Страница 62 из 91
Доедай, волк, - улыбнулась она, - силы тебе еще понадобятся. Такого супчика ты больше нигде не попробуешь.
Когда юноша отодвинул опустевшую глиняную миску и повернулся к ворожее, в его глазах плескалось море вопросов.
Теперь говори, - кивнула ведунья, - но помни, совет племен скоро начнется. Ты должен успеть, старейшины ждут. Не трать слов понапрасну.
Зоул задумался. Что спросить, как выбрать…
Зачем ты помогаешь мне, мудрейшая?
Я помогаю всем живущим.
Поможешь и идущему по моим следам?
Если на то будет воля Матери Всем.
Лицо хозяйки судеб, откинувшейся на спинку пня-трона, вновь стало похоже на неподвижную личину божества. Черные зрачки смотрели сквозь юношу, сквозь каменные стены пещеры в безвестные дали.
Кто ты, мудрейшая?
Дочь Матери Всех.
Скажи, что ждет меня?
Брови хозяйки дрогнули, очи на мгновение вновь стали человеческими, с искренним интересом глянув на гостя.
Зачем тебе это знать? Поверь мне, волк, знать свою судьбу - страшное испытание. Что может быть хуже предопределенности.
И все же, мудрейшая…
Лик ворожеи вновь затвердел каменной маской.
Грядущего нет. Есть лишь канва, наметки. Узор еще не выткан. Ты можешь увидеть только направления основы, но и они изменчивы и зыбки. А, увидев один из путей, навсегда погубишь иные.
Тогда скажи, куда идти мне теперь. И… мой враг. Он жив, он найдет меня?
Вы встретитесь с ним у полночного берега, у молочных вод. Вас связала багровая нить, нить крови и смерти, и никто не в силах ее разорвать. Туда идет твой путь. Но сначала, прошу тебя, вернись на поле совета племен. Старейшины видят в тебе внука Пернатого. Не обманывай ожиданий…
Но я не…
Зоул замолчал, отыскивая взглядом половину круга на стене. Кажется, теперь он знал, что за птица выбита на нем.
-Скажи, мудрейшая, пернатый и есть мой враг? – спросил юноша, глядя на медный обрубок. - Разве я должен помогать детям врага?
Теплый прогретый солнцем воздух над холмом полнился ароматом терновой смолы и сохнущих ягод. После густого, пряного воздуха подземелья в лесу дышалось особенно легко. Зоул ловил ртом ветерок, удивляясь, как ворожея все время проводит там, внизу, лишая себя этого чудесного простора. Ему припомнились каменно-глиняные города, набитые людьми, словно сеть рыбой. Огромные галеры и высокие дворцы. Каким маленьким и убогим теперь виделось ему поле мены. Все, что было еще позавчера, казалось далеким и полузабытым.
Он ощутил осторожное бесплотное касание. Шершавый язык, лизнувший щеку. Это было так знакомо, привычно и приятно. Волчата, - вспомнил Зоул, - волки Сура, младшие братья. Они ждут. Кружат где-то неподалеку, прячась от людей. Они не могли учуять меня в подземелье, слишком могуча сила белого пламени, слишком оглушающая.
«На полночь, бегите на полночь, братья, - послал беззвучный крик в лесную даль Зоул. - Скоро я нагоню вас. И берегитесь людей.
У меня еще остались здесь долги, которые нужно оплатить».
Глава 2. Волк и птицы.
Узкая щель на сгустке затянулась мутным шершавым налетом. Чешуйчатая в пестрых узорах рука поднесла к запекшейся корке гнилушку, источающую грязно-желтый свет. Другая рука вынула из тьмы костяную плошку – кусок человечьего черепа и выплеснула из нее в котел дымящуюся жидкость. Кровяной желвак вздрогнул и забился в конвульсиях, словно освежеванная заживо туша, сбрасывая с себя затвердевшую скорлупу. Щель распахнулась, судорожно дергаясь, и во тьму хлынули алые утренние лучи. В тишине раздалось злобное шипение твари, катавшейся сейчас по камням, корчась от боли. Рука убрала чашу, достала каменный флакон и вытряхнула в котел несколько маслянисто-желтых капель. Они растеклись по дрожащей поверхности жирной пленкой. Конвульсии порождения моры утихли. Она встряхнулась, осторожно проползла между валунами и затаилась под метелками сухой травы. Перед собой она видела галечное поле у берега, шесты с крыльями птиц, прогоревший костер и стоящих полукругом охотников.
Поле гудело, словно гнездо растревоженных пчел. Со всех сторон неслись крики. Кто-то одобрял сказанное старейшиной Тупиков, кто-то громко возмущался.
-Пусть говорит, пусть, – кричал Савин, – дайте сказать.
Зимер вытягивал шею, встав на носки, пытаясь рассмотреть, что делается у костра. Наконец он оттер рослого товарища и, заглянув через плечо Стоира, увидел низкого коренастого старичка в длаке, обшитой черно-белыми перьями. Повернув к толпе поднятые ладони, старейшина тупиков ждал тишины.
Наконец гвалт утих и он продолжил:
Вы знаете сами, в степи неспокойно. Уже два круга. С заката приходят чужаки. Патири изгнали орду черноруких за порог гор. Но теперь мы узнали: они не последние, будут еще. Пришла пора нам вспомнить завет Пернатого, пора его детям сплотится и вместе отразить угрозу.
А вы нам помогли, когда мы с голоду пухли? – зло выкрикнул охотник из рядов поморников. - Сидели на своих отмелях, как сыч в дупле. А когда степные наши стоянки жгли? Вам что, вы на самом полудне, за лесами, а мы у степи под боком…
А лодки наши с рыбой, что буря унесла, так и не отдали… - это качурки вспомнили старые обиды.
О том вспоминать не след… - встал с места седой, как лунь, старик крачек, - совет решил…
Тише, тише, - крикнул глава тупиков, снова подняв вверх ладони, - помните, мы дети одного предка. Постыдитесь, он сейчас смотрит на вас! Послушайте. Уважаемый охотник поморников сказал, что наши угодья на самом полудне. Дальше только горящие горы и каменные берега. Вы все это знаете. Но в прошлую луну из-за камня к нам пришли гости. Я прошу, разрешите им прийти на совет, выслушайте их.