Страница 40 из 91
Когда козлик протопал еще с полсотни шагов, мальчик догнал лекаря и прошептал:
Учитель, по моему, там, у ворот, сборщик указал нас нищему...
Знаю, - оборвал его Астер - не беспокойся, это нам не повредит.
Дальше они продолжали путь молча. Да и не до разговоров было Сурату, поглощенному открывшимся зрелищем.
Вокруг шумел великий Арех - Вечный город, сердце семицарствия, перекресток тысячи дорог, в котором найдется место всему, что видит око Ллуга. Но учитель, глядя вокруг, только неодобрительно хмурился. Казалось, его не радовала ни пестрота нарядов и одежд, ни изобилие лавок и лотков на улицах, ни блеск взметнувшихся к небу колонн и куполов.
Сур же, напротив, был от города в восторге. Широко открытыми глазами он впитывал буйство красок и расцветок, изящество резных барельефов и статуй. Как дивную музыку слушал многоголосый разноязыкий гул, висящий над столицей.
Вопреки ожиданиям мальчика, они направились не к центру Ареха, где высились дворцы и храмы, а свернули на одну из улочек, и вскоре оказались в торговом квартале. Здесь уже не было ничего интересного. Лавки мясников и горшечников одинаковы в любом из селений Семицарствия.
Остановились ученик с учителем в одном из двухэтажных постоялых дворов, и Сур собственноручно отвел козлика в стойло, задав ему купленный здесь же корм. За пару серебряных монет постояльцам предоставили комнатку на втором этаже, с двумя соломенными тюфяками на дощатых лежанках и жаровню, полную углей. На них Астер и приготовил скромный обед.
Между тем день истаивал над раскаленными крышами дворцов и лачуг, и нужно было готовиться ко сну.
Мальчик проснулся среди ночи. Город окутывала тишина, полная жаркого дыхания сотен спящих жителей, вязкая и спертая, как и воздух в доме. Угли давно погасли. Из-за тонкой стенки доносился храп. Где-то вдалеке кричал испуганный вол.
Сур, чувствуя, что остался один, осторожно встал и ощупью обошел каморку. Учителя и вправду не было. Дверь прочно заперта изнутри на два засова. Мальчик задумался, а потом снова обследовал их пристанище. Одна из оконных ставен была лишь притворена, но не закрыта на задвижку. Сур осторожно выглянул на улицу, и ничего не увидел. С таким же успехом он мог таращиться просто на стену. Стояло новолуние. Облака укутали небесную твердь плотным войлоком, и ни одного лучика не пробивалось сквозь этот покров.
Учитель покинул жилье через окно, в этом мальчик не сомневался. Он помнил, внизу расположен крытый досками навес. Сур ощупал наружную плоскость стены ниже ставен и нашел несколько глубоких трещин в глиняной обмазке – готовые ступени. Тем временем облака чуть поредели, и звездное сияние начало просачиваться вниз. Теперь можно было различить неясные силуэты домов.
Мальчик осторожно перебрался через оконный проем и, вцепившись в его крошащуюся кромку, начал нащупывать ногами кровлю навеса. Наконец, дотянувшись до нее пальцами, осторожно ступил на доски обеими ногами и разжал пальцы. Под пяткой возмущенно хрустнуло, но крыша была достаточно прочна, чтобы его выдержать.
Неожиданно в полуночной тишине слева внизу раздался полузадушенный хрип – вскрик. Человека застали врасплох, и может быть, убивают. Затем последовал приглушенный стон, и мальчику почудилось, что он слышит свое имя. Что, если там, внизу, его учитель? Что, если ему сейчас нужна подмога?
Чем он сможет помочь, если даже столь опытный боец, как Астер, попал в беду, Сур не подумал. Он просто скатился с навеса вниз и на счастье упал на ноги в кучу соломы. Тут же вскочил, осматриваясь, и увидел в десятке шагов темные шевелящиеся силуэты двух человек, склонившихся над темной массой, лежащей на земле. Раздался стон. Наверное, на камнях лежала неведомая жертва. А эти двое...
Мальчик отполз за связки тростника, прислоненные к столбу навеса, и затаился. Падая, он наделал много шума. Сейчас грабители начнут искать его, обшаривая все вокруг. Только теперь он задумался, что же делать. Может быть, убежать и позвать на помощь? Скорее всего, так и следует поступить.
Он озирался по сторонам, выбирая, куда удирать, как вдруг сильные грубые руки стиснули его, зажав рот. Пытаясь отбиваться, Сур даже укусил вонючую, грязную ладонь.
Послышался вскрик:
-Ах ты, гаденыш... кусаться... - и на голову обрушился удар, погрузив его в более беспросветную тьму, чем царила вокруг.
Он очнулся, когда в лицо плеснули воды. Голова раскалывалась. Мальчик попробовал шевельнуться, но в глазах вспыхнули искры, а лоб и виски словно опоясало раскаленным обручем. Стон прорвался сквозь сжатые зубы. В лицо вновь ударила струя теплой затхлой жидкости. Кажется, он снова потерял сознание, а когда вновь вынырнул из небытия, воду на него больше не лили. Темя саднило, но не так сильно, как раньше, и он вновь попытался поднять голову. Опять последовала вспышка острой боли.
Наконец, Сур понял, что висит, привязанный за руки к крюку в потолке. Он чуть приоткрыл веки и увидел низкий полутемный подвал. В кольцах на стене горели факелы, давая больше угара, чем света. Без сомнения, этот каменный мешок приспособлен для пыток. В доминиуме его отца тоже было устроено нечто подобное.
Но те инструменты и приспособления, изъеденные патиной, покрытые бурыми пятнами, которые были собраны здесь, по изощренности не могли и сравниться с незатейливыми инструментами забав Латэра старшего. От одной мысли, для чего все это нужно, Сур снова провалился в такое милостивое и спасительное забытье.