Страница 37 из 91
Некоторое время оба молча смотрели на камень.
Ты готов идти за мной на Опаленные Берега? - Неожиданно бодро спросил учитель.
Да.
Тогда нам нужно собраться в дорогу. Там, у грани, мне понадобится твоя помощь. Сейчас проверь и приготовь свою пращу. Помнишь мои уроки?
Когда лишнее было сложено у подножия камня рядом с костром и оружие, появившееся из бездонной сумки лекаря, удобно размещено, осталось лишь наложить ладони на исчерченную мелкими трещинами поверхность. Сур уже тянул вперед руку, но посмотрел на учителя и остановился. Лекарь медлил. Уже развернув к менгиру ладонь и сжав другой рукой длинное древко с широким, как лист бука, лезвием. Ученик впервые видел нерешительность своего учителя. Мальчик не знал, что его ждет впереди, и ему было проще сделать шаг, что швырнет их в неведомые бездны. Наконец Астер решился и положил пальцы на неровный излом. Сур, сжав ладонь учителя на древке, последовал его примеру и... сначала ничего не произошло. Пальцы чувствовали теплую, нагретую полуденными лучами, поверхность менгира. Все также сверкал в небе щит Ллуга. Только ласковый и теплый прежде ветер вдруг стал прохладным, затем почти ледяным. Свет дня начал меркнуть, превращаясь в молочную липкую пелену. Мир исчез. Вокруг был лишь белый туман. Холодный, сырой, пронизывающий до костей туман. Лишь теплая рука учителя говорила, что это не сон и не смерть. Сколько это длилось, мгновение или годы, мальчик не знал. Звуков не было и сердце не билось. Даже вздохнуть он не мог. Потом туман начал рассеиваться. Перед Суром, под его пальцами, вновь оказался белый камень. Но это был другой камень, и вокруг не было яркого солнечного дня.
Ученик стоял рядом с учителем над Смрадной рекой, на мосту богини Кали.
Вокруг действительно не было привычного мира. Под ногами стеклянно блестела застывшая черными и бурыми потоками растрескавшаяся поверхность вылизанного огнем камня. Позади высилась стена кисельно густого молочного тумана. Над головой вместо неба колыхался серый полог гари. Впереди раскинулась Река. Первые мгновения Сур просто не мог отвести глаз от этого зрелища. Перед ними тек смрад. Только так и можно было назвать эту смесь жирного дыма, голубого угара и багрового огня. Она плескалась и волновалась, словно вода, струилась и валами набегала на каменный берег. Берег, на котором они стояли. Другого просто не было. Вернее, там был тот же смрад, твердый, застывший, но столь же бесплотный, как и текущий в Реке. И эта призрачная стена уходила ввысь, теряясь в дымке.
Единственным знакомым предметом был белый камень, стоящий за спиной столь же невозмутимо, как и его брат на далеком солнечном холме.
Над Смрадной Рекой простерся Мост Кали. Путь из небытия в мир живущих. Его слагали, цепляясь друг к другу, черные каменные плиты – чешуи, гладкие до блеска. Последняя из них вплавилась в каменный берег, погрузившись в него чуть ли не на половину. Другой конец моста уходил в призрачную стену, становясь столь же бесплотным, превращаясь в ту же странную смесь огня и дыма. Мост подрагивал, едва заметно извивался, словно над рекой смрада выгнулась гигантская, живая змея. Черные чешуи терлись друг о друга с угрожающим шипением.
Воздух резал и жег горло. Каждый вздох давался с трудом. Сердце давило тягостное предчувствие надвигающейся неотвратимой опасности.
На призрачном конце моста из гари и дыма сгустилось темное облако и двинулось вперед. И чем реальней были плиты под этим сгустком смрада, тем реальней становилось то, что шествовало по ним, обретая плоть, становясь отвратительным, невозможным в солнечном мире созданием: Продолговатая бесформенная туша, покрытая жесткой шерстью. С кончиков липкой слизью стекали остатки серого туманного киселя. Четыре длинные костяные лапы без стопы, но с парой огромных, торчащих вперед раскрытой клешней когтей издавали при каждом шаге отвратительный скрип, ломаясь в суставах, словно у саранчи. Глаз не было. Вперед выдавалась узкая клиновидная морда без видимых отверстий, покрытая все той же буро-землистой щетиной, торчащей в стороны, как у рассерженного горного бобра. Ростом тварь была едва ли по грудь мужчине, но при каждом ее шаге прочные на вид плиты моста зыбко колыхались.
Безглазая туша была зряча. Зверь учуял людей и остановился в нерешительности, поводя из стороны в сторону концом морды.
Астер спрыгнул на мост, двинулся вперед и остановился на середине второй чешуи. Правая рука раскручивала цепь с шипастым шаром на конце. Левая рука сжимала черное древко, увенчанное широким бронзовым лезвием, сверкавшим багровыми отсветами. Сур отступил назад, уперся спиной в белый камень, намотал на руку кожаную пращу и вложил в нее приготовленный загодя снаряд.
Дух Моста приподнялся на своих костяных подпорках, встряхнулся, и комья слизистого тумана упали на гладкий камень, стекая за края чешуй. Река заволновалась. Клубы смрада, сгустившись, поднялись над мостом, застревая в горле странников, привыкших дышать нежным воздухом солнечного мира.
Цепь со свистом рассекала туман, превращаясь в сверкающий круг.
Пришедший С Той Стороны присел, сжал лапы и вдруг прыгнул вперед, оказавшись почти у самого края плиты, на которой стоял враг.
Человек тоже прыгнул вперед. Но там, куда он направил удар, жесткая щетина сложилась в подобие брони. И два бивня с хищными крючьями на концах выросли по бокам морды.
Гиря с шипами обрушилась на появившуюся чешую, сминая и срывая ее вместе с обрывками плоти. Серые ошметки сразу же растеклись серым туманом. Слизистые бивни рванулись вперед, стремясь достать противника. Человек отбил выпад, срезав лезвием кончик морды вместе с крючьями. Тварь отпрянула назад. Шерсть на ней зашевелилась, складываясь в новый узор панциря. Из сочащегося слизью обрубка показался длинный, как веревка, отросток с острыми черными шипами на конце. Человек уже раскручивал цепь, ожидая новой атаки.