Страница 3 из 118
1.1. Забавы Перевозчика
— Да не загоняйся! Этому старому крысобою твои заморочки, что лосю педикюр. Три тугрика в лапу, и попутного ветра! А куда ты там делся в лесу ли, в поле, ему до фонаря зеленого…
— А если мы не вернемся?
— Да кто не вернулся-то? Ну, кто? Все живы-здоровы.
— Ты точно всех знаешь? Уверен?
— Не с-с-с…плюй в компот! Главное не углубляться в лес и не усугублять свой фарт излишними шевелениями под кумполом! Греби, знай, правой — левой, опять правой и так далее. А вернуться? Вернемся… Кто не вернулся? Вернемся, ущельем…
Интерком проскрежетал нечто мало вразумительное и парни, разбудившие Дика Эйрджента своим диалогом, сорвались с места в аллюр.
Двери уже закрывались, но в последнее мгновение парни все же успели выпрыгнуть на платформу. А он, судя по всему, остался единственным пассажиром монорельсового поезда, набирающего ход.
Дик потер переносицу и вполглаза глянул в окно. Монорельсовик разгонялся. Но ровная водная гладь, цвета густой бирюзы, еще с полминуты отражала плавающие в ярком, высоком горном небе облака. Потом пейзаж за окном слился, смазался и перетек в скучный танец мерцающих полос всех цветов спектра.
Дик вздохнул. Поездки в допотопных электричках, плетущихся со скоростью черепахи, ему нравились куда больше. Можно было любоваться постепенной сменой ландшафта. Город, пригороды, фермы, сады, виллы, наконец, заповедные, почти первозданные предгорья последовательно сменяли друг друга за окном. Теперь же зреющие в молодой листве вишни, цветущие ирисы над потоками вод, пляшущие на водной глади слепящие блики, — все сливалось в разноцветные полосы.
Интересно, кому эти недоумки собирались платить, и за какие радости, подумал Дик. Там, где они десантировались, была только узкая кромка пляжа, засыпанного крупной галькой и валунами. Если за прокат байдарки, то это ведь на другом берегу, а здесь даже укрытия в полдень не сыскать. Обгорят купальщики, облезут как сосиски в кипятке, да и купаться в канале немеряной глубины, наполненном ледниковой водой, могут только законченные идиоты. Кто же с них за это сомнительное удовольствие еще и три кредитки намеревается слупить?
Дик снова задремал. Он не опасался пропустить свою остановку. Ему было все равно, на какой остановке выходить.
В крайнем случае, сойду на конечной, пройду к истоку скалами, решил Дик и погрузился в сверкающий бирюзой водоворот сна.
— Эй, парень, очнись, прибыли. Слышишь, прибыли, конечная! Ну, ты, сурок рыжий, очнешься или мне обратно тебя везти? Извини, но это только в семнадцать пятнадцать.
Кто-то деликатно, но достаточно настойчиво тряс спящего пассажира за плечо.
— Где конечная? Отстань, скалами пройду. Конечная — следующая…- сонно отбивался Дик.
Статный парень, модельной внешности в униформе водителя Единой монорельсовой, посмеивался над ним, но не отставал. Дик на мгновение приоткрыл слипающиеся веки, и тут же перед его сонным взором сверкнула искристым промельком кокарда на кепи. И почему-то завертелись перед глазами золотые змейки, встречными спиралями обившиеся вокруг жезла, увенчанного крылатым шлемом
— Что это? — подумал он спросонья, с трудом разлепляя тяжелые веки. — Никак, кадуцей?
— Эй, сурок, за постой плата отдельная, тебе не по карману, — прикрикнул водитель, теряя терпение.
— Кто ты такой, чтобы знать, что у меня в карманах? — мигом воспрял Дик.
— Какие карманы! Приятель, о чем ты? — ослепив его на этот раз улыбкой спросил у Дика загадочный водитель, — Что тебе снилось? Проснись, наконец, приехали, конечная…
— А, вот уловил, где конечная, шкип? До конечной еще дюжина миль! — потянулся Дик.
— Была дюжина, теперь укоротили ветку. Выходи и протри глаза, поперек пути — рогатки.
Чего я с ним сцепился? — подумал Дик. — Ведь мне сюда и надо. Сюда и надо, чтобы пройти от устья к истокам…
— Вот именно, — поддакнул парень в униформе, будто прочел мысли Дика.
— Почему на вокзале не предупредили? Я брал билет до конечной! — вопреки доводам рассудка продолжил он.
— Это теперь и есть конечная, — с ангельской улыбкой ответил водитель.
— А где ваш кадуцей? (*1) — спросил Дик.
— Каду… что? — неожиданно рассмеялся водитель, — Кто мой где?