Страница 4 из 118
— Ничего про это не знаю, парень — затряс головой водитель, — Выбирайся, наконец, ты единственный пассажир, спасибо фортуне, не то я бы уже свихнулся. Ишь, кадуцеем его погоняй, иначе он выходить не желает. Какими только путями не распространяется нынче образование…
Ричард Эйрджент, получивший свое образование в одном из престижнейших университетов Европы, польщенно улыбнулся. Он всегда мечтал выглядеть простоватым увальнем, чье образование ограничивалось безупречным знанием спортивной статистики.
И так вот, безмятежно улыбаясь, и щурясь на ярком, но еще ласковом утреннем солнышке, он вышел вслед за водителем из вагона, прямо к устью заветной речки. Той самой реки, истоки которой собирался повидать с давнего памятного лета. Но сейчас он запретил себе воспоминания. Потом. Это придет потом. Потом пусть приходит.
— Обратный рейс в 17.15, не опоздай, ночевать придется — напутствовал его водитель.
— Что-о-о?! — возмутился Дик, — Да вы совсем распоясались!
— Что, опять не упредили тебя на вокзале, привереда? — ехидно усмехаясь спросил водитель, как видно, Дик уже изрядно ему поднадоел,- Расписание нужно было почитать на досуге, приятель, если ты читать, конечно, не разучился. В шесть ноль — отправление из города, в семнадцать пятнадцать,
отправление отсюда, в город. Или может, тебе объяснить, как это выглядит семнадцать пятнадцать, рыжий?
— Это кто здесь рыжий? — искренне изумился Дик.
Его коротко стриженная шевелюра, была цвета спелых пшеничных колосьев. Няня всегда нежно называла его «мой золотой». С возрастом волосы немного потемнели, но уж рыжими не стали, в этом Дик был уверен.
-Я тебе не нянюшка, чтобы нежничать с тобой, — фыркнул водитель. — В общем, я тебя предупредил, а там как знаешь… Развлечений здесь — кот наплакал. Вон там, под платаном живет шашлычник. Если ты его добудишься, а он вечно вполпьяна, он, может быть, приготовит тебе шашлык из заморозки. В ущелье — канатная дорога и канатчик при ней. Подъем-спуск — три кредитки. В Золотинке форель, впрочем, ты без снасти… У канатчика выклянчить даже не пробуй, а шашлычник вегетарианец и рыбу не ловит.
— Шашлычник вегетарианец? — изумился Дик. — Как это вообще возможно?
— Возможно. Он питается лотосом…
— Ой, и горазд же ты заливать! — отмахнулся Дик и вызвал у водителя приступ искреннего, звонкого хохота.
Дик, с полминуты полюбовался смешливым красавцем с античной внешностью и, махнув рукой, отправился прочь от уснувшего монорельса, прочь от цивилизации к милой его сердцу, заветной речушке в тенистом ущелье.
Лихо он чешет, этот автомедонт. Надо же придумать, форель в Золотинке. Нет ее там, не было никогда, да и быть не могло, по определению. Там и пескарю то будет тесно. Прелесть этой речки совсем в ином. Она источник неведомых грез и детских воспоминаний.
Дик хорошо помнил лето, проведенное на склонах потаенного ущелья, по дну которого стремилась к своему, скрытому под толщей горы устью, светлая речушка.
Вот и теперь, через столько лет, он безошибочно вышел к нужному распадку и свернул к знакомой тропе.
Дик успел сделать по ней всего лишь пару шагов, и застыл. Утренний сон, как ему показалось, все еще витал где-то над ним. Что за морок! Тропа, как и сам распадок, были сплошь покрыты каким-то невиданным голубым гравием.
Дик нагнулся и поднял несколько «камешков» и с горечью убедился, что это синтетика. Ну, надо же было так все изгадить! Он прислушался и перевел дух, с Золотинкой все было в порядке, она все так же несла свои светлые струи по прежнему руслу. Ему только-то и оставалось свернуть к заветному ущелью и забыть оскверненный синтогравием распадок, как страшный сон.
***
— Эй, парень, назад! — послышался хриплый окрик позади Дика.
— Это еще почему?
Оглянувшись, Дик тщетно пытался разглядеть окликнувшего его человека. Солнце слепило ему глаза, но судя по голосу, юнцом тот не был.
— На трассу ступать не велено!
— Чего? Куда? Какая трасса? — Дик невольно огляделся и убедился, что это фальшивое покрытие, устремлялось вверх. Безжалостным, глумливым серпантином «трасса» петляла по склонам распадка.