий под ним лик земли. Он чувствовал копошение мириадов жизней, и безымянных крох, невидимых глазу, и гигантов хоуму. В этом море он искал своих собратьев, людей.
Зоул все ближе подбирался к вершине мира. Сеть становилась гуще. Все больше узлов встречалось на пути. И, наконец, впереди показались три пика в белом сиянии. Юноша повис меж каменными иглами, ворвавшись в искристый водопад, слушая голос бесчисленных менгиров, разбросанных по солнечным просторам. Нащупав нужный отзвук, он сорвался с вершины и покатился вниз по жемчужному потоку.
На полпути между порогом гор и становищем Абеха он задержался. По узкой лощине ползла вереница людей. Кожаные шлемы, деревянные щиты и тяжелые копья. На восход шли Лонты. Но рядом с ними шагали воины иного племени в меховых плащах и шапках, с медными кинжалами и длинными, почти в рост, луками, надетыми через плечо. В колонне была и пара длинноруких низкорослых человечков, ночных охотников, о которых Сур знал только нелепые слухи. Илланы говорили, что они видят в темноте лучше кошки и слышат чужие мысли.
Карлики забеспокоились, подняли головы и оба уставились на Зоула. Они не видели, но чувствовали его! Юноша поспешно скользнул дальше по потоку света, миновал несколько узлов и, наконец, отыскал отряд Лиастира. Он уже двигался назад по своим следам к месту расставания отрядов пернатых. Зоул с радостью узнал, что у его спутников все в порядке и направился дальше.
Теперь он искал змееволосых. Они стояли в двух днях от старого стойбища, чего-то ожидая. Неподалеку прятались, наблюдая за врагом, и его волчата. Зоул ободряюще коснулся их и ощутил преданность и радость от встречи.