Страница 56 из 91
Чайки с криком кружили над водой. Черный кит лежал, уронив хвост на берег. Сур сидел на песке перед валуном. И вдруг вскочил. По скользкому боку взобрался на спину каменного гиганта.
На вершине пряталась, не видимая с пляжа глубокая яма, полная жидкой грязи. Чутье подсказало, нужно искать именно здесь.
Сур принялся разгребать скользкую смесь ила, рыбьих костей и песка, помета. Наконец пальцы наткнулись на что-то крупное. Под серой жижей мелькнула желтая кость, и юноша поднял со дна под лучи солнца большой волчий череп.
Ему казалось, он готов к этому, но боль потери сжала сердце так, что перехватило дыхание, и слезы брызнули из глаз. Сомнений не было. Он держал череп учителя.
Взяв себя в руки, юноша закончил разгребать яму, но нашел лишь пару костей лап и несколько позвонков. Крылатые падальщики постарались на славу.
Сур сложил вымытые кости кучкой на сухой гальке и, сев рядом, задумался. Нужно было предать останки земле с подобающим ритуалом, но выше, подальше от неверного берега. И все-таки прежде он должен узнать, что же произошло здесь, на спине черного кита? Кто мог победить Истинного Волка в боевом обличии? Может быть, учитель встретился с тем неведомым врагом, которого искал? И эта встреча стоила ему жизни.
Круг понес невосполнимую потерю. Цепь прервалась. Где теперь дух учителя, не нашедший нового вместилища. Что, если неведомый противник смог завладеть им. Тогда для братьев настали воистину черные времена. Сила жизни истаяла и только умирающая память - боль побежденного и погибшего напрасно еще жила в этих костях.
Юноша скрестил ноги и возложил руки на колени. Ветер ворошил волосы. Тихо шипели волны прибоя, в который раз бессильно отползая от берега в океан. Недовольно кричали чайки. Сур глубоко вздохнул. Еще раз взглянул в пустые глазницы черепа, лежащего перед ним, и смежил веки.
«Пройди этот бескрайний мир из конца в конец, и не найдешь его границ, его кромки, - шептал голос учителя. - Даже камни пути только указатели. Лишь в себе сможешь найти дорогу к его пределам, на опаленные берега. Все мы часть мироздания, и, обратившись внутрь себя, можем стать с ним одним целым, ибо несем в себе его отражение.
У каждой крохотной пылинки есть память и, спросив, услышишь. Но знай, как спросить. Как стать подобным дуновению ветерка, чтобы спросить, что овевал он? Как стать подобным капле летящего с неба дождя, чтобы узнать, что она омыла? Как стать подобным камню, чье мгновение для нас вечность, чтобы понять, чьи ноги топтали его спину? Как стать подобным мертвой кости, чтобы увидеть то, что видел ее хозяин в последний миг? Стань подобен миру, и он откроет тебе свою память.»
Сур погружался в себя и в то же время растворялся в окружающем. Он спускался к великой темной черте, чтобы последовать за жизненной сутью учителя и вместе с ним вернуться из-за грани, против течения реки времени, по тонкой паутинке чужой памяти. Он спускался в нижний полуночный мир в надежде выпытать у давно уже мертвых костей, что же произошло на этом берегу.
Умирать тяжело, пусть даже и чужой смертью. Если ты слаб, если нити, держащие тебя в солнечном мире, непрочны, то чужая смерть может стать и твоей. Тогда не пытайся встать на эту тропу.
Но юноша, в котором бурлила сила молодой жизни, смог вынырнуть из океана тьмы и увидел...
Бушующий океан катил водяные валы в обрамлении серой пены на неприступный берег. Волны с шумом разбивались о черную тушу камня, обтекая ее, взлетая вверх стеной брызг. В небе стремительно проносились грязные клочья облаков. Он стоял на спине каменного кита, прочно опираясь на все четыре лапы, и смотрел вправо, туда, где берег делал резкий поворот. Он готовился к схватке.
Но враг обрушился сверху. Тень накрыла волка, словно возникнув из ниоткуда. Черная птица падала камнем, и лишь за мгновение до удара о черный валун распахнула крылья. Стоящего на нем зверя ударила волна воздуха и чужой холодной ярости. Он оскалил клыки и ответил.
Ворон, словно наткнувшись на стену, растопырил крылья. В воздух полетели блестящие смоляные перья. Но преграда рухнула, не выдержав напора. Птица ударила, и волк упал, откатился в сторону, но тотчас вскочил и бросился на противника, впившись зубами в крыло.
Белые и голубые искры сыпались веером от столкновения двух сил. Волк побеждал. Он уже подмял под себя врага. Он уже подобрался клыками к его шее, сомкнул их, ощутил кровь на языке, услышал каркающий хрип, когда сзади раздался свист и звон тетивы. Потом удар в спину и боль. Он еще смог обернуться и увидеть высокого человека в медном шлеме, с натянутым луком в руках. Наконечник стрелы блеснул зеленью. Волк попытался увернуться от выстрела, но ворон забил крыльями в предсмертной агонии, помешав, и вторая стрела легла точно под сердце.
Волк рухнул на камни.
Чужая боль, казалось, сожгла последние искры мыслей, но Сур смог собрать их в крохотный огонек. Зажав его в невидимую ладонь, начал подниматься назад, под око Ллуга, нащупывая тропу в свое тело. Он уже ощутил дуновение ветра, и камни под собой, он уже приподнял веки, как вдруг вновь нахлынуло видение.
Яркое солнце, разноцветье летнего луга. Он выбрался из-под куста, где предавался отдыху и огляделся. Нужно продолжать путь. Он двинулся через луг, вдыхая запахи трав и мелких зверьков, букет ароматов близкого человечьего жилья. Все вокруг навевало покой и безмятежность.
Он уже достиг кустов по ту сторону открытого места, когда почувствовал опасность и увидел на траве крылатую тень, но не успел даже обернуться. Удар в затылок сбил его с ног. Чужая сила придавила к земле. Новый град ударов обрушился на голову.