В космической пустоте

Воин вытащил свое собственное оружие, держа его легко, расслабленным запястьем. — О коротком мече нужно помнить две вещи, — сказал Элфред. — Во-первых, это колющее оружие, более точное, чем палаш. У него нет достаточного веса, чтобы просто рубить, как мясницким топором, но если вы приложите свой собственный вес к его острию, он пройдет через большинство доспехов, как в мягкий сыр. Во-вторых, острие сильнее края… но у короткого меча, как раз, есть острие. Если вам удастся сделать прокол, сделайте его, но небольшой, контролируемый. Вот так. Со скоростью атакующей змеи Элфред выпрямил запястье из его частично согнутого положения. Сталь сверкнула, как ртуть, по короткой дуге — на расстоянии, меньшем, чем длина предплечья Телдина, и остановилась так резко, словно ударилась о твердый предмет. Даже в этом коротком взмахе лезвие просвистело. — Видите? — спросил Элфред. — Коротко, сдержанно. С хорошим лезвием этого достаточно, чтобы расколоть череп человека. Попробуйте сделать это.

Телдин сделал легкий удар запястьем, пытаясь подражать движениям наставника. Клинок двигался, но не так быстро, и он не остановился резко, а продолжил свое движение почти на ширину ладони от того места, где замах должен был закончиться, как хотел Телдин. Он почувствовал, как его щеки слегка покалывает от смущения. Проведя много часов за плугом и рубкой дров на ферме, он решил, что его запястье должно быть достаточно сильным, чтобы сделать это лучше. Элфред не заметил его смущения, а если и заметил, то воин предпочел не обращать на это внимания. — Это выигрыш в силе за счет рычага, — объяснил он. — Этот меч не так уж много весит, но его вес распределяется на почти два фута длины лезвия. У вас теперь болит запястье?

Телдин для пробы согнул запястье. Да, это так, с удивлением отметил он с еще большим смущением. Сухожилия вдоль запястья, те, что тянулись вниз от мизинца, слегка болели.

— Средний человек не так уж много использует те же мышцы, что и фехтовальщик, — продолжил Элфред. — Вы хотите знать, как с этим у фехтовальщика? Посмотрите на мое запястье. Переложив меч в левую руку, он протянул правую Телдину.

Тот посмотрел. Сухожилия на запястье воина были толстыми и бугристыми, даже когда его рука была расслаблена. Элфред сжал свой большой кулак, и сухожилия выступили, как стальные канаты. Он повернул руку так, чтобы Телдин мог лучше видеть его запястье. От края ладони до предплечья отчетливо проступали связки и мышцы под кожей, твердые, как камень.

— Все, что требуется, — это много работы, — усмехнулся Элфред. — Если хотите, я покажу вам несколько упражнений позже. А теперь защищайтесь.

Стоя прямо перед Элфредом, Телдин слегка согнул колени, что, как ему показалось, было похоже на боевую стойку. Немного смущаясь, он поднял меч и держал его прямо перед своей грудью.

Так быстро, что Телдин едва успел заметить это движение, Элфред выбросил вперед пустую правую руку и больно ткнул Телдина толстым пальцем в середину груди. Телдин инстинктивно поднял пустую левую руку, чтобы блокировать удар, но было уже слишком поздно. Рука Элфреда снова мелькнула, на этот раз, схватив левую руку Телдина в неподвижной хватке. Воин посмотрел на руку, которую держал в притворном изумлении.

— Что это такое? — язвительно спросил он. — Вы пытаетесь остановить удар голой рукой? Неужели вы так устали от этой руки, что хотите, чтобы ее отрубили? Ну, у вас же поражено сердце, так что это не имеет значения. Он отпустил руку Телдина с тем же отвращением, с каким отпустил бы дохлую рыбу.

Лицо Телдина вспыхнуло от смущения. — Я не хотел причинить вам боль, — пробормотал он.

— А я бы вам этого не позволил. Поверьте мне на слово.

— Хорошо, — Телдин сказал со вздохом. — Что я делаю не так?

Элфред рассмеялся. — А что вы делаете правильно? Во-первых, ваша стойка слишком открыта. Вы открываете мне всю свою грудь и живот, чтобы я мог распороть их, если захочу. Повернитесь вот так. Его сильные руки схватили Телдина за плечи и повернули его, пока он не оказался в стойке боком. — Вот так, — продолжал он. — Меньшая площадь поражения, верно? О, да, вы бы дрались более открыто, если бы у вас был кинжал в другой руке, но не все сразу, а? Он схватил правое запястье Телдина и начал двигать его рукой. — Расслабьтесь, — прорычал он. — Не сопротивляйтесь мне. Опустите локоть еще ниже. Вот так. Он отступил назад, чтобы рассмотреть свою работу.

Локоть Телдина был опущен ниже, почти вплотную к его правому боку. — Предплечье параллельно земле,— приказал Элфред. — Запястье прямое и сильное. Пустая рука воина снова сверкнула, и больно шлепнула по тыльной стороне левой ладони Телдина. — И уберите вашу левую руку. Вы просто просите, чтобы вам ее отрубили. В конце концов, засуньте ее себе за пояс.

Телдин кивнул. Когда его предплечье было на одном уровне, а запястье выпрямлено, лезвие меча было направлено вверх и наружу, острие находилось на уровне его глаз. Положение было вполне естественным, даже удобным. Впервые он почувствовал себя настоящим фехтовальщиком… или, по крайней мере, разумным факсимиле.

Элфред отступил назад, оценивающе глядя на него. Через мгновение здоровяк удовлетворенно кивнул. — Хорошо, — проворчал он. — Теперь укол. Это примерно так. С мечом в правой руке он сделал выпад со скоростью, которая противоречила его размерам. Острие его меча быстро и сильно порхнуло, когда он сделал короткий шаг вперед. Он мгновенно восстановился, вернувшись в исходное положение так быстро, что казалось, будто его рука вытянулась. Плавная грация этого движения поразила Телдина.

— А теперь следите за работой моих ног, — велел Элфред. — Следите за шагом вперед. Он повторил движение. — Шаг расширяет вашу досягаемость, но он также переносит ваш вес на острие меча. Понятно?

Телдин кивнул.

— А теперь вы, попробуйте, медленно. Он встал рядом с Телдином и взял его за правое запястье своей большой рукой. — Начните с запястья вот так. Вытяните руку, но держите запястье прямо. Телдин попытался расслабиться, позволив кажущейся неумолимой силе двинуть вперед руку с мечом. — Когда меч идет вперед, вы делаете короткий шаг в направлении его движения. Понято? Видите, как это заставляет вас перенести свой вес так, чтобы он оказался приложенным к лезвию?

Телдин почувствовал логику этих движений. Даже при медленном движении он почувствовал, как вес его туловища усиливает движение руки. — Я понял, — ответил он.

Элфред отпустил его. — А теперь вы готовы? — с иронией спросил он. — Тогда я хочу, чтобы вы убили грот-мачту.

— Что?

— Сделайте это! — рявкнул Элфред. — Она собирается оторвать ваше лицо и съесть его на завтрак. Убейте ее!

Телдин услышал приглушенный смешок матроса, который одолжил ему меч, но заставил себя не обращать на это внимания. Он шагнул к грот-мачте, пока не оказался, как ему показалось, на нужном расстоянии, и сделал выпад.

Казалось, он все делает правильно. Меч ударил в толстую мачту… но не в этом дело. Лезвие слегка повернулось не в ту сторону, и плоскость лезвия скользнула вдоль края мачты. Удар — тяжелый, с его полным весом — больно согнул его запястье назад, и меч со звоном упал на палубу.

— Что случилось?— Элфред усмехнулся. — Мачта вас обезоружила? Нет. Вы держали запястье прямо, как я говорил?

— Нет, — пробормотал Телдин, прижимая больное запястье к животу. — Я согнул его.

— Чертовски верно, вы его согнули, — прорычал Элфред. — Возьмите свой меч, и сделайте все как надо. Поднимите его!

Пробормотав проклятие, Телдин поднял меч. Он понимал, что притворный гнев Элфреда — это тактика, повсюду используемая военными инструкторами, но это не означало, что она ранила его меньше. Он снова принял боевую стойку и приготовился к действию. Тяжесть меча причиняла боль его запястью, но он попытался прогнать боль из головы. Он попытался сконцентрироваться, погрузиться в то состояние сосредоточенности, которое испытывал раньше, но оно не приходило. — «А почему бы и нет»? — он поймал себя на том, что размышляет. Если Эстрисс прав и концентрация — это некая сила плаща, то почему он не может призвать ее сейчас? Может быть, это происходило только тогда, когда он был в реальной опасности? Или это вообще не имеет никакого отношения к плащу?