Гончая Бера

Впереди показался пологий холм, заросший у подножья колючим кустарником. В ковре переплетенных ветвей выделялось темное пятно. Дольмен. Наследие степняков или, может быть, вход в подземелье. Тогда холм – это курган. Юноша приостановился. Он помнил наказ учителя не приближаться без нужды к местам, отмеченным особыми знаками. Он вслушался в песнь мира, но не ощутил не только ничего угрожающего, но даже необычного. И все-таки следовало поостеречься.  Сур уже собирался обойти холм стороной, как вдруг почувствовал - один из волков, крадущихся справа, нашел дичь.

Отбросив опасения, Сур поспешил к подножию холма, пригибаясь к траве и направив остальных воспитанников вправо и влево, образуя загонный полукруг. Ближняя пара должна отсечь дичь от бугра, трое дальних выйти наперерез, а человек вспугнет ее с нужной стороны. Едва заметный ветерок холодил левую щеку, значит, стадо не могло почуять охотников, но и те еще не уловили его запаха.

Приблизившись к холму, Сур разглядел сквозь занавес сухой травы тройку крупных, очень крупных сайгаков. Очень не плохо для первого раза.

Правый волк учуял запах, и тот ему не понравился. Но остановиться сейчас – упустить добычу. Пора начинать охоту, и Сур встал во весь рост, чтобы вспугнуть. И сразу же, как только он увидел рогачей вблизи, появилось острое чувство опасности, но почему?

Крупный буланый самец поднял от земли голову и повернул в сторону человека.

Назад, Сур, назад, это не сайги...

Лишь теперь, увидев морду вожака, юноша понял - перед ним хищник. Блестящий влажный нос, настороженно торчащие усы и острые желтые клыки в приоткрытой пасти. Заметив Сура, он двинулся навстречу с грацией готовящейся к прыжку кошки.

Теперь время потекло медленно, словно вязкая вишневая смола. Волки вынырнули из травы справа и слева, порождения тьмы развернулись им навстречу. Сур тащил из ножен длинный, в локоть, бронзовый обоюдоострый кинжал, а вожак скачками приближался к нему, взрывая копытами сухой степной дерн.

Поднырнув под шею несайги, человек вонзил сверкнувшее лезвие ему в глотку. И отлетел в сторону, сбитый грудью рогача. Земля ударила по спине. Затылок попал на твердый корень и свет дня на мгновенье погас.

И вспыхнул снова, но перед глазами плыли радужные круги. Юноша попытался подняться - тело отказалось слушаться. Он смог лишь повернуть голову и увидеть.

Один из волков впрыгнул самому низкому из монстров на спину и, отброшенный, отлетел в сторону. Второй вился сбоку, стараясь вцепиться в бок. Остальные наседали на пегого несайга, отбивавшегося острыми треугольными копытами и рогами. Вожак пролетел над Суром и теперь старался подняться с травы, обильно орошая ее кровью из перебитых шейных жил.

Раздался свист. В лоб правой несайги, меж  рогами, впился бронзовый диск, до половины утонув в кости. Порождение Моры завалилось набок. Волки впятером набросились на оставшегося, но он, яростно щелкая клыками, отбивал все атаки. Двое серых уже откатились, попав под удар копыт. Потом на холку рогачу запрыгнул белый волк, вдвое превосходящий ростом своих собратьев, заваливая монстра мордой вперед.

 

Вопреки ожиданиям, учитель был доволен. И даже более. Учитель улыбался, что случалось нечасто.

Ты прекрасно справился с порождением тьмы, Сурат-ал-Латэр, лучше, чем я думал. А твои волчата просто великолепные помощники, просто великолепные.

Что с ними, - побормотал юноша, приподнимаясь.

Не бойся, живы и даже невредимы, не считая пары царапин.

Сур приподнялся, опершись на локти. Волки сидели поодаль, беспокойно поводя ушами, с опаской поглядывая на учителя. Похоже, его воспитанники сразу признали превосходство Истинного над ними всеми, вместе взятыми. Движение не прошло безнаказанно. Тупая боль охватила поясницу. Астер, заметив тень страдания на лице ученика, заставил его снова лечь, приговаривая:

Это ничего, это нестрашно. Кости целы, жилы и мышцы тоже. Сейчас мы приведем тебя в порядок.

 

Учитель развел костер, поставил на камни горшок с водой, плеснув в него желтого, как постное масло, снадобья. Вскоре вода закипела, и под кронами приземистых бересклетов повис пряный запах семян белоцвета. Волки сидели поодаль, поводили носами, принюхиваясь к необычным ароматам, нетерпеливо переступая и повизгивая, не решаясь подойти ближе.

К вечеру Сур поднялся, и они с учителем стащили порождения Моры в кучу. Срубив полдесятка сухих кустов, устроили грандиозный очистительный костер, постаравшись, чтобы даже кости рассыпались в пыль. Волки явно не одобряли перевода кучи еды, тем более добытой с таким трудом. И все-таки им пришлось довольствоваться сушеным мясом из запасов учителя, по одной полоске на нос.

Затоптав остатки костра, и уложив мешок, Сур попрощался со своими питомцами. Взъерошив пальцами жесткую шерсть на загривках, юноша последний раз заглянул в зрачки каждому из зверей. Вздохнул и ворчливо рыкнул, указав рукой туда, где по окоему низкого предосеннего неба растекался румянец вечерней зари.

Домой, приказал он, нужно возвращаться домой.

Когда последняя серая точка скрылась в волнах травяного моря, Сур поспешил на восход, вслед за Астером. Теперь волчатам предстоит самое важное из испытаний – выжить одним, без своего хранителя и опекуна. Выжить среди охотников и врагов. И здесь он уже ничем не мог им помочь.

 

Ночь была темной и беззвездной. Слабый свет полной луны едва просачивался сквозь плотное одеяло облаков. Ветер утих и путникам, растянувшим кожаный полог вокруг костерка, удалось немного согреться.

Когда юноша засыпал, лекарь по-прежнему сидел у костра. Отблески огня плясали на его лице, заостряя черты, превращая в чеканный рельеф на фоне ночного мрака. Сколько дней Сур провели вместе с ним. Сколько узнал от него нового и необходимого. Казалось, он изучил каждый жест учителя. И все-таки Астер оставался загадкой едва ли не большей, чем в тот день, когда вынырнул из полуденного марева над дорогой.