Страница 15 из 91
-Великие предки, кто это? - прошептал один из охотников.
Тварь медленно приближалась. Хрустели жерди, стонали веревки, налетевший ветер подбрасывал вверх клочья тумана.
Рядом звякнул металл и Зоул угадал хриплое дыхание мудрейшего. Старому колдуну достаточно было одного взгляда на тушу на мосту, чтобы бросить короткий приказ:
-Стрелы.
Охотники вскинули луки. Каменные острия со свистом рассекли воздух, потом еще и еще раз. Глухо пели освобожденные тетивы, сливая свой голос с гортанным речитативом слов призыва и повеления, выкрикиваемых стариком.
Но темная туша на мосту продолжала ползти к его середине, не замечая вонзающихся в неживую плоть наконечников.
-Рум, Тур - огонь и факелы. - На мгновение прервав вязь заклятий, выкрикнул колдун.
Двое охотников кинулись к землянке и вернулись с горшком углей и охапкой палок, обмотанных растрепанным, пропитанным жиром, лыком.
-Паклю на стрелы, - проревел старший охотник. Зоулу тоже сунули пару факелов, пучок стрел, и он принялся обматывать оголовки липкими, дурно пахнущими, прядями.
Старший выбежал из-под полога ветвей и бросил горшок на сухую траву. Стрелки встали рядом. Над россыпью бордовых углей показались голубые язычки пламени. Зоул и его спутники сунули в жар наконечники и подали стрелы охотникам.
Четыре огненные черты прорезали ночь, устремившись к туше на мосту. Две вонзились в настил, остальные канули в туман. Новая стайка огней унеслись к врагу, ярко осветив и сам мост и создание Моры, замершее перед двумя пучками горящей пакли. На этот раз все нашли цель. По ущелью, спугнув спящих птиц, раскатился злобный рев. Запахло паленой шерстью. Длинные когти рвали гнилую плоть, сбрасывая пылающие древки и дымящиеся патлы, но жир растекался по волосу желто-голубыми огненными струйками.
Стрелки вновь и вновь рвали тетивы. Клубки пламени летели к зверю, отрезая ему путь назад и вперед стенами огня. Но мокрое, напоенное туманом, дерево настила гореть не желало. Голубые ручейки, бессильно шипя, стекали по влажным бокам жердей, и срывались вниз, огненными каплями пронзая молочную завесу над водой.
Страж путей воздел клыкастую морду к глядевшей в прореху облаков равнодушной луне и заревел яростно, зло, негодующе и вместе с тем жалобно и обиженно. Он словно грозил кому-то, требуя отдать обещанное. Рев вознесся до самых дальних небесных высей, но ответа не было.
Тогда, замолчав, тварь опустила голову, устремив взгляд вперед, и Зоул ясно увидел алые язычки пламени в мутных неподвижных зрачках мертвых глаз. В лицо пахнуло смрадом и холодом, мышцы потеряли силу и руки повисли плетьми.
Стрелки, метнув последние стрелы, опустили луки. Только Говорящий с Духами все также выводил свою песнь - заклинание.
И тут зверь рванулся вперед, сквозь огонь, по просевшему мосту. Зоул понял, что рвется он именно к нему.
Люди стояли, оцепенело глядя на приближающийся факел горящей плоти. Оборвав заклятье на полуслове, старик, с неожиданным для его возраста проворством, выхватил у Зимера тяжелый топор и в три прыжка оказался у края пропасти. Широкий замах и блеснувшее в лунном луче кремневое лезвие обрушилось на вкопанное в землю бревно в том месте, где его сдавливали, обвивая, тугие кольца каната. Еще один удар и лыковые волокна с треском лопнули, точно плетью хлестнув концом воздух.
Захрустели, ломаясь, горящие перекладины настила, зазвенел, натянувшись, второй канат, а страж пути вцепившись в него, негодующе взревел. Никто из молодых так и не успел сдвинуться с места, а старик уже оказался у второй опоры, подняв топор. Почерневший, обросший мхом, ствол отозвался на удар ворчливым гулом, словно ссохшийся камлальный бубен. И старое дерево не выдержало. Косая распорка выскочила из трухлявого гнезда. Канат вырвал бревно из земли. Оно комлем ударило в грудь старого колдуна и сорвалось в пропасть. Дымящаяся туша порождения Моры полетела вниз вместе с пылающим мостом, подсветив поглотивший их туман алыми сполохами. На фоне гаснущего зарева Зоул успел заметить знакомую крылатую тень со змеиным хвостом. Вырвавшись из молочной пелены, летун скрылся в прибрежных ивах.
Со дна ущелья донесся глухой удар, треск дерева, всплеск воды и огонь в тумане погас. Шум стих, лишь река пела свою песню в извечном стремлении к морю.
Старик лежал на спине у ног соплеменников, упершись неподвижным взглядом в серое предутреннее небо.
Когда Небесный Огонь разогнал остатки тумана над рекой, двое охотников спустились с обрыва, но ничего, кроме нескольких клочьев шерсти на свисающих до дна канатах, не нашли. Беспокойная вода смыла и унесла с собою все следы.
Еще до утренней зари в поселок Крачек отправился вестник, а теперь, с рассветом, по его следам отправились и остальные. Впереди шагал Токур, старший, за ним двое охотников с носилками, на которых покоилось тело Говорящего с Духами. Замыкали шествие трое пришельцев.
В четверти перехода от висячей тропы стремительный бег гремящей реки прерывался, и она бирюзовыми струями срывалась с обрыва, дробясь далеко внизу на лоснящихся спинах валунов в брызги и пыль. Воздух полнился приятной влажной прохладой. Зоул стоял на краю обрыва и, затаив дыхание, смотрел вниз. В холмистую равнину врезался широкий клин речной долины. На дне раскинулись болота поймы, заросшие красноталом, тростником и рогозом. Среди изумрудных ковров осоки виднелись бесчисленные голубые зерцала протоков и омутов, питаемых падающей со скал потоком.
Тем временем носильщики спустились по узкой уступчатой тропе к подножию источенной водой стены обрыва, и юноша поспешил вслед за ними. Оказавшись внизу, он еще раз оглянулся на гроздья радуг, висящих над водопадом, и нырнул в заросли ивовой лозы, сплошным ковром покрывшей песчаный берег.