Страница 60 из 91
Ужо ты бы, дед, не сердил Пернатого... Гуор без твоего совета и шагу не ступит, даром, что видитесь раз в пять лун...
Так то оно так, да дело на сей раз особое, тут я не указ... - вздохнул старик. – Вон, смотри, молодежь возвращается.
Из-за навесов показались Савин с Зимером. Сын калана вышагивал впереди, гордо поглядывая вокруг, то и дело незаметно проверяя кончик вплетенного в волосы хвостика выдры. Праздничная куртка топорщилась нашитыми перьями кайр. Родовой знак синел на щеках, оттененный красной охрой. Следом шел мишук одетый не менее празднично. Он, напротив, казался даже более спокойным, чем обычно. Но пучок медвежьего меха в косе и ему придал значительности.
К племенной землянке спускались уже не мальчики - пара взрослых мужчин. Даже движения их утратили порывистость и приобрели стать взрослых охотников.
Ты посиди, внучек, я сам их встречу. - Старик, опершись на костыль, поднялся с бревнышка.
Юноши, увидев его, по привычке склонили головы. Пока Савин думал, как же теперь приветствовать сородичей, Зимер его опередил.
Благословения матери тебе и роду твоему, Мудрейший.
И тебе ее защиты, медвежонок. Ну, как же мне вас теперь называть? - с хитрой улыбкой спросил старик и, увидев, что Зимер уже готов ответить, перебил: - молчите, молчите - тайные имена, кроме вас и предков, никому знать не должно. Я пока буду звать вас по-прежнему. Взрослые имена получите от отцов племени. Не гоже давать их старику. Да еще и ябу. Предки обидятся. А сейчас садитесь-ка сюда, на бревнышко. А ты, внучек, - обратился хранитель землянки к Стоиру, - неси мой мешочек. Сейчас мы сделаем из них совсем взрослых мужчин, чтобы кто по незнанию не обидел.
Старик извлек из кошеля набор нефритовых иголок, плошечек с краской, глиняных флакончиков. Постелил на колени шкурку, и, аккуратно разложив принадлежности, подозвал сына медведя.
Зимер перенес уколы каменного острия спокойно и только когда старик отер кровь мхом и натер предплечье мазью из жира и смолы, напрягся и стиснул зубы. Видно, жгучей была кровь хвойных великанов.
Хорошо, медвежонок, - похлопал его по плечу старик, - знатный охотник из тебя получится. Ну, теперь твой черед, Савин, - повернулся хранитель к юноше, переминавшемуся с ноги на ногу.
Сын калана занял место товарища. Но, как он не старался, уголки губ дергались при каждом уколе. Когда же мазь коснулась кровоточащей кожи, сквозь стиснутые зубы прорвалось сдавленное шипение.
-Терпи, это еще не боль, - подбадривал его старик. – Испытание впереди. Зато как теперь на тебя девы смотреть будут! Терпи.
Закончив, хранитель придирчиво осмотрел летящую птицу на предплечьях у юношей и остался доволен.
Ну, а теперь в землянку. Там готовы лепешки. И спать, спать. Сегодня придут старейшины. Как вы покажетесь им такими?
Подожди, мудрейший, а где Зоул? - Перебил старика Зимер. - Мы уходили, ты не сказал, где он и теперь его нет...
Он… - старик вздохнул, - У него свой путь, но вы еще увидитесь, и думаю, не раз... А сейчас отдыхать, отдыхать и пусть предки пошлют вам добрые сны...
Зимер проснулся рано, выбрался из-под навеса и уселся у входа землянки, глядя, как светлеет окоем, как ленты облаков наливаются бирюзой и пурпуром. Вскоре проснулись охотники семи племен и начали доставать из тайников малые знаки родов. Стоир со своим братом принесли длинный шест и укрепили на его конце крылья кайры, украшенные полированными раковинами, медными бляшками и цветными полосами лыка. Савин, чувствуя себя полноправным взрослым мужчиной, попытался, было, им помочь, но его молча оттерли плечом, дав понять: рано лезть в дела старших, не пройдя испытания.
Старейшины племен уже возложили дары к ногам Матери Для Всех, вознесли хвалебные песни и, возвратившись к племенным землянкам, совершили омовение и священную трапезу. Еще вчера в ожидании совета совершились главные дела. Племена договаривались друг с другом, заключали союзы и искали юношей для невест племени. Потом начнется череда свадебных визитов, и многие из молодых охотников и рыбаков сменят свое племя, уведенные к костру юными девушками.
Готовый знак охотники понесли на галечное поле между берегом залива и скопищем землянок. Обычно занятое вытащенными на берег челнами и плотами, сейчас оно было пусто. Еще вчера его тщательно очистили, подмели вениками собранных ночью лесных трав и окропили водой из пенной чаши крачек.
Семь плетеных сидений для старейшин расставили полукругом, лицом к морю, по порядку, неизменному со времен Пернатого. За каждым воткнули в песок знак племени. Вскоре над пляжем шумели на утреннем ветру семь пар распахнутых крыльев морских птиц.
Зимер остался у землянки. Вчерашнее возбуждение схлынуло, оставив слабость и опустошенность. До начала совета еще было время. Он откинулся, прислонившись спиной к выступившим из дерна дубовым плахам стены, прикрыл глаза и услышал приглушенные голоса. Старейшины спорили между собой.
Велики предки, да зачем это нам. Коли Отцы Меди правду рассказали, так это… нам одна дорога: уплыть всем племенем на острова каланов. – Голос принадлежал Казору, коренастому старику из рода выдр. - Кто знает туда дорогу? Так это мы да еще чирки. Вот с ними и договоримся. Рыбы да это… птицы хватит всем. Переждем тяжелые года, а там, глядишь, так все и поменяется...
Изменится, не изменится, о том только Мать Всем знает. – В разговор вступил невысокий сгорбленный, но еще не утративший черноты волос, Зистр, старейшина охотников. - О чем говорим, родичи! Оставить земли предков, земли самим Пернатым завещанные нам... чтобы чужаки кости пращуров осквернили. Чтобы священные лики изгадили! Да как у вас язык не отсохнет...