Страница 41 из 91
Ты что наделал, кривой недоумок. Это же мальчишка. Чуть дух из него не вышиб.
Но, хозяин, этот твареныш укусил меня, - оправдывался похититель. - Козявка, а зубы, как у того кота.
Зубы... - передразнил хозяин - а если он подохнет, что будем делать. Старший что сказал? Доставить живым и невредимым. Смотри, без второго глаза останешься...
Но, хозяин, - заныл кривой, - из-за какой то падали... и ведь не сдох еще, поди, оклемается... и на кой атха он Старшему?
Много хочешь знать, - грубо оборвал его хозяин, - что, голова слишком крепко на плечах уселась? Сказано, доставить, и доставим. Хотя и мне интересно... Ладно, придержим его немного, пока в себя приходит, да и порасспросим... этого то нам не запрещали... гляди-ка, да он, похоже, нас подслушивает!
В лицо Сура опять ударилась струя вонючей воды и он, застонав, открыл глаза. Перед ним стояли двое Лоарцев. Один из них и в правду был кривой. Все его красное рыхлое, как перезрелая реп, лицо пересекал грубый шрам, перечеркнувший и глаз. Да и без шрама похититель не отличался красотой. Расплывшаяся коренастая фигура. Черные щербатые зубы. Волосатые руки с толстыми, как колбаски, пальцами. Один из них был обмотан тряпкой, и мальчик ощутил гордость, что сумел таки насолить своему обидчику.
Второй вор был иным. Тощий и жилистый, как гончий кот. Встретив на улице, Сур принял бы его за писца или менялу. Коим он, впрочем, и мог быть. В прищуренных, почти кошачьих глазах, притаились живой ум и хитрость. Это был опасный человек. Хотя, похоже, трусливый. Тощий наклонился, дыша мальчику в лицо. Пахнуло чесноком и дорогими благовониями.
Ну, кажется, ты очухался. Понимаешь меня? Лучше отвечай, а то Одноглазый над тобой еще поработает, он это любит...
Да, понимаю. - Едва слышно прохрипел Сурат.
Вот это уже лучше... а теперь говори, кто ты такой, да не ври, а то...
Сурат-ал-Латэр, младший сын владетеля, - Прохрипел Сур. Горло скребло изнутри, словно песком. - Пить дайте.
Мучители удивленно переглянулись, словно не заметив просьбы.
Так ты не раб? - спросил хозяин. Одноглазый предпочитал помалкивать.
Сур отрицательно мотнул головой, от чего в ней снова вспыхнул огонь затихшей было боли.
Похитители снова переглянулись.
Вот про это нам никто не сказал, - пробормотал хозяин, - да сделанного не воротишь, отдадим его, как договорились. Только цену повысим... - И снова задал вопрос пленнику:
И чего ж ты делал у этого лекаришки?
Учился.
Чему?
Лечить, - прохрипел Сур, стараясь, чтобы голос звучал жалобно, - отпустите меня. Отец даст за меня выкуп...
Похитители расхохотались, напугав мальчика еще больше.
Нет, дорогой, - сквозь смех ответил хозяин, - мертвым деньги не к чему. С нашим заказчиком шутки плохи... – и, повернувшись к одноглазому, добавил: - Развяжи его, покорми и напои. Я скоро вернусь.
Одноглазый и вправду снял мальчика с крюка. Но связал ноги, перед тем как усадить на лавку перед грязным столом, здесь же,в подвале. После вышел, закрыв тяжелую дверь на засов, и быстро вернулся с куском жесткой лепешки, какими кормят рабов, и засохшего сыра. Дополнило все это плошка теплой, но как не удивительно, чистой и свежей воды. Сур под тяжелым взглядом кривого, преодолевая тошноту, быстро, стараясь не разжевывать, глотал жесткие куски, запивая водой.
Едва мальчик успел проглотить последние капли, как в подвал вбежал хозяин.
Ну, набил брюхо, теперь давай, связывай, да накинь на него чего-нибудь. Не забудь заткнуть пасть. И выводи, давай, я жду.
Похититель стянул Суру руки за спиной и, сунув в рот пыльную тряпку, накинул сверху дерюгу, накрыв пленника с головой. Потом поволок из подвала куда-то вверх, по щербатым ступеням. Наконец они оказались на улице. Сквозь серое рядно виднелся крохотный двор, в который едва влезла повозка, запряженная парой антилоп. Одноглазый подтащил к ней пленника и без церемоний закинул внутрь. Сверху упал большой тяжелый и рыхлый тюк. Потом еще один.
Он там не задохнется? - расслышал мальчик голос тощего.
Ничего ему не сделается, - зло прорычал кривой.
Свистнул бич. Повозка тронулась и вскоре оказалась на улице. Сур понял это по шуму колес, говору и крикам погонщиков. Пока деревянные ободья стучали по камням мостовой, Сур был занят тем, что пытался развязать веревку на руках. Учитель в свое время показал ему множество хитрых трюков. Но в этот раз путы на запястьях были затянуты мастерски. Видно, у кривого был большой опыт. Мальчик так и не успел достаточно ослабить узлы, когда повозка вдруг резко повернула вправо и остановилась. Пленник затаился, вслушиваясь.
Куда прешь, одноглазый, не видишь, закрыто, больше не берем.
Пусть дни твои будут долгими, господин, - раздался голос тощего похитителя, мы привезли товар для Старшего.
Чего ты бормочешь, какой у тебя товар! Да Старший и глядеть не станет на твою гниль...
Особый товар, высокий господин, особый. Доложите ему. Доложите, что Риаст тощий с горшечной улицы смиренно просит его милости...
Ладно, стой здесь, чтоб твою печень черви поели! Но если он тебя не ждет...
Он ждет, господин, ждет.
Эй, Стер, открой, вдруг этот прощелыга не врет...
Послышалось звяканье доспехов уходящего латника. Щелчок засова, скрип петель. Где-то неподалеку шумела улица, но здесь было довольно темно и прохладно. Храпели антилопы, злобно шипел сторожевой кот.
Повозка дернулась, вперед, назад, снова вперед. Антилопы опять захрапели.
Куда прешь, - послышался недовольный окрик стражника, - сказано же, ждать.
Держи повод, - зашипел на одноглазого тощий. - Куда пялишься!?