Страница 57 из 91
Он еще пытался бороться с подступающей тьмой, когда сквозь мутную пелену увидел подходящего к нему человеческого ребенка. Мальчика.
Он увидел глядящие на него с любопытством и жалостью карие глаза. И, поняв, что это спасение, собрав последние силы, бросил свою суть сквозь черные зрачки этих глаз. И сомкнулась тьма.
Видение не пришло извне. Сур понял, в нем сейчас ожила чужая память, память волка, давно умершего на той поляне в доминиуме отца. В каких неведомых закоулках души ждала она своего часа? В каких тайных хранилищах лежало это наследство?
После той встречи суть, сила Истинного Волка изменила маленького человека безвозвратно. Но только сейчас Сур приоткрыл дверцу и заглянул в глубь подаренной памяти и, испугавшись, захлопнул. Но поздно. Груз тысячелетий жизни уже лег ему на плечи, смывая с мира карнавальные блестки новизны.
Юноша поднялся. Ноги слушались плохо. Руки еще дрожали от слабости, и перед глазами висела легкая муть.
Подобрал заплечник. Погрузил пальцы в его нутро и нащупал потрепанный кожаный мешочек. Высыпал его содержимое на ладонь. Среди сокровищ ребенка, которые он таскал с собой как память о детстве, среди камешков и кусочков стекла, металлических монеток затерялось то самое невзрачное и помятое перо. То перо, что он снял с умирающего волка. Перо еще не встреченного наяву врага. Сур отбросил в сторону завязанный мешок и, вертя в пальцах перышко, подошел к черепу.
Справа раздался хруст гальки. Юноша обернулся мгновенно. Выхватил кинжал из тайных ножен под левой лопаткой. Сегодня ему определенно не везет, видно старуха с веретеном взыскивает долги за вчерашнюю удачу. Спуск в темный мир отнял все силы Истинного Волка, иначе он бы почувствовал приближение опасности.
В десяти шагах из-за валуна держа в руках лук, вышел южанин, старый опытный воин, охранник караванов Стуа-ада. Уже наложив стрелу на тетиву.
Так вот кто был соглядатаем. А Сур ждал шпиона династов. Сейчас он не мог прикоснуться к сознанию своего врага, чтобы отвести его руку. Не мог перекинуться волком. Осталось рассчитывать на человечьи силы, да и те небольшие.
Противник натягивал тетиву. Сур так и застыл, готовясь к прыжку - в одной руке нож, в другой перо ворона. Позади, распрямляясь, щелкнул лук. Половинка рассеченного стрелой пера падала на песок, а в груди южанина торчало оперенное древко. Охранник повалился назад, и его стрела свечой ушла вверх.
Юноша оглянулся. У хвоста каменного кита, опустив лук рогами к земле, стоял Миа-астр. Что ж, он появился вовремя.
Соглядатай лежал у валуна и пытался подняться. Не он ли положил предел жизни Астера. Только зачем Стуа-аду следить за гостем и тем более желать его смерти? Хотя причин могло быть много. Сур никогда не верил жадным купцам.
Он подошел к валуну и наклонился над умирающим. Дыхание с хрипом вырывалось из горла южанина, кровавая пена показались на губах. И смотрел он не в лицо юноше, а куда-то за его спину.
Зачем ты хотел убить меня? Что я сделал твоему хозяину?
Обернись! - из последних сил прохрипел воин.
Теперь Сур понял, кто был стрелком из видения. И опять опоздал. Воистину боги обижены на него сегодня.
Повернуться он не успел. Левый бок и грудь прошила боль. Юноша оказался на земле. Миа-астр в такой же кожаной из шкуры морского льва рубахе, как у убийцы учителя (почему он заметил это только сейчас?) шел к нему, вынимая узкий бронзовый клинок из поясных колец. Когда они вышли из города, там было пусто.
Нож выпал из руки и отлетел далеко в сторону. Да и бесполезен он против меча.
Трус, - пытаясь подняться, бросил Сур в лицо горожанину, - сын крысы. Стреляешь в спину.
А чего ты хочешь, Арехская падаль. Разве вы деретесь честным оружием? Ведовством черным! Но ничего, скоро придут другие колдуны с заката, и когда вы друг с другом сцепитесь, мы сбросим вас со своих плеч. Скоро Их корабли причалят к берегам Ваилла.
Сур наконец приподнялся, опершись спиной о затихшего южанина, и задал главный вопрос:
Так это ты убил Астера? И не боишься?
-Чего? – Тариот рассмеялся. - Никто не узнает. Хотя нет, - он кивнул на мертвого, - вот этот знал... - Миа-астр поднял меч.
-А боги?
Отец договорится с богами.
Клинок блеснул зеленью. Но ученик лекаря опередил, взмахнув безвольно откинутой в сторону правой рукой. Из ладони вырвался шарик на длинной цепи.
Цепочка натянулась, дернув ушко гирьки. Из шарика выскочили острые шипы и врезались в горло Миа-астра, разрывая трахею и жилы. Кровь ударила фонтаном. Горожанин выронил меч и, схватившись руками за шею, упал лицом вперед рядом с Суром.
Гирьки на цепи, спрятанные в рукавах - лучшее оружие странствующего лекаря, которому запрещен меч, говорил учитель. Это оружие, что всегда с тобой, оружие, которого не видно. А ударить можно мгновенно.
Сначала ученик презрительно смотрел на кистени, как на низменное оружие, даже рядом не стоявшее с благородным коротким мечем. Но послушно тренировался. И вот теперь они спасли ему жизнь.
Сур поднялся, опираясь спиной о холодный камень, и осмотрел левый бок. Стрела, что должна была войти ему под сердце, ударила в потайные, окованные медью, ножны и рассекла грудь, скользнув по ребрам. Кровь пропитала одежду. Но рана не опасна, тем более для ученика лекаря.
Добравшись до мешка, он вынул все, что необходимо и, раздевшись до пояса, приготовил повязку. Вымочил нити из вываренных кишок в крепком вине. Достал стеклянный флакон и, чуть отхлебнув мутной, маслянистой жидкости, смочил остальным края раны. Боль вцепилась в бок острыми когтями, и свет дня на мгновение померк, но Сур быстро пришел в себя. Перед глазами плыли круги. Казалось, он стал легким, как перышко. Не чувствуя уколов иглы, сшил края раны. Кожа вокруг разреза после снадобья не ощущала ничего. Даже холода. Покрыв ребра повязкой, юноша из последних сил оделся и в изнеможении повалился прямо на камни.